Очень древнее зло

– Ты все-таки останешься, – Ричард поднялся. Временя стремительно уходило. И надо бы собраться, надо бы… что-то сделать.

Реальное.

А он сидит и разговоры разговаривает.

– Нет, – спокойно ответил Ксандр.

– Я могу приказать.

– Можешь. Но не станешь.

– С чего ты так уверен?

– С того… если кто и способен изменить все, так это ты, Ричард. Ты не такой, как они, – Ксандр махнул рукой. – Как я… когда был жив. Как мои братья. Или мои потомки, что смотрели на меня свысока, снисходительно, что отказали мне в праве на имя только потому, что я умер. Я не знаю, хорошо это или плохо, но… ты не такой. А это шанс. И я не прощу, если не воспользуюсь им.

Он помолчал и добавил.

– Если мы все не воспользуемся.

ГЛАВА 3

О том, что все дороги куда-то да ведут

«Женщина добрая и телом обильна. Поступь её величава. Волос долог. И взгляд преисполнен покоя. Именно такая женщина будет плодовита. Несет она мир и отдохновение для мятущейся души мужчины. Тогда как иная, телесной немочью измождена, и сама пребывает в вечном беспокойстве, и всякого, кто припадет к источнику ея женственности, оным наделяет»

    «Наставления молодому евнуху»

Дорога.

Что сказать про дорогу? Протянулась она от одного края мира к другому, а главное, что совершенно не понятно, куда идти.

То есть, ворота вот имелись, уже не утопая в тумане. Тот вовсе взял и растаял, позволяя разглядеть и эти самые ворота, обвалившиеся посередине, и дорогу, что шла сквозь них и куда-то туда, к заброшенному городу. И… и сам этот город, такой близкий, опасный, но теперь казавшийся самым обыкновенным.

Развалин она, что ли, не видала.

Брунгильда погладила секиру, успокаивая скорее уж себя.

– И что делать станем? – деловито поинтересовалась рыжая девка и поскребла мосластую ногу. Нога была совсем не девичьей. Да и…

– Идти надо, – вздохнула Мудрослава и девицу за рукав дернула.

– Куда? В город я совсем не хочу, – Летиция Ладхемская села прямо на пыльную траву. Платье её посерело, да и сама она, той же пылью покрытая щедро, гляделась жалко.

– Ну… – Ариция поглядела на небо. – Можно и не в город. От города. Дорога-то вон, есть. И солнце стоит высоко.

– Что с того? – Теттенике поправила венок из роз. – Мы не знаем, откуда пришли. Стало быть, не понятно, куда выйдем, если пойдем по этой дороге.

Логично.

Где-то там, вдалеке, высились горы. Но были ли именно эти горы нужными, Брунгильда не знала. А если и были, то попробуй-ка до них добраться. Не говоря уже о том, что перебраться надо.

– Слушай… – а рыжая повернулась к сестрице. – А ты можешь там… не знаю… дракона найти?

– Думаешь, так легко найти дракона? – возмутилась Мудрослава.

– Ладно… но хоть ворону какую. Вороны-то чаще встречаются.

– И?

– И пусть та взлетит. А ты посмотришь. Глядишь, станет чего и понятно, – объяснила рыжая, платье одернув. – Чего? Если есть дар, надо использовать.

И все посмотрели на Мудрославу.

– Это не лишено смысла, – сказала Брунгильда осторожно и тоже присела. Ноги ныли. И ведь не сказать, чтобы прошли они много. Хотя… и не сказать, чтобы мало. Туман был. Серый. И тени в нем. Крики какие-то. Вой. А главное такое вот давно позабытое ощущение, что она, Брунгильда, потерялась.

И потерянною бродила.

А потому как знать… да и дальше идти придется. И значит, отдых – это правильно.

– Здесь как-то не особо чисто… – заметила Теттенике, поморщившись.

– Отдыхай, – Брунгильда хлопнула по земле рядом с собой. – А то когда еще выпадет.

– Солнце и вправду высоко, – рыжая села на землю и спиной оперлась на ворота. – Но век оно в небе стоять не будет. Надо определиться. Потому что когда наступят сумерки…

Стало не по себе.

Вспомнился вдруг опять туман. И вой, и…

– Я попробую, – Мудрослава опустилась на колени, потом и вовсе села. Закрыла глаза. Прижала пальчики к вискам. – Но ничего не обещаю, потому что…

Договорить она не договорила, покачнулась, оседая на бок, и была подхвачена рыжей.

– Получилось? – спросила та у Брунгильды и почему-то шепотом.

– Не знаю, – также шепотом ответила Брунгильда, и все разом уставились на бледное лицо виросской принцессы. Летиция подползла поближе и прижала пальцы к шее.

– Живая…

– И так видно, – Теттенике отстранилась. – Вон, глаза ходят.

– Как и в тот раз…

– А на лице у неё… – это уже Ариция и руку протянула, но трогать не стала. А ведь и вправду, будто узор проступает. Тонкие ниточки, то ли вьюнок пополз, раскидывая хрупкие листочки, то ли кто, невидимый, рисовать взялся. Узор сложный, завораживает. Вот и цветы распустились, и…

Мудрослава распахнула глаза. Зрачки её расплылись, сделавшись черными, а из горла донеслось рычание. И оскалилась она совершенно по-собачьему.

– Ты того, – строго сказала ей сестрица. – Только не кусайся.