Рейтинг собачьей нежности

– Не говоря уж о том, что у нее при себе и смартфона-то не было!

Это заставило Сашу задуматься еще вот о чем.

– Но где ее палатка? Если в желтой палатке вещей Лики не было, значит, у нее была другая палатка. Или хотя бы машина! Нужно узнать, где она, и осмотреть ее!

Но Олег не торопился уходить.

– А как же желтая палатка? – спросил он.

– В желтой палатке я уже все осмотрел, там ничего интересного нет.

Но Олег неожиданно заупрямился:

– Я тоже хочу взглянуть!

Возле желтой палатки никакой Сусанночки не наблюдалось. Да и сама палатка исчезла.

– Вот и доверяй после этого людям! – возмутился Саша.

Но Олег лишь отмахнулся от его слов:

– Чему ты удивляешься, это ж баба!

Внутри того контура, где еще недавно стояла желтая палатка, вещей оставалось значительно меньше. Все представлявшее из себя какую-то ценность исчезло. А оставшееся тут было обычным мусором.

– Все ясно! Нас опередили! Кому бы ни принадлежала эта палатка, он успел смотать удочки. Теперь, ищи ветра в поле! Мы до сих пор даже не знаем, чья это была палатка!

– Ты же говорил, что видел возле нее какого-то мужика?

– Точно! – спохватился Саша. – Он из Москвы. Синяя футболка с белыми буквами – это их форма. Пошли к ним!

Друзья легко высмотрели в толпе нужного им человека. На синем фоне его футболки было белыми буквами написано название его команды «Лидеры». Но к тому времени, когда они его догнали, он уже присоединился к членам своей команды, которые как раз делали групповой снимок на память. Высоких и худых среди них не было. Все мужички были либо высокими, но в теле, либо тощими, но совсем мелкими. На всякий случай, Саша пересчитал количество синих футболок в команде.

– Одиннадцать! Одного нет!

Олег понимающе кивнул:

– Работаем!

Дождавшись окончания фотосессии, друзья взяли капитана команды «Лидеров» в тиски. Звали его Леонтием, и сначала он был уверен, что друзья хотят его поздравить.

Но улыбка сползла с лица капитана, когда Олег брякнул:

– Не очень-то вам повезло сегодня.

– Почему это?

– Первое место тю-тю! Улетело от вас.

– Зато наши собаки заняли второе и третье места! Это вы – неудачники. Последними пришли!

– Не последними, после нас еще две собаки есть.

– Все равно, тренироваться лучше надо было!

– Чапая все равно не обойдешь. Вон он с каким отрывом всю дистанцию шел! Не догонишь!

С этим было невозможно спорить, и Леонтий совсем загрустил, а потом неожиданно сказал:

– Его бы на допинг проверить.

– Думаешь, что-то ему дают?

– Ходят такие слухи, – туманно отозвался москвич и замолчал.

Но Саша не собирался отступать.

– Так мы тут насчет тотализатора. Ваших рук дело?

Москвич сделал изумленное лицо и от тотализатора отказался:

– Мы тут ни при чем! Ставки делали, но это многие делали.

– Не отпирайтесь! В желтой палатке видели одного из ваших. А там принимают ставки. Кто-то из ваших его организовал в своей палатке, а теперь, не дожидаясь конца соревнований, собрал пожитки и умотал!

– Все наши на месте!

– Не все! Только одиннадцать человек.

– Нет, все! – настаивал Леонтий.

– Вас в команде двенадцать!

– Правильно. Двенадцать человек, а форма досталась только одиннадцати из нас. Двенадцатый комплект таинственным образом исчез. Попросту говоря, его украли!

– Украли? И как это произошло?

– Откуда мне знать? Кража на то и кража, чтобы не заметить, как крадут. Когда я выкладывал комплекты из рюкзака, то их было двенадцать! Выкладывал на стол и считал. А когда я стал раздавать форму членам команды, то подошедший последним Федя остался с носом. Кто-то украл полагавшийся ему комплект!

– Но кто это сделал?

– Понятия не имею! Тут полно народу болталось! Кто-то приезжал, кто-то проходил мимо по своим делам. Я выложил комплекты на стол возле нашего шатра. И ушел. Не следил специально за сохранностью нашей формы. Просто не думал, что это нужно.

– И как долго форма оставалась без присмотра?

– Ну… час или даже полтора. Конечно, я не могу сказать точно, в какой период времени случилась кража. Я то подходил к шатру, то уходил по своим делам. Другие члены команды тоже на месте не сидели. Но было время, когда никого из нас рядом не было. И кто угодно мог совершить кражу. Я про эту форму вообще не думал. Кому она нужна-то кроме нас? Приехали-то мы одними из первых, а раздал я форму уже перед самыми соревнованиями. Стал выдавать, и вдруг такой конфуз! Феде формы не досталось! Он на меня смотрит, а я на него. И что сказать, не знаю. Мне и в голову не могло прийти, что кому-то захочется позаимствовать один комплект. Кому он нужен кроме членов команды?

– Вероятно, преступнику, который тщательно маскировался под одного из вас. Бейсболку можно сунуть в карман куртки, а саму куртку надеть поверх приметной футболки. Нужно, снял куртку, нацепил бейсболку, и вот ты уже не просто какой-то хмырь, а член вашей команды! Хватятся, кто устроил тотализатор, а он тень на плетень, и все на вас укажет! Спросят у свидетелей, был такой, они и скажут, да, был. Форма-то у вас приметная. Никто на лицо этого типа и не посмотрит. А чтобы передвигаться в толпе, у него была куртка. Накинул поверх формы, и не видно ее, а бейсболку в карман.

И снова Саша подумал, что тот мужчина вышел из палатки, где лежала Лика, очень уж подозрительным образом. Уж не он ли и есть ее сообщник, который сейчас в отсутствие Лики принимает ставки на организованном ею или ими тотализаторе? Или это был убийца? Или убийца и сообщник Лики – это одно лицо? Лицо в синей бейсболке?

Или же тот факт, что Лика оказалась в желтой палатке, возле которой происходил прием ставок, было лишь трагическим совпадением? И все же что-то подсказывало Саше, что таких совпадений не бывает.

После церемонии награждения собак большинство собралось по домам. Некоторые оставались, в том числе Николай с женой и их друзья.

– А вы завтра не хотите снова попытать счастья? – спросил Николай, крепко пожав руки Саше и Олегу. – Возможно, нам всем улыбнется удача и Чапай не приедет. В конце концов, его хозяин должен понимать, что должен дать и другим собакам шанс.

– Не знаю. Посмотрим.

– Приезжайте! Уверен, будет интересно.

На обратном пути друзья заглянули в шатер своей команды, где обнаружили Марину Захаровну. Вид у нее был трагический. Пожилая женщина была бледна чуть ли не до синевы.

– Я только что звонила в больницу, – дрожащим голосом произнесла она. – Хотела узнать, как состояние Лики. Возможно, ей стало лучше. Но нет…

– До сих пор не пришла в себя?

Марина Захаровна затрясла головой и заплакала.

– Хуже! Она умерла!

Какое-то время Саша с Олегом переваривали эту информацию. Им обоим стало не по себе.

– Вы уверены?

– Так сказали в справочной. А потом я еще до врача дозвонилась, он мне тоже подтвердил информацию.

– Не может быть! Когда я уезжал, меня врачи заверили, что все будет в порядке.

– Вот, – развела руками Марина Захаровна. – А получилось наоборот. Врачи не всесильны. Они сделали что могли, но увы…

Она глубоко вздохнула, и взгляд ее остановился на Банте.

– А с ней что делать? Кто-то должен отвезти собаку домой.

– В смысле, домой?

– Я же говорила, она, Банта, после смерти Павла жила одна. За собакой присматривала соседка по лестничной клетке. Очень симпатичная и приятная женщина. Я ей позвоню, спрошу, возможно, она захочет взять Банту к себе насовсем. Если же нет… Я даже не представляю, что делать.

– Кинем кличь среди наших охотников, кто-нибудь да и возьмет собаку.

– Да, наверное, ты прав. Так и нужно будет сделать. Но сейчас я не могу об этом ни думать, ни заниматься этим. Господи, совсем недавно Павла хоронили, а теперь вот и Лика за ним ушла. Такая молодая, ей бы жить и жить, а вот нет же! Проклятые наркотики ее сгубили!

– Возможно, все не так просто. Врачи считают, что смертельную дозу Лика вколола себе не сама. Судя по отпечаткам у нее на запястьях и следам скотча на губах, ее насильно удерживали, чтобы сделать ей этот укол.

– То есть… ее убили?

– Такую вероятность исключать нельзя.

Марина Захаровна была окончательно деморализована. Ее всю затрясло.

– Забирайте, – слабо махнула рукой в сторону Банты. – Забирайте и поезжайте. Мне надо побыть одной!

– Вы за руль в таком состоянии не садитесь.

– Я остаюсь, – через силу шевеля губами, произнесла женщина. – Остаюсь тут до завтра. Уходите!

Вид у нее был до того нехорош, что еще долго друзья ощущали в груди некоторую тяжесть. Это им было своего рода предчувствие грядущей беды. Но в тот момент ни Олег, ни Саша ничего такого не подумали, а просто посочувствовали пожилой даме, которая потеряла сначала старого друга, а потом при трагических обстоятельствах и его совсем молодую и толком не пожившую дочь, которую тоже хорошо знала.

Всю дорогу Олег мутно и тяжело молчал, а потом, когда впереди показались первые высотки города, неожиданно произнес:

– А чего мы с тобой к этому тотализатору прицепились? Ну, играют себе люди и пусть играют. Многим нравится. Если это и преступление, то совсем незначительное.

– Тотализатор может быть связан с убийством Лики. Она была в той палатке, где принимались ставки. Она употребляла наркотики и нуждалась в деньгах. И появление тотализатора на собачьих бегах точно совпало по времени с моментом появления Лики в нашем клубе.

– Это я все понимаю. Но возможно, что ее смерть с тотализатором и никак не связана. Не допускаешь такую возможность?

Саша обдумал предположение друга, и оно показалось ему здравым.

– Ну… допустим, допускаю и даже сам думал о том же самом. Но тогда что стало причиной покушения на Лику? Или кто?

Олег оторвался на мгновение от дороги и выразительно поднял указательный палец:

– Наследство! Лика не так давно потеряла отца. Всего ничего прошло с момента его кончины.

– Меньше двух месяцев.

– И сейчас мы с тобой едем в квартиру, которая принадлежала ее отцу. Я там в свое время побывал, шикарные хоромы, я тебе скажу!

– И что ты там делал?

– Марина планировала повязать моего Кокоса с Бантой. Вот я к ним и ездил.

– Обычно сучку привозят к кобелю.

Саша знал, что говорил. К его Барону уже приезжали три дамы, после чего появились щенки.

– Ну, обычно, да, привозят. Но тут старик не мог ехать сам. И мы решили, что ничего страшного, если Кокос приедет к невесте сам. Он же у меня молодец, ни одного промаха. Ему что дома, что в гостях, он всюду одинаково уверенно себя чувствует. Цель вижу, в себя верю! Он и там не опозорился. Вдул ей так, что только в ушах свистело.

– Но Банта не рожала, насколько я знаю.

– Ну и что? Кокос не виноват в этом. Марина виновата. Она неправильно дни случки подсчитала. Старуха вообще сильно сдала и в последнее время все чаще ошибается.

Саше было неприятно слышать, как Олег высказывается про Марину Захаровну.

И он перебил Олега:

– Так и что ты хочешь сказать? Был ты у отца Лики в гостях и что?

– А то, что у старика шикарная четырехкомнатная квартира в старом фонде! Огромная! Коридор может быть использован в качестве взлетной полосы! В хатке квадратов двести, я тебе отвечаю. Или даже больше. Каждая комната метров двадцать, а то и тридцать. Коридор длиннющий, в середине расширяется и получается вроде еще одна комната, можно использовать как гостиную. Да еще плюс холл, он тоже немаленький. Потом ванна, санузел, какие-то кладовки и подсобные помещения. Единственное, что мне не понравилось, так это кухня. Она была просто крохотная. Метров двенадцать, никак не больше.

– Ничего себе! Двенадцать метров! Да многие просто мечтают о такой кухне!

– Знаю. И все же по меркам остальной квартиры эти двенадцать метров казались сущей ерундой. Но старик мне объяснил, что в прежние времена кухня считалась вотчиной кухарки, это было ее царство-государство, а потому большой метраж прислуге никто выделять не собирался. Сами господа на кухню даже и не совались. Обедали в столовой, гостей принимали в гостиной, спали в спальнях, работали в кабинетах, а дети у них жили исключительно в детских. Вот времена были, да?

– Наверное, далеко не у всех было в домах так просторно, – предположил Саша. – А откуда у отца Лики эти апартаменты?

– Ну, как я понял, старик вообще был богат.

– А чем он занимался?

– Это никакой не секрет, удобрениями. Старикан вообще обожал потрендеть про свой бизнес. В девяностых они с двумя приятелями организовали собственное производство жидких комплексных удобрений. Тогда это было ноу-хау. Нет, удобрения в стране были, но рассчитать дозировку садоводам и огородникам предлагалось самостоятельно. Часто случались ошибки в применении. То много сыпанут, то мало. А тут в бутылочке уже все в нужной пропорции намешано. Разводи и поливай или опрыскивай. Красота!

– Да, удобно. У меня родители тоже любят жидкие подкормки.

– Все трое друзей были химики-биологи, арендовали в своем институте какое-то небольшое помещение и первое время варганили там чуть ли не вручную эти смеси, которые затем сами же разливали по красивым бутылочкам, которые тоже у кого-то покупали, и распространяли по магазинам. А то и просто на садоводческих развалах вставали со своим товаром. В рекламе всякие там гуматы и прочую лабуду для богатых урожаев упоминали. Народ на такого рода вещи был падкий. Картошка с кулак – ого! Клубника с грецкий орех – хочу! К тому же эти удобрения и впрямь были хороши и отличались сбалансированностью состава. Не просто азот, фосфор и калий, а куча еще других элементов и микроэлементов. Раньше частникам приходилось самим мудрить, что и с чем смешать, а тут они получали готовый раствор, который нужно было лишь разбавить в нужном объеме воды. И вперед! Хочешь для зелени, вот тебе бутылочка для зелени. Польешь, и салатом, петрушкой и укропом всех своих близких одаришь. И на продажу еще останется. Хочешь цветы, будут тебе цветы. Удобрение отдельно для роз, отдельно для кактусов, отдельно для хвойных, отдельно для комнатных.

– А разве бывает иначе? У моих предков в сарае целая батарея из разных удобрений.

– Теперь почти всюду так. А в те годы все было иначе. Такие удобные для использования удобрения были людям в диковинку. К тому же работали эти смеси просто отлично, люди быстро их распробовали и начали покупать. А что? Никаких проблем, разводи, поливай и снимай урожай. Деньги потекли к троим друзьям просто рекой. Они не растерялись, решили ковать железо, пока горячо. Бросили свои кандидатские, сняли помещение побольше, потом открыли заводик, расширили ассортимент, и понеслось дело. С тех пор они жили себе припеваючи, поскольку их продукция была дешевле импортных аналогов, а работала ничуть не хуже.

– Понятно.

– Но это еще не все! Когда они начинали свое дело, все трое были уже не мальчики. С тех пор прошло тридцать лет, и двое компаньонов отъехали в мир иной. Наследников у них не осталось, и свои доли они отписали Павлу. Смекаешь, к чему я веду?

– Он стал в три раза богаче.

– О чем и речь! И как раз, когда я к нему приезжал с Кокосом, он мне рассказал, что продает бизнес, потому что стало ему невмоготу следить за производством, а надежного человека найти не может, на дочь надежды никакой нет, девчонка еще, ветер в голове, так что бизнес он продает.

– И продал?

– Продал!

– И много взял?

– Да уж немало. Все-таки само помещение, оборудование, автопарк. В месяц бизнес приносил ему чистой прибыли до миллиона. В год чистая прибыль составляла больше десяти миллионов. Живи и радуйся! Думаю, что около миллиона долларов он за свой бизнес получил. Может, больше.

– Это же целое состояние!

– И было это, повторяю, незадолго до его смерти. Так что свое состояние он вряд ли успел спустить.

Саша молчал. Он пытался осмыслить цифру, которую назвал ему Олег.

– Так это получается, что Лика – богатая наследница?

– О чем и речь! И если у нее есть какие-то родичи, муж, например, то этот тип будет первым в списке подозреваемых в ее убийстве!

К этому времени они уже въехали в центр города. И Олег остановил машину неподалеку от здания цирка. Дома тут были породистыми, а их фасады роскошными. В паре минут ходьбы находился Летний сад и Марсово поле. Если пойти в другую сторону, то обязательно выйдешь по Малой Садовой на Невский проспект. А хочешь, так можно прогуляться по набережной реки Фонтанки мимо Шереметевского дворца, мимо студенческих залов бывшей Публичной, а ныне Российской национальной библиотеки к самому Аничкову мосту и четырем сказочно прекрасным коням Петра Карловича Клодта.

Одним словом, место было на зависть многим. И жить в нем мечтали тоже многие. Но им такое счастье не выпало, а выпало оно Павлу – отцу погибшей сегодня Лики.