Что скрывает правда

21 декабря 1999 года

ПРИДОРОЖНЫЙ НАСИЛЬНИК ПОЛУЧАЕТ ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК

Судья назвал Гэвина Пэрри «порочным, нераскаявшимся извращенцем»

Автор: Джон Смитсон

Вчера хищник, которого окрестили Придорожным Насильником, после процесса, продолжавшегося девять недель в суде Олд-Бейли, был приговорен к пожизненному заключению. Судья Питер Хили объявил Пэрри «порочным, нераскаявшимся извращенцем» и посоветовал назначить ему наказание сроком минимум пятнадцать лет. После оглашения приговора в зале суда поднялся ропот; родственники Пэрри, находившиеся на местах для публики, высказывали оскорбления в адрес судьи и присяжных заседателей.

Пэрри до конца настаивал на том, что он невиновен в изнасиловании и попытке изнасилования семи молодых женщин в окрестностях Оксфорда, совершенных в промежуток времени с января по декабрь 1998 года. Дело основывалось на уликах, найденных в гараже Пэрри и связавших его с одной из жертв; по утверждениям Пэрри, эти улики были подброшены по наущению полиции долины Темзы. Когда его выводили из зала, он угрожал расправиться с полицейским, сыгравшим ключевую роль в его задержании, и выкрикивал, что «достанет его», что тот и его близкие «до конца жизни будут озираться в страхе». Означенный офицер, детектив-инспектор Адам Фаули, получил благодарность от главного констебля.

Выступая с заявлением после оглашения вердикта, старший суперинтендант полиции долины Темзы Майкл Освальд сказал, что убежден в том, что осужден был именно тот, кто совершил данные преступления, и подтвердил, что в ходе расследования, в котором были задействованы правоохранительные органы всего графства, не было выявлено ни одного другого подозреваемого. «Я горжусь работой, проделанной моей командой. Наши ребята приложили все силы к тому, чтобы найти виновного в этих гнусных преступлениях и передать его в руки правосудия, поэтому абсолютно недопустимо, чтобы им приходилось выслушивать подобные угрозы и оскорбления. Сотрудники полиции постоянно рискуют жизнью, защищая общество, и вы можете быть уверены в том, что мы предпримем все необходимые шаги для обеспечения безопасности их самих и их семей».

Выйдя из зала после оглашения приговора, Дженнифер Годдард, мать той из жертв, что покончила с собой после пережитого, в разговоре с журналистами сказала, что ничто не вернет ее дочь, но теперь она может надеяться, что ее дочь упокоится с миром: «Человек, разрушивший ее жизнь, наконец-то получил по заслугам и дорого заплатит за свои злодеяния».

* * *

В отделении полиции Сент-Олдейт сержант Пол Вудз проводит день в дежурке, и это его совсем не радует. В последнее время он несет службу на непыльном посту, но дежурный офицер из гражданских в отпуске, а у констебля, заменяющего ее, пищевое отравление, и Вудз вытянул короткую спичку. А вместе со спичкой – и дикое раздражение. Здесь чертовски жарко. По телевизору говорили, что сегодня температура может подняться до тридцати. До тридцати градусов! Проклятая невезуха, вот что это. Он уже открыл дверь на улицу, но оттуда в помещение затекают лишь выхлопные газы. И заходит больше людей. Добрая половина из них просто хочет немного отдохнуть от солнца – никогда еще стенд с листовками не вызывал столько интереса, это уж точно. Раньше кармашки заполняли раз в несколько недель, а сегодня вдруг закончились все листовки «Как защитить свой дом от воров» и «На что следует обратить внимание при покупках через интернет». Вот и сейчас у стенда топчется группка людей – наверняка туристы, и в основном китайцы.

Вудз поднимает взгляд на часы. Еще двадцать минут до того момента, когда он сможет сделать перерыв. Туристы у стенда с листовками оживленно переговариваются. Одна женщина указывает в сторону Вудза; похоже, она набирается храбрости, чтобы подойти и заговорить. Сержант выпрямляется и расправляет плечи, демонстрируя полноту власти. При шести футах[3 - 1 фут = 0,4 кг.] и двух дюймах[4 - 1 дюйм = 2,54 см.] и при шестнадцати стоунах[5 - 1 стоун = 6,3 кг.] он выглядит вполне авторитетно. Нет, он вовсе не намерен отбить у нее охоту к общению – просто знает, что на все эти вопросы почти всегда может ответить любая сносная карта. За последние годы ему до смерти надоело выступать в роли неофициального путеводителя.

Он спасен – так уж получилось – звонком. Именно в тот момент, когда китаянка начинает двигаться к его столу, звонит телефон. Это оператор с коммутатора, тоже гражданская, Марджори какая-то. Должно быть, она тоже вытащила короткую спичку.

– Сержант Вудз, примите звонок, пожалуйста. Я пробовала убойный отдел, но там никого. Это из Эдит Ланселев.

Вудз берет ручку и тут же раздражается: он никогда не знал, как правильно писать это чертово название. В какую голову забрела идиотская идея назвать колледж в честь кого-то, чье имя никто не может правильно написать?

– Ладно. Соединяй.

Он выставляет руку в сторону китайской туристки таким властным жестом, как будто на проводе сам главный констебль.

– Это сержант Вудз? Говорит Дженис Эпплби из колледжа Эдит Ланселев.

У нее такой тон, что собеседнику сразу хочется вытянуться в струнку.

– Чем я могу вам помочь, мисс Эпплби?

– С вами хочет побеседовать профессор Хилари Рейнольдс.

Она говорит так, будто даже самые мелкие сошки вроде Вудза наверняка слышали это имя. И Вудз, кстати, его слышал, но сейчас даже под дулом пистолета не вспомнил бы когда…

– Директор, – сухо говорит она, – если вы не забыли. Пожалуйста, оставайтесь на линии.

А вот это точно ставит в тупик. Директор, черт побери? Что такого важного у них случилось, если звонит сам директор? И вообще, что она делает на работе в выходной?

Линия со щелчком оживает.

– Сержант Вудз?

Он ожидал услышать женский голос, поэтому пропускает первые слова, пока соображает, что имя Хилари может носить и мужчина.

– Прошу прощения, сэр, вы могли бы повторить?

– Я сказал, что, боюсь, вынужден сообщить об инциденте, связанном со студентом колледжа.

Вудз прищуривается: слово «инцидент» может обозначать множество прегрешений – от тех, что со смертельным исходом, до самых обыденных.

– Какой конкретно инцидент, сэр?

В ответ раздается вздох культурного, хорошо образованного, но слегка возмущенного человека.

– Серьезный инцидент, сэр. Боюсь, это все, что я готов вам сообщить на данном этапе. Вы могли бы соединить меня с детективом-инспектором Фаули?

* * *

В Боарс-Хилл тоже жарко, однако здесь жара кажется терпимее. Без сомнения, этому способствует высота, но свою немалую лепту вносят тридцатифутовый плавательный бассейн и хорошо укомплектованный бар при нем. Бассейн и бар – обычное явление на высоте, только здесь они являют собой высоту иного рода. Зная адрес, не надо быть штатным сотрудником уголовного розыска, чтобы методом дедукции дойти до понимания того, что это за дом, однако Гарет Куинн все же был немало потрясен, когда увидел, что находится за коваными воротами, которые тихо распахиваются, чтобы пропустить его «Ауди», вымытую специально для этого случая. Добрый акр[6 - 1 акр = 0,004 кв. км.] лужаек (тоже приведенных в порядок специально для этого случая, только, по идее, он не должен об этом знать), партерный цветник, апельсиновые деревья и россыпь того, что риелторы, вероятно, называют «полезными надворными постройками», которые задвинуты вглубь, чтобы не служить фоном резному неопалладианскому[7 - Неопалладианство – одно из течений раннего классицизма.] столбу и не нарушать перспективу «Такого Вида». К сожалению, от щетины строительных кранов никуда не деться, но во всех остальных аспектах шпили дремлют на мерцающей жаре так же, как когда их увидел Мэттью Арнольд[8 - Мэттью Арнольд (1822–1888) – английский поэт и культуролог.].

…Когда Куинн познакомился с Мейзи, он не представлял, насколько круты ее родители. На первый взгляд она была одной из многих девчонок с «конским» хвостом и французским маникюром, с мягкой улыбкой и четким выговором. «Авокадо», вот как он их называет: спелые, податливые и зеленые. Хотя в данном случае не совсем зеленая, Мейз была готова лечь с ним в постель на первом же свидании, и за беспрецедентно долгий срок в почти десять дней, предшествовавший этому событию, он понял, что в ней есть гораздо больше, чем в ее однотипных предшественницах. Она заставляла его смеяться, умела слушать, однако не облегчала ему жизнь, и Куинн даже поймал себя на том, что вынужден четко формулировать, почему верит в то, чем занимается, причем некоторые аргументы удивили даже его. Еще он понял – и это тоже было беспрецедентным, – что она на самом деле нравится ему не только в постели, но и вне ее. Вот поэтому, даже несмотря на его чуть ли не аллергическую реакцию на идею познакомиться с родителями девушки, он не только приехал сюда, но и продолжает находиться здесь сверх того времени, после которого они с Мейзи договорились уехать. Говядина была на редкость вкусной, вино тоже, а Тед и Ирен Ингрэм оказались совсем не тем, что написано на этикетке. Да, у них много денег, однако они не стесняются это показывать. Мужчины целых полчаса обсуждали «медвежью западню» Брексита, прежде чем Ингрэм проговорился, на чьей он стороне, и после этого они бросились в объятия друг друга с облегчением угнетенных приверженцев. В Оксфорде, во всяком случае, таковыми совершенно точно являются сторонники «Выйти»[9 - Имеется в виду выход Великобритании из Европейского союза 31.01.2020.], которые не решаются называть свое имя.

…В общем, Куинн вовсю наслаждается жизнью. К тому моменту, когда звонит телефон, хитрый чертенок у него в голове нашептывает, что Мейзи – единственный ребенок Ингрэмов и что если родственники неизбежны, то это двое не такой уж плохой вариант. На столе стоит бутылка «Сотерна» девяносто шестого года и коробка гаванских сигар, а сам он уже отдал Мейзи ключи от своей машины. Что, как ясно говорит выражение на ее лице, тоже беспрецедентно. Она смотрит на него, пока звонит мобильник: эта мелодия установлена для рабочих звонков.

Достав телефон, Куинн окидывает взглядом присутствующих и покаянно улыбается.

– Прошу прощения… они бы не звонили, если б это не было так важно.

Ингрэм отмахивается, принимая извинения:

– Конечно. Мейзи говорила, что такое бывает. Я все отлично понимаю. У тебя важная работа.

Ирен Ингрэм изящным жестом отодвигает стул. Мейзи тоже встает. Они принимаются убирать тарелки, а Куинн выходит в сад. Возможно, он делает это для того, чтобы поймать более сильный сигнал, но, с другой стороны, вероятно, он предпочел бы, чтобы отец Мейзи не слышал, как он разговаривает с коллегами, будучи в своем нынешнем звании.

– Детектив-констебль Куинн.

– Говорит Вудз.

Куинн слышит на заднем фоне звуки улицы – должно быть, Вудз стоит у стола дежурного. Он приносит формальные извинения за то, что испортил Куинну субботу, но по его тону ясно, что раз у него вообще нет выходных, так зачем выходные убойному отделу.

– Только что поступил звонок от директора Эдит Ланселев, просили соединить с Фаули.

– А чем им плох дежурный инспектор?

– Пытался выяснить. Не получилось. Сожалею.

– Ясно, значит…

Вудз перебивает его:

– Я уже звонил сержанту Гислингхэму, но мне сказали, что его не будет до среды…