Одна среди туманов

Тяжело вздохнув, я с силой потерла лицо ладонями. Мне никак не удавалось проснуться окончательно, а между тем я чувствовала, что сейчас – именно сейчас – мне необходимо сказать Кло какие-то слова, которые могли бы подбодрить девочку и внушить хотя бы капельку доверия ко мне. Наконец я выдавила:

– Я… рада, что ты приехала. Честное слово – рада! Я очень скучала по тебе, но… мне бы не хотелось, чтобы твой отец устроил нам обеим, э-э-э… крупные неприятности.

Тут я запнулась, не зная, какие подробности нашего с Марком скандального развода известны Кло.

– Ты имеешь в виду судебный запрет на свидания со мной?

Бросив телефон на кровать, я мысленно пообещала себе, что впредь не стану и пытаться скармливать Кло отредактированную информацию. В конце концов, она сама сказала, что влезла в отцовский компьютер и даже взломала его личный кабинет в «Экспедии», так что я, по идее, не должна была удивляться ее осведомленности. И тем не менее ее слова застали меня врасплох.

– Да… – проговорила я после довольно продолжительной паузы. – Понимаешь, если я не договорюсь с твоим отцом как можно скорее, меня могут отправить в тюрьму. Но, – добавила я, увидев, как вытянулось лицо девочки, – я постараюсь убедить его, что тебе здесь хорошо и что я рада твоему приезду. – Я через силу улыбнулась. – Я даже готова пообещать ему, что не буду давать тебе ничего жирного и богатого холестерином.

Кло, в свою очередь, вздохнула и, соскользнув с моей кровати, шагнула к книжным полкам. Состроив скучающую мину, она принялась изучать стоявшие там книги. Все это были мои детские книжки, которые когда-то мне очень нравились. Я убегала в их сказочный мир каждый раз, когда мой старший брат клал мне за шиворот лягушку или запускал в волосы собственноручно пойманную в саду цикаду. Я погружалась в книги, когда мне было плохо, тоскливо и одиноко, а еще – когда я больше не могла видеть пустое место за нашим обеденным столом. Бутси каждый день ставила на стол прибор для моей матери, словно та должна была вот-вот вернуться, а меня это буквально бесило.

Тут мой взгляд невольно переместился к заветному флакончику с таблетками, стоявшему на ночном столике. Интересно, подумала я, сумею ли я принять таблетку так, чтобы Кло ничего не заметила?

– Если ты волнуешься, что я пропущу занятия в школе, – сказала девочка, – то как раз сейчас у нас весенние каникулы.

О чем, о чем, а об этом я волновалась меньше всего. Я не только нарушила судебный запрет, но и укрывала сбежавшего из дома ребенка, за что вполне могла на пару лет отправиться за решетку – и это беспокоило меня по-настоящему. По сравнению с этим все остальное было пустяком.

– Это, гм-м… очень удачно, – пробормотала я.

Тем временем Кло, скрестив по-турецки ноги, уселась на пол перед книжными полками и, зацепив ногтем за корешок какую-то книжку, потянула ее на себя. Ногти у нее были выкрашены черным лаком, да и одета она была, по обыкновению, в черные джинсы и такую же футболку, и только ноги у нее были босыми. Ногти на ногах Кло тоже выкрасила черным, однако ее пятки и ступни оставались по-детски нежными и розовыми, и я почувствовала себя тронутой до глубины души.

– А почему в этой книжке так много закладок? – спросила она, показывая мне обложку.

Я сразу узнала книгу и улыбнулась. Это был роман Эдварда Ормондройда «Время превыше всего».