Каждый час ранит, последний убивает

В половине двенадцатого обед готов, стол накрыт, а на кухне витает приятный аромат. Изри приходит после полудня, обнимает мать и наливает себе стакан виски.

– Тама? – громко зовет он.

Девочка сразу прибегает.

– Добрый день, – говорит она, застенчиво улыбаясь.

– Привет… Не дашь льда?

– Сейчас.

Тама спешит принести ему полную чашку льда, и он кладет в напиток два кусочка. Пока Изри закуривает, Межда открывает окно, которое выходит на балкон.

– Тебе не следовало бы курить, сынок, это вредно для здоровья!

– Мам, не начинай, ладно?

Тама ставит на стол корзинку с лепешками и бутылку воды. Потом – закуску и раскладывает ее по тарелкам. Она замечает, что Изри поменял прическу и набил на руки татуировки. На левую – дракона, на правую – череп. Когда Изри смотрит на Таму, она волнуется.

Во время обеда Изри с матерью общаются мало. Тама следит, чтобы у них было все, что требуется. Она ждет комплиментов за свою работу. От Изри, потому что знает, что от Межды можно ждать только упреков.

Но Изри с ней не заговаривает. Лишь несколько раз бросает взгляд, улыбается. Это уже много.

После того как она принесла им кофе, Тама начинает мыть посуду. Она видит, как Изри с матерью выходят на балкон и что-то обсуждают, и Изри закуривает. Межда размахивает руками, как будто рассказывает ему нечто важное.

Десять минут спустя Изри приходит в кухню к Таме и делает себе вторую чашку кофе. Он присаживается к столу, рядом с Тамой, и сердце у нее начинает биться, как сумасшедшее. Она чувствует, что молодой человек смотрит на нее. На Таму это всегда производит удивительное впечатление.

– Столько тебе сейчас лет?

– Тринадцать с половиной, – отвечает она.

– Настоящая невеста уже!

Тама поворачивается и улыбается ему.

– И очень симпатичная…

– Спасибо, – шепчет Тама.

– Это правда, я так думаю.

Таму бросает в жар, несмотря на все усилия сдержаться, она становится пунцовой.

– Краснеешь?! – веселится Изри.

Тама не отвечает, только ломает пальцы.

– И как тебе тут, нравится?

Тама поднимает голову. Сейчас или никогда. Надо ему сказать. Но это не так просто. Он видит, что она мнется, и хмурится.

– Ну же, давай, – говорит Изри, приближаясь. – Она на балконе, цветы свои поливает…

– Мне… Нет, не очень, – шепчет она.

– Почему?

– Я работаю каждый день и три ночи в неделю… Это много. Поэтому я устаю. Очень. И еще… твоя мать меня избила и заставила спать на балконе.

Изри пристально смотрит на нее, не говоря ни слова. Тама пытается понять, что выражают его серые глаза, но не может.

– Раз она тебя ударила, значит ты что-то плохое сделала, нет?

– Нет! – защищается Тама. – Я просто ей сказала, что она заставляет меня слишком много работать.

Изри закуривает.

– Ты меня за идиота держишь?

Тама открывает рот, но слов не находит.

– Она мне кое-что про тебя рассказала. Кое-что интересное…

Тама пытается собраться с мыслями:

– Что?

– Она мне сказала, что Сефана тебя выгнала, потому что ты плохо вела себя с ее мужем. Будто бы ты с ним заигрывала?

Тама смотрит на него и не понимает. Играют с кошками или собаками. При чем тут мужья?

– Что это значит?

Изри встает прямо перед ней, проводит рукой под юбкой. Тама сжимается.

– Заигрывать? Вот что значит, – выдыхает молодой человек ей на ухо.

Тама опускает глаза.

– Ведь ты еще совсем мала…

– Я ничего плохого не сделала. Это он, не я!

– Серьезно?.. А еще она сказала, что ты ее обозвала. Что назвала ее «старой шлюхой».

Сердце у Тамы сжимается.

– Неправда! – возмущается она.