Окно призрака

– Кстати, спасибо, что угостил обедом. Ты так надеялся, что я приду, и специально приготовил для меня? Я польщен.

– Вообще-то, это был мой ужин, – ответил Бернард, толкая дверь проявочной комнаты и включая свет.

– Дай просто помечтать, что обо мне заботятся, – пробурчал Юэн, шагая следом. – Постой, ты здесь до ночи сидишь или вообще дома не появляешься?

– По-разному.

– Вот как…

Бернард подошел к столу, над которым на протянутых веревках для просушки висели ленты пленок, отягощенные снизу зажимами, чтобы не скручивались.

– Давай займемся делом. Раньше начнем, раньше закончим, – твердо произнес он, посмотрев на Юэна, который в ответ лишь пожал плечами и взмахнул рукой – вперед.

Бернард снял пленки, проверил их на свет и, взяв ножницы, нарезал полосками по пять кадров – время показало, что так их удобнее хранить. Один кадр пришлось вырезать отдельно.

– Вот, забирай, – он протянул отрезанный кусочек негатива, аккуратно держа его за краешек с перфорацией. – Можешь уничтожить или оставить на память. Или даже попросить кого-нибудь проявить фотографию, чтобы сделать несметное количество копий.

– Неплохо, – одобрительно кивнул Юэн. – Но не слишком хорошо видно, хоть и заметно, что я тут какой-то очень мирный, будто сплю или умер. Такое спокойствие мне не свойственно, – он помахал в воздухе вырезанным кадром и с прищуром посмотрел на Бернарда. – Интересное предложение насчет проявки. Я знаю всего одного фотографа, который может мне с этим помочь, – расплываясь в улыбке, сказал он.

Бернард сложил руки на груди.

– Ты уверен, что хочешь проявить эту фотографию? Я думал, ты просто от нее избавишься.

– Знаешь, твои слова по поводу фотографий, там, на кладбище, заставили меня задуматься. А ведь с этим кадром связана интересная история…

– Столкновения со столом теперь считаются интересными историями? – с сомнением уточнил Бернард и не смог сдержать усмешки.

– У меня еще не было таких противников, – улыбнулся Юэн. – К тому же кто знает, как могло все обернуться, упади я чуть левее, на самый угол стола виском, – он потер место над глазом – сейчас от ранки остался розоватый след.

Бернард явственно помнил кровь Юэна и это его безмятежное выражение лица. Тогда он на мгновение подумал, что парень действительно мог умереть. Мало ли таких нелепых смертей происходит в мире? Сфотографировал по инерции, руки тогда не совсем его слушались.

– Если ты действительно считаешь, что эти воспоминания достойны, чтобы их сохранить… – Бернард покачал головой. – Хорошо. Проявляй.

– Я?

– Да. Она же тебе нужна.

– Но ты здесь мистер Фотограф, а у меня руки не из того места растут.

– Вот и проверим, из какого места они у тебя растут.

– Я понял, – закивал Юэн, – это что-то вроде финального задания. Если я не справлюсь, ты меня уволишь, если справлюсь – повысишь в должности и прибавишь зарплату.

Бернард тяжело вздохнул, уже не считая свое предложение проявить кадр хорошей идеей. И все же этот момент был лучшим для того, чтобы проверить, стоит ли в дальнейшем доверять ему подобную работу. И сам Юэн, может быть, поймет, устраивает ли его такое, не всегда же ему ходить с мокрой тряпкой и таскать хлам на мусорку?

– Именно. Ответственное задание.

– Зна-чит, – по слогам проговорил Юэн, – ты позволишь мне воспользоваться своей лабораторией?

– Под моим присмотром, конечно.

– А если я что-нибудь сломаю? Что-нибудь дорогостоящее?

– Отработаешь.

– Издеваешься? Да я за всю жизнь не выплачу. Мне и после смерти на тебя работать?

– Тебе не кажется, что ты много болтаешь? И если ты действительно хочешь проявить этот кадр, не надо его так лапать. Держи аккуратно, за краешек, – у Бернарда уже начинала болеть голова, а сердце так вообще сжалось, когда он увидел, как Юэн случайно чуть ли не смял пленку.

– Ладно, босс. Мое дело предупредить. С чего начинаем?

Бернард снова надел фартук и вручил второй Юэну. На этот раз тот не пренебрег им, как и перчатками, с которыми провозился секунд пятнадцать, в то время как Бернард справился всего за три. Практика. На столе появились три широких цилиндра и три ванночки разного цвета: красная, желтая и серая. Для каждой кюветы также имелись отдельные щипцы.

– Процесс проявки фотографий в чем-то схож с процессом проявки пленки, – начал Бернард, снова переходя в режим учителя. Удивительно, но он сам от себя не ожидал такой последовательной мысли и не мог даже подумать, что голос его может звучать так по-наставнически. – В течение определенного времени фотографию необходимо вымачивать в трех разных растворах: проявитель, стоп-раствор и фиксаж. Все довольно просто, надо только отсчитывать время, иначе фотография получится передержанной или невыдержанной. Иногда так поступают специально, но сначала нужно научиться делать правильно. Сперва приготовим свежие растворы.

Юэн внимательно слушал Бернарда, задавая только уточняющие вопросы, не откалывал глупых шуток и вообще выглядел серьезным и сосредоточенным. Следуя инструкциям, он приготовил необходимые растворы, только один раз добавив больше воды, чем требовалось. Бернард подправил ситуацию, и вскоре ванночки наполнились свежими растворами. В честь удачного завершения первого этапа Юэн сдержанно потанцевал на месте.

С проекционным аппаратом Бернард все-таки предпочел работать сам, Юэн по незнанию мог наделать глупостей. Он аккуратно протер кадр мягкой тряпочкой и зафиксировал его в специальном держателе, который потом поместил в фотоувеличитель. Когда основной свет выключился и включился красный, Юэн выдохнул с восхищением.

– Это светочувствительная бумага, – прокомментировал Бернард, доставая из ящика стола толстую пачку бумаги. – С помощью фотоувеличителя мы спроецируем на нее наше изображение, которое потом проявится под действием реактивов.

Бернард извлек один лист бумаги, положил его в специально отведенное место и, настроив фокус фотоувеличителя, нажал на кнопку. На несколько секунд на бумаге появилось изображение Юэна с пораненной бровью. Как только аппарат отключился, бумага выглядела по-прежнему белой. Так и не скажешь, что она уже хранит в себе память об изображении. Теперь оставалось сделать эту память видимой, и данную процедуру Бернард доверил своему ассистенту, вкратце объяснив, что нужно делать.

Отправив лист фоточувствительной бумаги в первую кювету с проявителем, Юэн завис над столом, наблюдая, как под красным светом на белой поверхности проступает изображение. Бернард видел это множество раз, однако этот процесс всегда его завораживал. Сейчас все было чуть иначе. Ему довелось наблюдать за человеком, который видел подобное впервые.

– А ты таймер включил? – спросил Бернард, отметив, что и сам позабыл про него.

С ним такое случалось, но крайне редко, только когда мысленно он путешествовал за пределами фотолаборатории. Сейчас же Юэн Гибсон выступал в роли нового элемента среди привычного быта, наблюдать за его реакцией было хоть и непривычно, однако… интересно. Ни одному из помощников, которые до этого момента все же периодически ненадолго появлялись, Бернард так и не доверил воспользоваться фотолабораторией. Его отношение к людям менялось? Или менялось отношения к собственной студии и к фотографии в целом?..

Юэн с непониманием уставился на Бернарда, затем перевел взгляд на секундомер в своей руке, который, конечно же, показывал по нулям.

– Я забыл, – честно признался он. – Теперь все пропало?

– Ну… может, и не все пропало. Потом посмотришь, что бывает, если не соблюдать время.

– Ладно, – сказал Юэн и продолжил стоять, смотря на плавающую фотографию.

– Что ладно? Мы до утра будем так стоять? Доставай и в следующий лоток, пока она полностью не почернела.

Схватив щипцы, Юэн поворачивал руку, стараясь подступиться к плавающей фотографии с разных сторон. Он выглядел расстроенным и рассеянным, у него ничего не получалось. Бернард уже чуть ли не хватался за голову, удивляясь, как долго можно возиться с такой простой процедурой, а еще продолжительное нахождение листа бумаги в проявителе причиняло ему почти физическую боль. Это был всего-навсего один лист, но…

Юэну удалось подцепить фотографию, однако недостаточно крепко, либо он случайно разжал щипцы, и она соскользнула обратно в кювету. Бернард едва не взвыл. Ему начинало казаться, что Юэн делал это специально.

– Зажми фотографию щипцами. Крепче.

– Но она же такая мягкая. Мне кажется, что я могу ее случайно порвать, – ответил Юэн в тщетной попытке поддеть краешек фотографии, который постоянно ускользал.

– Смотри, как надо правильно, – не вытерпел Бернард и накрыл руку Юэна своей.