– Придется, Марк, потому что ты сам прокололся. Ты не стал бы этого делать в материнском доме.
Он скривил рот, обдумывая ее слова.
– А что если мы делали это в ее доме? А что если мы занимались этим в машине?
– Значит, ты гулял с Дженни? Назначал ей свидания?
– Ну уж дудки, – возразил он. – Если куда и ходил, то только вместе с сестрой.
Он пожал плечами, и – слава богу – убрал с живота руку.
– В парк, в кино. В разные места.
– Тогда ты и позволял ей делать это с собой? На этих прогулках?
Он пожал плечами, что должно было означать согласие.
– И при этом была твоя сестра? На переднем сиденье?
Он слегка побледнел. С Марком происходили быстрые переходы – от тинэйджера к мужчине, а потом – к маленькому ребенку. Если бы кто-нибудь спросил Лену, сколько лет Марку Паттерсону, то она сказала бы – между десятью и двадцатью.
Лена откашлялась и спросила:
– Где была Лэйси, когда Дженни тебя обхаживала?
Марк смотрел на вазу с цветами, стоявшую на кофейном столике. Молчал. Лене казалось, что прошло много времени. Наконец ответил:
– Мы встречались в церкви, без вопросов?
Последние два слова он произнес, сливая в одно, как и его отец.
– Ты занимался с ней сексом прямо в церкви.
Лена произнесла это как утверждение, а не как вопрос.
– В подвале, – пояснил он. – Они не проверяют окна. Мы просто незаметно уходили.
– Сложная схема, – заметила Лена.
– Что это значит?
Лена задумалась: как ему объяснить?
– Я хочу сказать, что здесь присутствовал элемент преднамеренности. Понимаешь, Марк?
– Я не дурак.
– Когда вместе с Дженни и сестрой ты ходил в парк или в магазин…
Лена помолчала, стараясь понять, завладела ли она его вниманием.
– …То со стороны все это выглядело случайным. Вы просто оказывались в одном и том же месте.
– Да, – согласился он. – Так все и было.
– А вот церковь – другое дело, – сказала Лена. – Здесь нет никакой случайности. Это уже запланированные встречи.
Марк было кивнул, но призадумался.
– И что же?
– А то, что если ваши взаимоотношения ни к чему не обязывали, зачем понадобилось устраивать эти поздние свидания?
Марк посмотрел в окно. Очевидно, старался придумать подходящий ответ, однако у него ничего не вышло.
– Она погибла, Марк, – сказала Лена.
– Знаю, – прошептал он, быстро глянул на Джеффри и снова обратил глаза в пол. – Это было при мне.
– Зачем ты говоришь о ней как о шлюхе? – спросила Лена. – Неужели тебе хочется и после смерти ее унизить?
У него дернулся кадык. Спустя две минуты он пробормотал что-то невнятное.
– Что? – спросила Лена.
– Она не была плохой, – сказал он, искоса взглянув на Лену. – Да?
По щеке скатилась слеза, и он снова отвернулся к окну.
– Да, – кивнула Лена.
– Она меня слушала, – начал он.
Говорил он так тихо, что Лена напрягала слух.
– Она была умной, знаете? Читала, много всего знала. Помогала мне готовить уроки.
Лена откинулась на спинку, ждала, что он еще скажет.
– Люди выдумывают обо мне всякое, – сказал он совсем по-детски. – Они говорят, что я распущенный, но, может, я не такой. Может, во мне есть, что-то хорошее. Может, я человек.
– Да ведь так оно и есть, – сказала Лена.
Ей казалось, что она понимает Марка больше, чем он может подумать. Каждый раз, выходя на люди, Лена думала, что человек, которым она когда-то была, безвозвратно ушел. Теперь она – лишь изнасилованная женщина. Иногда Лене казалось, что лучше бы ей было умереть. По крайней мере, люди думали бы о ней как о трагической фигуре, а не как о бессмысленной жертве.
Марк потрогал пушок на подбородке.
– Те вещи, что я делал… Может, я и не хотел их делать. Может, и она не хотела…