– Сколько снимков детей висело в кабинете доктора Барни?
Сара пожала плечами, хотя прекрасно знала ответ: ни одного.
– Вы слишком строги к себе, – сказала Молли.
– Я просто хочу теперь быть более внимательной, – ответила Сара. – Может, нам перекроить расписание? Тогда Я буду уделять больше времени каждому пациенту.
Молли хмыкнула.
– Мы едва успеваем посмотреть список пришедших на прием. А тут еще и морг…
Сара остановила ее.
– Может, мне морг оставить?
– Может, вам лучше нанять еще одного врача? – предложила Молли.
Сара задумчиво постучала по стене затылком.
– Не знаю.
Дверь дрогнула от стука.
– Если это Эллиот… – начала Сара, но это был не он.
Дверь отворила Нелли, администратор. Она работала здесь, когда Сары еще не было на свете.
– Ник Шелтон на проводе, – сказала Нелли. – Может, телефонограмму потом посмотрите?
Сара покачала головой.
– Я отвечу, – сказала она и, подождав, когда Молли выйдет, подняла трубку.
– Привет, солнышко, – произнес Ник в своей тягучей южной манере.
Сара позволила себе улыбнуться.
– Привет, Ник.
– Жаль, нет времени пофлиртовать, – сказал он. – У меня через несколько минут собрание. Ну ладно, отвечаю в нескольких словах.
Она слышала, как он шуршит бумагами.
– В последнее время о женской кастрации ничего не слышно. По крайней мере, в Штатах. Думаю, тебя это не удивляет.
– Верно, – согласилась Сара. – Такое сенсационное сообщение наверняка проникло бы в прессу.
– А вот во Франции несколько лет назад женщину судили за пятьдесят таких операций. Пишут, что она была родом из Африки.
Сара покачала головой: ей трудно было поверить, что женщина может сделать такое с ребенком.
– Может, ты об этом уже знаешь? – спросил Ник.
– Инфибуляция,[6 - Женское обрезание – удаление клитора и малых половых губ, операция, создающая препятствия для оргазма и полового акта.] – сказала она, – иногда практикуется на Ближнем Востоке и в некоторых территориях Африки. Это как-то связано с религией.
– В такой же степени, как и самоубийство, – заметил Ник. – Религией в наши дни можно оправдать что угодно.
Сара согласно хмыкнула.
– Этот обычай передается от одной деревни к другой. Чем ниже уровень образования, тем чаще они готовы это делать. Религия ничего подобного не предписывает, но тамошним мужчинам хочется быть уверенными в том, что женщины не станут им изменять.
– Значит, они никогда не смогут насладиться сексом? Прекрасное решение. Если это получит широкое распространение, Африка и Ближний Восток скоро превратятся в пустыню.
Ник промолчал, и Саре стало неловко за то, что он мог принять неодобрение на свой счет.
– Извини, Ник, я просто…
– Не надо мне объяснять, Сара, – мягко прервал он ее.
Немного помолчав, она спросила:
– Что еще?
В трубке снова послышался шелест бумаг.
– Так… После операции им связывают ноги, чтобы рана быстрее зажила.
Ник перевел дыхание.
– В большинстве случаев зашивают влагалище, как у твоей девочки. Оставляют отверстие для выхода менструальной крови.
– Я читала об этом, – сказала Сара.
Знала она, и что не подвергшиеся такой операции деревенские женщины считались негодными для замужества.
– Нитка, которую ты извлекла из влагалища, самая обыкновенная. Я послал ее в лабораторию. Там сказали, что такие нитки можно купить в любом магазине. Ты считаешь, что тот, кто сделал это, обладал определенным опытом в медицине?
– Ты видел фотографии?
– Да, – ответил Ник. – Выглядит элементарно, хотя сделано аккуратно.
– Согласна, – сказала она. – Тот, кто зашил девочку, умел обращаться с иголкой.
– Я просматривал статистические данные, – заметил Ник. – Многие девушки умирают от болевого шока. Операцию проводят без анестезии. Очень часто используют обломок стекла.
Сара содрогнулась, но постаралась взять себя в руки.
– Как думаешь, зачем у нас это сделали?