Место встречи посещать нельзя
– Ну, приходил один человек. Я еще подумала, симпатичные какие у нас электрики появились. Но зачем электрику документы на могилу вашего деда! Это был ваш человек, вы его подослали, чтобы он притворился электриком.
Саша с Коршуновым так и подскочили:
– Какой электрик к вам приходил?!
Светлана принялась рассказывать дальше.
Оказывается, у нее сегодня побывал гость. Человек пришел из жилконторы, якобы чтобы проверить счетчик и электропроводку.
– Объявление на доме я видела, так что сначала его визиту не удивилась.
Электрик появился в квартире как раз в тот момент, когда Светлана полезла в ящик с документами, откуда извлекла папку со свидетельством о смерти деда Степана.
– Приготовила все документы специально для вашего Виктора, все честь по чести, как мы с ним и договорились. А тут звонок в дверь. Я пошла открывать, папка у меня в руках была.
– Этого электрика вы когда-нибудь раньше уже видели?
– Нет. Но на нем была форменная одежда, а внизу сегодня с утра висело объявление, так что я решила, что с этим все в порядке. Да и на вид он казался человеком порядочным и местами даже симпатичным.
Не в порядке оказалось у Светланы с проводкой.
– Электрику показалось, что счетчик искрит. Он меня на кухню послал, попросил, чтобы я там свет включила – выключила, и так несколько раз. Но из коридора он никуда не уходил, я чутко прислушивалась. Потом он сказал, что все в порядке, дал мне расписаться в списке жильцов дома, я поставила закорючку напротив номера своей квартиры, и мы с ним простились.
Проводив электрика, Светлана снова полезла в папку с документами. И только в этот момент поняла, что нужная ей бумажка пропала!
– Ее украли! Похитили! Это сделали они! Электрик был фальшивый! Я звонила в жилконтору, они мне сказали, что никого ко мне не присылали и никакого объявления на доме не вешали!
И, ткнув пальцем в сторону сыщиков, Светлана злобно закончила:
– Это был их человек, и он украл у меня бумагу!
– Потише, гражданочка, – строго произнес Коршунов. – А когда вы в последний раз видели этот документ?
– Вчера вечером! Как только мы договорились, что я передам этой семейке документ, я сразу же полезла в папку, чтобы убедиться, что он там. Я честный человек, не могу же я брать деньги за то, чем не владею.
– Какие деньги? – поинтересовался Коршунов.
– Мы договорились, что я даю свое согласие на захоронение их бабушки в могиле моего родственника, а они должны были выплатить за мою любезность небольшое вознаграждение.
Коршунов кивнул, но вид у него был задумчивый.
– Раз уж зашел разговор о родственных связях, не могли бы вы более подробно объяснить мне ваши внутрисемейные узы.
– Если это важно для расследования данного преступления, я готова!
– Вот погибшая Елена Лукошкина, по крайней мере официально, являлась сестрой дедушки Степана. А кем вы приходились Елене Лукошкиной и Степану?
– Ну… Степан – это вряд ли. Я посмотрела краем глаза в свидетельстве о смерти, он умер еще до моего рождения. Отца своего я не знаю, вырастил меня дедушка Миша. Он же дал мне свое отчество и свою фамилию.
– Значит, Светлана Михайловна Быкова – это вы по дедушке, а не по отцу. А матушка ваша?..
– Маму я тоже не знала. Она умерла сразу же после моего рождения. А звали ее Зинаидой. Зинаида Игоревна Птаха.
После этих слов в кабинете следователя повисла продолжительная пауза. И чем дольше обдумывал услышанное Саша, тем отчетливее понимал, что просто так такие совпадения в жизни не бывают. И если одна сестра заняла место другой, то не мог ли ребенок одной из них оказаться записанным на другую? Вот только зачем это было сделано? И с какой целью?
Ответить на эти вопросы мог бы сам дед Михаил, но, увы, уважаемый пенсионер скончался почти два десятка лет назад. И все свои тайны унес с собой в могилу.
– Моя мама приходилась внучкой моему деду Михаилу, так он мне рассказывал. И после ее смерти дедушка взял меня к себе. Так что фактически он был мне не дедушкой, а прадедушкой, но лучшего деда я и помыслить себе не могла. И мое детство в деревне я могу смело назвать самым счастливым. В те годы Заполье еще было процветающим колхозом, все жили очень дружно, а дед ко всему был еще и пасечником, и деревья умел прививать, у него был целый питомник, откуда он раздавал саженцы всем желающим. Семья была большая, плюс хорошие соседи, в товарищах для игр недостатка у меня не было. Мы были настоящими сорванцами, целыми днями гоняли по лесам и полям. И старшим помогать как-то успевали, и в школе учились неплохо. Это вам не нынешние ребятишки, которые, кроме своих смартфонов, и не видят ничего. Оставь их на ночь в лесу, со страху умрут или в болоте утонут. А мы одни в лесную чащу по грибы ходили и живыми всегда возвращались.
– Значит, выросли вы в Заполье у дедушки Михаила? – перебил ее Саша. – Пасечника и садовода?
– Да.
Не про того ли деда Михея говорил сегодня Рома Пончик? Куда он там собирался ехать к бабе Мане в Заполье?
Как только Саша дошел до этого места в своих размышлениях, в голове у него что-то щелкнуло и как будто зажглась лампочка. Вот только что она озаряла, Саше было пока что и самому не до конца понятно.
Глава 8
На стихийно состоявшемся совещании в кабинете Коршунова весь следующий день было решено посвятить поездке в Заполье. Во-первых, чтобы поподробнее познакомиться с бытом семьи Светланы, осмотреть дом деда Михея. А во-вторых, чтобы также пообщаться с бабой Маней, которая приходилась деду Михею сестрой и, значит, могла знать про его жизнь больше, чем все остальные.
Светлана бабу Маню тоже помнила:
– Старая карга, поди, жива еще! Дед ее не любил.
– Почему?
– Говорил, что баба Маня только и ищет, где бы и что бы с кого-нибудь поиметь. Все равно где, все равно что, лишь бы поиметь. Она с семьей жили через речку, но приезжали, только если им что-нибудь было нужно. Саженцы, новая пчелиная семья для ульев. Дед ей прямо говорил: «Ты, Манька, куркулиха!» Они друг с другом почти не общались. Бабка Маня с семьей даже на похороны деда не пришли. Зато, когда я после его смерти дом стала продавать, бабка Маня первой ко мне примчалась. Руки загребущие! Это мое, и это тоже мое! Нужно или не нужно, не разбирала, все подчистую выгребла! В хозяйстве, говорит, все пригодится. Я даже не знала, злиться мне или радоваться. С одной стороны, противно, что она жадно все так хватала. А с другой стороны, мне облегчение, для новых владельцев мне ничего расчищать не пришлось, бабка Маня все за меня сделала.
Но этот день еще не закончился. И, вернув Олега с Фимой в дом Виктора, сыщик и сам решил ненадолго заглянуть к родственникам.
Едва зайдя, Саша почувствовал, как у них жарко, в воздухе так и витало напряжение.
Все трое детей Екатерины Прокофьевны собрались вместе и дружно убеждали свою мать в том, что нужно принять предложение их благодетеля, как теперь все они называли Дмитрия Григорьевича.
К голосам взрослых присоединила свой голосок и Таня – дочка Николая, которой уже пришло приглашение на участие в каком-то крайне важном конкурсе, победа в котором должна была позволить ей поступить на бюджет в следующем году.
Взрослые и вовсе стремились перекричать друг друга:
– Мама, я официально назначен на должность руководителя нашего отдела. Уже и приказ подписан!
– Мамуля, эта новая мастерская позволит мне создать свой собственный проект. Именно этого я добивалась целых пять лет!
– Мамочка, а мне выделили средства для моих научных изысканий. Сделаю открытие и прославлю нашу фамилию в веках!
Каким-то образом Тане удавалось заставить услышать и себя.
– Бабуля, – тоненько пищала она, – я уже посмотрела задания, для меня они плевые, я с ними справлюсь в два счета! Я только мечтать о подобном могла! И вдруг сбылось!
Только Фима с Олегом не участвовали в общем хоре родственников. Они скромненько забились в уголок, откуда наблюдали за происходящим.
Екатерина Прокофьевна слушала всех, кивала, но вид у нее делался все более и более мрачным с каждой минутой.
Затем она стукнула кулачком по столу и, воспользовавшись паузой, когда все замолчали, гневно воскликнула:
– Продали, значит, свою мать? Единственный раз попросила что-то у вас, и что? Стоило вас поманить красивым фантиком, как вы забыли про мое молоко и тут же продались за мишуру!
– Мама, но почему ты так говоришь? Дмитрий Григорьевич предлагает тебе отличный вариант.
– А я не хочу, чтобы Степана переносили в другое место! Он там привык! Пусть этот ваш разлюбезный Дмитрий Григорьевич сам подыскивает себе другое местечко.
– Но мама…
– Нет, нет и нет! Если не хотите со мной поссориться, то дайте этому человеку решительный отказ!
Объяснить пожилой даме, что такие люди отказов не приемлют, в этот вечер так и не удалось.
Разъехались все с расшатанной нервной системой, а спать легли на эмоциях. Да еще утром их поджидал очередной сюрприз.
– Звонили с кладбища, – произнес Виктор, мрачно глядя на своих домочадцев. – У них ночью случилось новое ЧП.
– Снова осквернили могилу?
– Да! И на этот раз это касается непосредственно нас.
– О господи! – воскликнула бабушка, роняя чашку со своим чаем и горестно заламывая руки. – Степа мой! Степушка!
– Да, мама. Увы.
– Я так и знала, что все эти разговоры про перенос моего дорогого Степана в другое место не к добру! Этот ваш Дмитрий Григорьевич решил не тратить силы на нас, а ночью взял и выкопал бедного Степу, чтобы и духу его не осталось на том месте. Мерзавец! Негодяй! Пройдоха! Я этого ему так с рук не спущу! Найду на него управу! Пусть не думает, что всех вокруг можно купить. Есть вещи, которые не продаются!
И бабушка заплакала. Виктор тоже начал закипать.
– Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Одно дело по-человечески договориться. А это уже какой-то произвол получается.
– Бандит! – рыдала бабушка. – Покойника не побоялся обидеть! Степушка мой! Родненький! При жизни счастья не знал, а после смерти и покоя, и местечка нагретого его лишили! Косточки раскидали!
Виктор вскочил с места:
– Немедленно еду на кладбище!
Олег с Фимой мигом смекнули, что наклевывается что-то интересненькое, и тоже подали голоса:
– И мы тобой! И мы!
Бабушка тоже хотела поехать, но быстро сдалась. Ноги совершенно не держали старушку. После пережитого ею волнения она могла лишь лежать и тихо охать.
– Мама, мы во всем разберемся.
– Бабушка, не волнуйся, мы тебе обещаем, все будет хорошо.
Но бабушка даже не взглянула в их сторону.
– Предатели, – шептала она, горестно уставившись в стенку. – В моей собственной семье вырастила предателей! Ночей не спала, недоедала, недосыпала, все им, все для них, а они!..
Уходили все трое на цыпочках, вслед им неслись вздохи страдающей бабушки.
Атмосфера в доме со вчерашнего вечера была далека от приятной, а сегодня и вовсе над головами младшего поколения разразился тайфун. Но это были еще не все неприятности, которые им выпали в этой истории.
По дороге к ним присоединился Саша с Бароном, которые все равно собирались выдвигаться в Заполье. Саша тоже пожелал взглянуть на размер ущерба, нанесенного неизвестными вандалами.
На кладбище к ним сразу же подошел один из сотрудников – средних лет дяденька, с лицом испуганным и каким-то просящим. Звали его Валерой, это Фима помнила еще по прежнему визиту сюда. Он числился младшим помощником директора, но по факту выполнял разные мелкие поручения посетителей. Кто-то не мог приезжать часто, но хотел, чтобы могилка была бы прибрана. К кому обращаться? К Валере!
– Не уследили! – воскликнул он, сразу же целиком и полностью признавая свою вину. – Не представляю, как такое могло случиться. Ночной сторож был пьян! Мы его накажем! Влепим выговор! Лишим премии!! Уволим без выходного пособия!!!
Но Саша считал, что и со сторожем сначала нужно поговорить, чтобы принимать решение насчет его дальнейшей судьбы. И на месте преступления не худо было бы побывать.
– Пойдемте, пойдемте, – заторопился служащий, – я все вам покажу.
Могилку дедушки Степана они могли бы найти и сами, но Валера все равно пошел с ними.
Могила и впрямь была раскопана. Впрочем, настоящей катастрофы тут не случилось. И какую бы цель ни преследовал ночной злодей, он отчего-то остановился в самом начале пути.
– Как вы видите, крест и надгробие сдвинуты в сторону. Но мы это мигом поправим. А вскопал злодей всего ничего, вашего дедушку он потревожить никак бы не смог.
Ямка и впрямь была неглубокой. А горка свежей глинистой земли и вовсе не внушала уважение к трудам преступника. По объему она разве что могла сравниться с садовой тачкой. Лопат десять и все, преступник бежал.
– Возможно, его спугнули?
– Или он нашел то, что искал.
И сотрудник деликатно указал на четкий отпечаток. Он был правильной прямоугольной формы с ровными краями и прямыми углами. В землю он впечатался достаточно глубоко, так что вещь, которая тут находилась, была тяжелой. Похоже, совсем недавно тут стоял какой-то ящичек, полный всякого добра.
Барон понюхал это место и как-то сконфуженно попятился назад. Вид у него был встревоженный, словно он понял, что находилось тут раньше, и это ему совсем не нравилось.
– И что же это было? – повернулся Саша к их сопровождающему.
Тот выглядел не лучше Барона. И у Саши даже появилась мысль, что Валера и Барон – единственные, кто знает, ЧТО тут лежало.
Но если Барон просто молчал, то Валера поспешно отказался:
– Нет, нет, мы не видели. Ничего не видели! А отпечаток уже был тут, когда мы пришли. Даже не представляю, как ЭТО могло тут очутиться.
– Это? Значит, вы все же предполагаете, что тут могло находиться?
Сотрудник отвел глаза и снова начал бормотать, что надо уволить ночного сторожа ко всем собакам.
– Второй раз с ним такая промашка! Вчера ту могилу раскопали, сегодня эту. Но ту хотя бы понятно, та далеко находилась от здания администрации, где сторож дежурит. Но ваша-то совсем неподалеку! Должен был услышать шум, но не услышал! Пьян был, не иначе! Хотя и странно, раньше за ним такого не водилось. Надежный и проверенный человек. Работает у нас уже третий десяток. Да и спиртным от него не пахнет, я нюхал.
– А что говорит ваш сторож?
– Сам-то он утверждает, что его опоили. Дескать, как заступил вечером на смену, первым делом выпил кофе. С первого же глотка кофе показался ему с каким-то странным привкусом. Но он подумал, что это дочка снова чудит, она любит покупать кофе с различными ароматами. То с ванилью, то с апельсином, то еще с чем-то. Вот он и выпил всю чашку, и почти сразу же голова у него потяжелела, и он вырубился.
– По-видимому, его и впрямь опоили. Но кто…
Договорить Саша не успел, потому что внезапно позади них раздался женский крик. Прозвучал он громко, так что все дружно вздрогнули и оглянулись.
На дорожке стояла эффектная молодая женщина, которая с ужасом смотрела мимо них на раскопанный могильный холмик. Это была блондинка с роскошной фигурой.
Саша почувствовал, как его кто-то тянет за локоть. Посмотрел и увидел Фиму.
– Это она! – прошептала девочка. – Вероника!
Ага! Жена всемогущего Дмитрия Григорьевича!
Вероника была бледна. В руках она держала скромный букетик голубых незабудок. На сей раз цветы были живые, и побелевшие пальцы Вероники без устали сжимались и разжимались, сминая нежные стебельки. Где уж она их взяла в это время года! На улице не сорвешь, не иначе как в оранжерее специально заказывала.
– Вам плохо?
Губы у женщины дрожали, а в глазах стоял ужас, но все же она смогла выдавить из себя:
– Что? Что тут произошло? Валера!
Тон был ошеломленным и требовательным одновременно. Казалось, что красавица была в шоке, но в то же время требовала ответа. И требовала она его именно у Валеры.
– Что это такое? Почему на месте упокоения моего Степаши вырыта эта яма?
– Вероника Николаевна, я вам сейчас все объясню.
Что Валера собирался объяснить, так и осталось за кадром. При условии, что он и сам ничего не понимал, вряд ли его объяснения носили бы удовлетворительный характер.
Но Вероника его опередила. Она подбежала к могильному холмику и, стоя на самом краю, вскрикнула еще громче:
– Где он? Где мой Степаша?
Олег засопел и выдвинулся вперед.
– Почему это дед Степа ваш? – враждебно сверля взглядом Веронику, произнес он. – Скорее уж он наш! Или вы тоже какая-то родственница Лукошкиным?
– Я? – изумилась Вероника. – Нет!
– Тогда вы родня Быковым?
– Кто это такие? Кто вы такие? – заголосила Вероника вместо ответа. – Куда вы дели моего шпица? Моего Степашу? Моего верного маленького друга! Он был похоронен тут, это место его упокоения. А теперь тут дыра! Яма! А моего милого дружка, моего славного пушистика в ней нет!
Только теперь до семьи сыщиков дошло, что случилось на самом деле.
– Так тут была похоронена ваша собачка?! – воскликнул Саша. – Ваш шпиц?
Вероника кивнула. Но и без ее кивка Саша уже все понял. Вот откуда взялись на могиле голубые незабудки. Точно такими цветами был украшен ошейник милого Степашки, которого он видел на фотографии в салоне красоты Вероники. Наверное, это был любимый ошейник Степашки, и именно в нем собачка отправилась в последний путь. А возможно, это были любимые цветы самой Вероники, которая трогательно приносила их на могилу своей собачки, отдавая дань памяти своему другу.
– Чувствовало мое сердце неладное. Валера, где он?
– Вероника Николаевна, милая, я тут ни при чем. Решительно ни при чем.
– Где мой Степаша? Отвечай!
– Его украли!
И Валера снова спрятался за спину Виктора. Но Вероника не стала его преследовать.
– Кто украл? – воскликнула она. – Почему?
– Это случилось ночью. Сторож спал, а захоронение подверглось ограблению.
Вероника побледнела окончательно:
– О нет! Так это не вы раскопали могилу? Это сделал кто-то другой? И этот человек украл моего Степашку? Господи, за что мне все это! Я этого не переживу!
И она горько разрыдалась. Все вокруг кинулись ее утешать.
Веронику провели в домик администрации, где с потерянным видом сидел сторож, который рассказывал всем желающим его слушать, как вчера вечером ему отравили кофе, и в качестве доказательства показывал термос с уже остывшим кофе.
Увидев рыдающую Веронику, сторож совсем растерялся и ей тоже предложил кружечку из того самого термоса. Насилу его выпихнули. Веронике налили простой воды, та ее выпила и слегка успокоилась.
– Как же так? Как же такое могло получиться? Я специально выбрала ваше кладбище, потому что это очень тихое и живописное место. Специально выбрала именно это надгробие из целого ряда предложенных мне в качестве альтернативы, потому что тут покоился некто с таким же именем.
– Зачем с таким же именем?
– Как же? Мой шпиц тезка этому усопшему. И до тех пор, пока мы не установили бы новый памятник на могиле Степашки, он мог лежать под своим именем – Степан.
Постепенно из рассказа Вероники стала ясна вся картина случившегося. После скоропостижной кончины милого шпица, угодившего под колеса машины, Вероника впала в настоящее отчаяние. Она желала похоронить Степашку с почестями и желала это сделать обязательно на официальном кладбище.
– Муж предлагал закопать его у нас во дворе, там есть очень живописные места, но я не захотела. Потом муж даже предлагал поставить памятник, но я опять не согласилась.
– Почему?
– Я у своего мужа то ли седьмая по счету, то ли восьмая официальная супруга. На свой счет я не заблуждаюсь, знаю, что брак наш ненадолго. Сегодня муж меня любит, завтра выгонит из дома, как выгнал до меня уже многих. И что мне тогда делать? Пришлось бы уйти и оставить Степашку там, где я никогда бы уже не смогла его навестить. Я так не хотела!
Вероника рассуждала здраво. Случись у них с мужем развод, и к Степашке ей было бы не пробиться. Вряд ли бывший муж был бы настолько лоялен, что позволил бы ей навещать под этим предлогом свое поместье.
– Но есть же специальные кладбища для животных. Почему не там?
– Нет, это тоже ненадежно. Официального статуса кладбищенской земли у таких комплексов нет. А земля в окрестностях города нынче дорогая, в любой момент кладбище домашних питомцев могут сравнять и выстроить на том месте супермаркет или что-нибудь еще. И потом… Была я там, мне не понравилось. Там так уныло! Мой Степашка был почти человек, он все понимал, он даже тявкал так, что было похоже, что он зовет меня мамой. И оставить его в окружении всех этих чужих кошечек и собачек… Да ладно они, но там же хоронят и хомячков, и канареек. Я своими глазами видела проводы в последний путь удава. Да мой Степашка боялся змей, словно огня! И ему придется лежать рядом с ним! Это надругательство над памятью моего дорогого Степашки. Да и других животных Степашка недолюбливал. Он любил людей, вот я и решила, место ему на обычном человеческом кладбище. Тут он был бы счастлив. К тому же наша городская квартира находится неподалеку, вот муж и предложил мне такой вариант. Мы с ним кладем Степашку в сундучок, туда же кладем все вещи, которые могут напомнить нам о любимце: ошейники, подвески, цепочки, другие украшения, которые я ему покупала. Потом выбираем какое-то очень старое и заброшенное надгробие, по которому видно, что его уже много лет не навещают близкие, а дальше дело техники. И муж все устроил. Мы приехали, договорились с Валерой, он подготовил для Степашки место, мы провели церемонию захоронения. Как это было красиво! Кладбище специально для этой цели закрыли, были только свои. Я выделила для бедного Степашки шкатулку из цветного палисандра, раньше я держала в ней свои драгоценности, но зачем они мне теперь. Я готова была отдать любое из своих колье, даже их все за одну только возможность вернуть к жизни моего друга. Но увы! Прошлое не вернуть!
– Значит, вы попросту подхоронили своего песика в чужую могилу? М-да…
Саша не знал, что еще тут можно сказать.
– Не подумайте, я еще не совсем сошла с ума, и я понимаю, что мы сделали не совсем правильно, – произнесла Вероника после паузы. – Но эта могила была такая одинокая, такая заброшенная. По ней было видно, что никто не приходит сюда уже много лет подряд. Наверное, все родственники этого человека тоже поумирали, таких могил было много, но я выбрала эту. Место очень живописное, и имена совпадали. Я хотела поставить новый хороший памятник, написать на нем жирными буквами имя СТЕПАН, а уже маленькими – фамилию и отчество. Хотела благоустроить все захоронение, чтобы настоящий усопший Степан точно не был бы на меня в обиде за навязанную ему компанию. На многих памятниках делают изображения, которые бы говорили о роде занятия усопшего. Блокадники, моряки, врачи и музыканты – все имеют свои символические изображения. Вот я и подумала, почему бы пониже имени не изобразить моего Степашку, пусть люди думают, что почивший тут человек просто был рьяным собачником. Разве плохо? Ну скажите, плохо я придумала?
– Это все очень мило и трогательно, мы не будем сейчас трогать ни законодательную, ни морально-этическую сторону вопроса, ответьте нам на один вопрос: лично вы имеете какое-то отношение к Степану Быкову, похороненному тут?
Вероника отрицательно покачала головой. И может быть, на этом бы все и закончилось, но тут дверь отворилась, и в домике администрации появилось еще одно действующее лицо. Им оказался Дмитрий Григорьевич лично, и весь его облик пылал праведным гневом.
– Вероничка, девочка моя, охранники мне доложили, что ты была взволнована и даже плакала. Что случилось, моя крошечка?
– Все хорошо.
– Нет, не хорошо. Я вижу, ты в отчаянии.
– Никто не виноват, Димочка, – пролепетала несчастная. – Не надо никого наказывать. Так уж получилось.
– Что получилось?
– Степашка пропал!
Дмитрий Григорьевич побагровел.
– Как это пропал?
– Я пришла, а его нет. На могиле ямка.
– Девочка моя! Я же предлагал, давай похороним его на нашем берегу у озера. Туда никто посторонний бы не сунулся, не для того я строил пирс и огораживал весь берег, чтобы всякие нищеброды таскались бы к нам на наш берег озера!
Их берег у озера! А как же водоохранная зона? Но Дмитрию Григорьевичу на такие условности было наплевать.
– Но что же теперь делать? – вздохнула Вероника. – Теперь ничего не поправить.
– В смысле?
– Тело Степашки вместе с палисандровым гробиком пропало. Его кто-то выкопал.
– Кто-то?
Взгляд Дмитрия Григорьевича уперся в Фиму с Олегом:
– Дети! Это вы подстроили!
– Нет, мы тут ни при чем.
– А кто? Кому еще было нужно это место? До вас тут семьдесят лет никто не появлялся, травой и кустами все заросло. Но стоило Веронике похоронить Степашку, как началось форменное паломничество. И я, кажется, понимаю, что происходит. Вы решили воспользоваться моей добротой! Но я умею быть не только добр, но еще я могу и сурово карать тех, кто вздумал дурачить меня.