Рысья маска

– Крель, у меня замечательная, фыр, новость! В том кафе, куда я сегодня ходила, под маской рыси – Человек!.. Надо срочно снять репортаж. Рейтинги взлетят до небес!

– Где ты сейчас, лисенок? – ласково тот пророкотал в трубку.

У Лихахи от такого нежного обращения на лице расплылась детская улыбка. Он еще никогда настолько ласково к ней не обращался.

И через полчаса решил посетить ее лично.

– Молодец, моя лисичка, – проворковал вошедший медведь и достал пистолет.

Сцена шестая. Любопытной Варваре…

Я наматывала круги, не решаясь идти на разговор. Нет, одно дело – решить про себя. Другое – сделать.

Фух.

Да. Надо это сделать. Сейчас или никогда. И глянув перед выходом из комнаты в зеркало, убедилась, что я одета подобающе.

Я еще не знаю, что сказать, думаю, на месте решу.

Пересекаю холл, поднимаюсь по лестнице и подхожу к двери босса. Да какой, к чертям, босс? Так, птица, спасшая меня.

И замираю. Там он уже не один. Замешкавшись у двери в раздумьях, заходить, уйти или подождать, когда освободится, слышу:

– А-ра-ра-ра, ну ты сегодня и облажался, – смеялся за дверью неизвестный мне зверь. Точнее, я его не знала, а вид его вполне известный, – но ты поговори с этой человечкой, из-за ее косяка мне пришлось убить свою любовницу. Теперь и ведущую новую искать надо, и новую самку соблазнять. Это так муторно. Слушай, она лисицу не умеет готовить?

– Прости-прости, я с ней проведу беседу. Маска на ней гореть будет, не снимет. Не знаю насчет лис, но она рассказывала, что лягушек ели и много птиц. Особенно куриц.

– Хорошо, посмотрю чего можно найти. К слову, вот только послушай: сегодня был в этих Хлевах, приехал купить пару личинок овечьих. Подходит вся такая расфуфыренная, пузо дальше нее, воняет перегарищем. И ведет свою личинку. Отдает мне ребенка и так: «Этот дядя хороший, у него больше еды. А у нас еды мало. Прости маму". И самое ржачное: она как увидела деньги, схватила и побежала в первый же магазин купить водки. А-ха-ха, вот это бизнес. Ощущение, что эти травники живут по принципу «ничего, еще родим». Но нам-то лучше от этого, чем их больше, чем они тупее и беспринципнее, тем легче найти мяска. Верно говорю? – зверь расхохотался над сказанным, как над очень смешной шуткой.

Если первые слова меня просто ошарашили, то последние долго не могли дойти до сознания.

Так это было мясо разумных видов?

Меня замутило, на подгибающихся ногах, на пределах сил я тихо побрела обратно к своей комнате, к туалету. Стоило только добраться до него, как меня вырвало.

Что это все было? Когда жуликоватый, жадный босс стал монстром, для наживы убивающим представителей других видов?

Что делать? Не помню, как добралась до комнаты, но я сразу рухнула на постель и отрубилась.

Та же кухня в нашей квартире. Только мы больше не пьем чай. Мама сидит и внимательно на меня смотрит.

– Я же говорила. Ничего ты не можешь! Мне стыдно за тебя. Господи, воспитала монстра, – в ее голосе слышится только горечь.

– Но я же ничего не знала! – зачем-то я пытаюсь нервно оправдаться. Но звучит жалко. Как в детстве, когда оправдываешься и заведомо знаешь, что ничего это не изменит.

– Ну и пусть не знала, но теперь должна хоть что-то сделать! Или ты считаешь, если матери сами продают детей, то и хрен с ними?!

Я подскочила на кровати. Кому-то надо сообщить, что тут происходит. Но кому, они могут все быть заодно?

Точно!

Где же оно было…

Вот оно. Я достала небольшую записку с номером нового сотрудника, и взяв рабочий телебраслет[1], быстро набрала номер. Пусть будет что будет. Но нельзя все это пустить на самотек!

Примечания:

Браслет с функциями смартфона. Только вместо сенсорного экрана Вирт-окно.

Сцена заключительная. Меланхолия

Продюсер "Резозверро" прохаживается вдоль клеток у себя в подвале. Сквозь смрадный запах нечистот пробивается пьянящий аромат крови. Он держит в руках блокнот и делает заметки.

Тут весь сегодняшний улов.

«Так, зайчишка Роли. Этот серый волк как раз любит таких милых, невинных. И личико смазливое», – скользили мысли в голове вместе с взглядом по детям за прутьями. Делает пометку.

«Этот страшный, на мясо…» – заметку прервал позвонивший телефон.

– Клер, уд-уд, беда, уд-уд! – кричал в трубку его напарник. – Алек… Бес ее побери, человечка сбежала!

Вместе с последним словом спецназ выбил дверь.

***

Когда я позвонила кролику, мы встретились, и он узнал правду, всю правду. Он даже не слишком удивился.

Блин, смешно, не могу, пока я боялась нос высунуть, оказывается, ученые уже искали меня. Людей. И совсем не собирались пустить нас на органы или отправить на опыты. Для них мы представляли интерес как носители знаний.

Меня перевезли, можно сказать, в санаторий. Небольшой научный центр за пределами города. В лесу. Нам, найденным людям, дали тут полную свободу в пределах учреждения. Вроде даже пообещали после получения необходимых знаний и изучения обычаев отпустить нас.

Людей оказалось всего двадцать три. Найденных капсул – пятьдесят. Три из них были сломаны, два представителя человечества умерли при разморозке. Десять покончили с собой после пробуждении. Еще десять, как и я, где-то бродят и скрываются. Эти капсулы были пусты. Двое уже выпущены в мир. Ученые сказали, что они закончили обучение.

Наверное, я сейчас счастлива. Впервые после попадания сюда я поддалась меланхолии, хочется только гулять, подставлять лицо солнцу, ветру, дождю и просто жить.

***

Филин в халате не то доктора, не то ученого внимательно смотрел с крыльца на вновь прибывшего человека. Бледная, исхудавшая особь женского пола с темными следами в местах, где бинты слишком натирали.

Она бесцельно и бездумно слонялась по парку. Нечего удивительного – такой стресс перенести, девушка до сих пор находится в состоянии аффекта.

«И все же наши опасения были верны. Не зная законов и нравов нового мира, люди волей-неволей могут оказаться втянуты во что-то плохое. Сколько же вреда они сами могут причинить своими знаниями? Хотя считается, что мы их уже давно превзошли, но они все равно найдут, чем удивить. Жалко, что проживут люди всего пару поколений. Капсул больше нет, а чтобы воссоздать расу без угрозы вырождения, надо хотя бы семь тысяч особей…» – печально размышлял филин.