Полководец Соня, или В поисках Земли Обетованной

Я никогда ни от кого ничего не ждала. Любой подарок судьбы, хорошее отношение людей и Небес были всегда нежданны – может, потому я так сильно этому радовалась и каждый раз была несказанно благодарна? И искренне удивлялась: за что мне это?

Нет, по Аду можно ходить только с Раем в душе!

Только тогда Ад безопасен и даже может кое-чему научить. И ты как «пятая колонна», засланная в Ад, – свет Рая изнутри тебя освещает его закоулки, уменьшает его территорию.

И если я не льщу себе, то как же много мне было дано! Так что я лукавлю, Маня, когда жалуюсь.

Конечно, у меня были свои награды… радостное ощущение полноты жизни… восторг перед совершенством Божьего Замысла… перед миром, каким он МОЖЕТ быть. Мне открывались хрупкие черты возможного прекрасного будущего – и позволялось тешиться тем, что я делаю их заметнее. Возможно, это куда бОльшее тщеславие – чувствовать себя СО-работником Бога? А может, я была просто слишком самонадеянна? И всю жизнь себе что-то придумывала?

Но любовь… Её было так много!

Непридуманной, настоящей… такого не сочинишь… такое только чувствуешь всем существом, как чувствуешь жар солнца над головой и насыщение внутри после обильной трапезы.

Но почему к свежему вкусу радости всегда примешивалась горчинка тайной печали? Послевкусие сладкого плода Древа Познания?

…Я устала, Маня. Может, потому ною, хотя, наверное, была счастливее многих… Я просто устала.

И всё-таки, почему ты не остановил меня тогда?

В окно влетел свежий ветер, тронул седые пряди за ушами. И раздался голос Ангела Мани:

– Сколько противоречивых вопросов! И почти в каждом – ответ. К чему тогда спрашивать? Такая путаница в мыслях и такое многословие в 86 лет – это непростительно!

– Склероз…

– Не прибедняйся! Нет у тебя склероза. И на самом деле ты всё про «в самом деле» понимаешь. И рано стала понимать. Однако должен признаться: ты часто оказывалась решительней, чем я предполагал. Хотя, отрёкшись от Веры с Надеждой, сильно рисковала впустить в себя Сатану. Любовь без Веры очень уязвима – её легко обратить в жажду обладания, в деспотизм, в упоение властью над любимыми и любящими, в «праведное» осуждение тех, кто не входит в их круг, в самолюбование и многое другое, что не имеет отношения к Любви. Этим часто забавляется Враг Рода Человеческого.

– Как же я убереглась?

– А ты и не убереглась, не льсти себе. Враг побывал в тебе… и не однажды… и не раз готовился праздновать победу. Просто потом…

– Что потом…

Маня не отвечал.

Соня решила, что он уже улетел, но вдруг опять послышался его немного ворчливый голос:

– Первый шаг, первый шаг… почему не остановил… Да совсем не тогда был сделан первый шаг! Твой путь начался вовсе не с этого. Он начался гораздо раньше. И ты НА САМОМ ДЕЛЕ это прекрасно знаешь. Вспомни…

…Плод, до этого уютно покоившийся в чреве матери, вздрогнул. Всё вокруг пришло в движение. Завибрировали и стали устрашающе наступать, грозя раздавить, стены матки – его первого дома, бывшие ему надёжной защитой…

Привычный мир отторгал его…

Навалилась смертная тоска. Он до этого никогда не ощущал себя таким одиноким. Мать больше не питала его кислородом…

Далеко впереди зияло отверстие, из которого бил никогда не виденный яркий свет. Он манил и страшил одновременно. Но это был единственный выход…

Плод сосредоточился, сконцентрировал энергию и начал осторожно продвигаться. Это оказалось непросто. Стены трубы, ведущей к свету, больно сдавливали и отбрасывали обратно. С каждой неудачей его всё больше наполняла ярость – и он с большей силой кидался головой вперёд, пытаясь пробиться к выходу. Ему уже было всё равно – гибель или новая неизведанная жизнь ждёт там. Главным сейчас было – сосредоточиться на сиюминутной задаче.

Его задачей было – победить движением смерть здесь и сейчас…

– Ты хотел, чтобы я это вспомнила? Мне и так утром вдруг привиделось это, хотя вроде бы помнить такое не дано человеку.

– Сегодня ты всё можешь. Сегодня день особенный…

– Чем?

Маня не ответил.

– Маня, откликнись! Ты хочешь сказать: это был первый шаг?

– Нет… Ещё раньше… Вспоминай!

…Наслаждение и боль пронзили одновременно, чуть не разорвав его вспышкой бешеной энергии. Она выстрелила его в горячий мутный поток, который стремительно нёсся вперёд, шевелясь от обилия упругих хвостатых тел, пышущих жаром и несомых той же энергией. Они то опережали его, то отставали, то налетали на него – приходилось их отталкивать и так же налетать на других, кто был впереди, стремясь к жаркому зовущему зеву, который – это он откуда-то знал! – примет лишь одного. И сомкнёт врата перед теми, кто не добежал, обрекая их сморщиться и одиноко увянуть в мёртвой белой слизи, всю силу из которой забрал только один – победитель!

Он не знал ещё слов. Не знал даже мыслей. Он был всего лишь маленькой клеточкой с хвостиком – одним из миллионов собратьев, которые теснили его со всех сторон. Но и то, каким он был, и какими были они, он тоже не знал, как не знал и то, почему взорвался их Дом, где они все жили, ещё не существуя, складываясь из чего-то потихоньку. Этот маленький хвост с головкой знал только, что ДОЛЖЕН спешить и НЕ ДОЛЖЕН беречь бока, чтоб осуществиться. И кто-то родной зовёт его, ждёт в нетерпении, потому что тоже нуждается в нём и не хочет, чтоб он умирал, потому что они оба должны воплотиться друг в друге и – воскреснуть в иной жизни. Иными.

Его задачей было – победить движением смерть…

– Это был первый шаг?

– Нет, ещё раньше…

…И сказал Бог: да произведёт вода пресмыкающихся, душу живую, и птицы да полетят над землёю. И было утро, день пятый.

Океан, густой и тёплый, покоился на тверди земной, пробуя её волною. И все создания ещё пребывали друг в друге, не зная, что уже сотворены и не могут не осуществиться, ибо Программист уже создал программу и условия для её работы.

По Всемирной Космической Сети побежали импульсы. И в недрах огромного водяного компьютера на Земле начались неотвратимые процессы.

Ибо Книга Бытия уже написана. Но Текст, несущий Смысл, ещё не распался на слова и знаки, чтобы потом бродить сновиденьями в каждом из них, заставляя тосковать по Единому Тексту, из которого они выпали.

Единство ещё не превратилось в множественность. Каждый его элемент пребывал пока в блаженном состоянии 0 и копил силу, чтобы выделиться в неповторимую единицу. И копил знание о том, что даже отъединившись от Целого, любой тем не менее сможет осуществиться лишь в собственном корне, а изначальный корень природы – Единосущный Творец.

Так семя, готовясь выпасть из треснувшего от спелости плода, знает, что смертью кончается легкомысленное желание носиться с ветром по свету, – только укоренившись в пугающе незнакомой земле, можно воскреснуть и продолжить цикл, получив жизнь вечную за претворение Высшей Воли через себя.

И каждый, пребывая в до-бытии частичкой друг друга и тёплого океана, готовился помнить про Творца – свой изначальный корень – во веки веков, ибо блажен, кто это не забудет, почувствует в себе, воплощённом, не дрогнет при виде этого и исполнит программу.

И пройдя череду превращений задышит, зашевелится микроорганизмами в горстях земли, из которых будет слеплен человек через миллиард лет или через один день, ибо для Бога миллиард лет – что один день, а один день – как миллиард лет.

И вдохнёт Творец в человека Дух, и назначит своим отпечатком.

И Дух найдёт, на что опираться в нём, ибо каждая клеточка человека сама по себе будет помнить о череде превращений и об изначальном родстве с Целым, когда всё пребывало во всём и в Боге, ещё не разъединившись.

И, наслаждаясь множественностью мира и уникальностью себя самого, человек будет томим тоской о единстве, догадываясь втайне, что каждый равен другому и все равны Одному.

И на песке, на бересте, на камне, на глине, холсте, нотном листе, бумаге, экране монитора станет писать двоичный код 111011001000, пытаясь угадать ПРАВИЛЬНОЕ сочетание, каким пользовался Творец для организации Хаоса в вечно живой Порядок, укрощая своевольную бинарность.

И время начнёт становиться пространством, а пространство – временем, пока Будущее не придёт на пастбища Прошлого насыщаться его сочной травою, откуда вернётся к себе немного другим.