Мой герой

– Мне не выделили бюджет на раскрутку. Но я готова поспорить, что с тех пор, как эту запись показали в вечерних новостях, ваш телефон без конца трезвонит. – Она прочла ответ на его лице. – Вам звонили со всевозможных ток-шоу, не так ли?

Он скрестил руки на груди, внимательно глядя на нее.

– Они умоляют вас об интервью? – угадала она.

– Вы будете рады узнать, что на их звонки я тоже не отвечаю, – сухо ответил он.

– Я не рада этому! Если бы вы могли согласиться на несколько интервью и упомянуть в них город и Праздник лета! Если бы вы только сказали, насколько прекрасен Кеттлбэнд, и пригласили всех приехать первого июля. Вы могли бы сказать, что будете главным церемониймейстером парада!

Она выпалила это разом.

– Главным церемониймейстером парада? – пораженно повторил он. – Нет.

Она понеслась дальше, как будто он ничего и не говорил:

– Я не надеюсь, что смогу достучаться до миллионов людей без бюджета. Но, Олив… мистер, офицер Салливан, вы можете. Вы сможете легко вернуть Праздник лета в Кеттлбэнд!

– Нет, – снова, уже тверже, сказал он.

– Быть копом в маленьком городке – это все-таки немного больше, чем арестовать какую-нибудь бедную старушку за воровство губной помады в супермаркете!

– Да, арест старушек в супермаркетах, – сухо сказал он, – примерно так можно охарактеризовать то, чем я сейчас с большим успехом занимаюсь. Раньше я занимался несколько другим.

Несмотря на каменное выражение его лица, Сара позволила себе легкую надежду. Ему не чуждо чувство юмора, и он, наконец, рассказал что-то о себе.

Она улыбнулась. Он попятился назад.

– Позвольте мне подумать над этим, – сказал Салливан настолько сухо, что она чуть не расплакалась.

Сара поняла, что это маневр отступления. Он пытался ускользнуть от нее. Все время, пока она преследовала его звонками, Сара была уверена, что стоит только объяснить ему, ради чего все затевается, и он согласится на ее просьбу.

– Нет времени на размышления, – сказала она. – Вы на пике популярности сейчас. – Она чуть помедлила. – Офицер Салливан, я умоляю вас.

– Мне не нравится спонтанность.

Его тон показал, что ему претило быть на пике популярности и его не трогали мольбы.

– Но вы же прыгнули в реку за той собакой. Что может быть более спонтанным?

– Кратковременное отступление от принципов, – резко ответил он. – Я же сказал, что подумаю над этим.

– Это означает – нет, – сказала она расстроенно.

– Ладно, значит, нет.

Что-то в его фигуре, во взгляде говорило о том, что он принял окончательное решение. Он никогда не будет размышлять много об этом, никогда не передумает. Она могла до посинения говорить с ним, оставлять ему на автоответчике тысячи сообщений, ходить к его боссу. Но он уже все решил.

– Извините меня, – сказала она натянуто.

Она наклонилась, подняла ревень, будто он мог защитить ее, и направилась к задней двери своего дома. Перед таким бессердечным мужчиной, как он, не было смысла плакать.

Когда она оглянулась назад, ей показалось, что он понял, как раздосадовал ее.

– Вам стоит попробовать джем из дички, – бросила она через плечо. – Он варится из диких яблок. Моя бабушка клялась, что он помогает от нервов.

Она открыла заднюю дверь и позволила ей захлопнуться. Эта дверь вела в небольшую прихожую, а потом на кухню. Ее встретил острый запах джема из ревеня, что она приготовила вчера. Все столешницы были завалены ревенем, ей нужно было сварить еще партию джема сегодня.

В это время года бабушка всегда делала свой весенний джем, который, как она говорила, придавал игривое настроение, лечил от старых душевных ран и вселял надежду. Но из-за разговора, который только что был, посмотрев на липкие лужицы, что остались после вчерашней готовки, и на кучи ревеня, с которым нужно было расправиться сегодня, Сара почувствовала далеко не надежду. Скорее, ужасную усталость.

Не найдя свободного места для растения, она бросила его на пол и осмотрела свою кухню. Нужно было перемыть весь ревень. Какая-то часть растений уже начала твердеть, и ее придется почистить. Ревень нужно было порубить и приготовить вместе со всеми остальными ингредиентами в такой огромной кастрюле, что Саре казалось, бабушка купила ее у каннибалов. Потом нужно было подготовить банки и этикетки. И в конце концов, доставить готовый продукт всем постоянным клиентам.

Она почувствовала усталость от одной мысли об этом. Вдруг в голову прокралось сомнение. Действительно ли это та жизнь, о которой она мечтала?

Ее бабушка занималась этим маленьким бизнесом до восьмидесяти семи лет. Она никогда не казалась задавленной им или уставшей. Сара поняла, что у нее сейчас переломный момент в жизни. Это заставляло размышлять о том, какое занятие или идея могли бы заполнить пустоту в душе.

Недовольная собой, Сара переступила через связку ревеня и подошла к шкафчику, в котором хранила телефонную книгу. Ладно. Он не собирается помогать ей. Наверное, это к лучшему. Ее жизнь была бы слишком связана с его, если бы он согласился использовать свою славу на пользу городу.

Она и сама может это сделать.

– Радиостанция Ви-джи-ай-ви, с кем вас соединить?

– Тэлли Хаскас, пожалуйста.

После разговора с Тэлли Сара почему-то почувствовала себя немного виноватой. Но защищать офицера Оливера Салливана от его же собственной вредности не входило в ее планы.

«Так что, – вещал голос Сары делано радостным тоном, – если у вас есть немного свободного времени, чтобы помочь сделать наш Праздник лета самым лучшим, позвоните мне. И помните, Кеттлбэнд нуждается в вас!»

Салливан резко выключил радио. Он был абсолютно прав в своих выводах по поводу Сары Макдугалл: она сложная, и с ней будет много проблем. В этот раз она не обратилась к его боссу. О нет, она обратилась ко всему городу через местную радиостанцию на программе Тэлли Хаскас. И долго она не медлила. Он ведь только вчера был у нее дома.

Несмотря на свой безобидный вид, Сара не задумываясь толкнула его под поезд, провозгласив всему городу, что у нее появилась такая прекрасная идея – разрекламировать летний фестиваль, привлекая к этому его, а он, мол, отказался.

Ну что ж, единственное, чего она не учла, так это то, что ему наплевать, будет ли он городским злодеем или нет. Ему на самом деле в этой роли будет более комфортно, нежели в той, которую она для него выбрала. Чего он не мог понять, так это того, почему так долго думал о ней, когда покинул ее дом. Если он не ошибался, то у Сары Макдугалл глаза были на мокром месте, когда она проходила мимо него. Но ей стоило учитывать последствия, когда она пыталась найти местного героя: не пробиваемый слезами мужчина – не самый удачный выбор. По долгу службы он насмотрелся на слезы достаточно. Если не ожесточить свое сердце, то утонешь в горе других людей.

Ему пришлось обидеть Сару. Не было другого выхода. Это был единственный способ заставить такого человека, как она, отступить. Тем не менее, услышав ее голос по радио, он попытался накрутить себя до раздражения. Он с неохотой должен был признать, что ее голос вызвал в нем еще и реакцию другого характера. Смутную тоску. Ту же тоску он почувствовал на веранде ее дома и когда запах из ее кухни защекотал нос. Что это было? Желание отдохнуть, успокоиться?

Он был копом в крошечном городке. Куда еще спокойнее? Кроме того, по его опыту, отношения с женщинами – далеко не спокойное занятие. Они были какими угодно, только не спокойными.

Салливан был женат недолго. Брак не выдержал суровых испытаний его первого года в убойном отделе. Последней каплей стало то обстоятельство, что кто-то неудачно позволил себя убить, в то время как Салливан должен был присутствовать на свадьбе сестры его жены.

Он вернулся в квартиру, освобожденную от всех ее вещей и от доброй доли его. Что он почувствовал в этот момент? Облегчение. Чувство, что теперь он сможет выкладываться на все сто процентов ради службы, которая была чем-то большим, чем просто работой. Скорее – одержимостью. Идея выловить плохого парня владела им. Он работал не ради графика или зарплаты. Это была жизненная миссия.

Салливан вздрогнул, внезапно осознав, что все эти мысли об отношениях были вызваны этой маленькой смутьянкой. Он обрадовался, когда у него зазвонил телефон, так как это отвлекло его от подобных размышлений. К тому же о его дисциплине ходили легенды, как и о его одиноком образе жизни. Он взглянул на определитель номера.

Его босс. Много времени не понадобилось. Салливан подумал было не поднимать трубку, но решил, что откладывать неизбежное нет смысла. Он держал телефон на приличном расстоянии от уха, чтобы не оглохнуть от негодования шефа.

– Да, сэр, понял. Я мою все машины. – Он снова убрал телефон от уха. – Да, я понял. Да, сэр. – Он снова начал слушать. – Я уверен, что вы позвоните мне снова, как только придумаете еще что-нибудь. Я буду ждать с нетерпением. Нет, сэр, это не было сарказмом. Вытрезвитель тоже. Понял.

Салливан повесил трубку, а то шеф придумал бы еще много разных способов сделать его жизнь несносной.