Спаситель

– Нет. Она… не слишком хороший человек. Но настолько ли плоха, чтобы заслужить смерть?

– Смертная казнь была признана нефункциональным решением еще… очень давно. К сожалению, мне до сих пор сложно выстроить адекватную хронологическую шкалу.

Верховный смотрел как меняется лицо. С золотом из женщины уходили и иные краски. Кожа её обретала сероватый цвет. Над губами пробежала белая линия.

– И что было вместо… казни?

– Общественно-полезное функционирование в зонах, требующих физического присутствия. И ограничение доступа к сетевым локусам. Степень ограничения зависела от величины проступка. Впрочем… многое было иначе.

– Ты поняла? – обратился Верховный к той, что смотрела теперь с ужасом. – Кивни.

Она кивнула.

Она дышала громко, с присвистом. И опустилась на колени, распростерлась ниц, раскинув руки. Поза её выражала покорность…

– Ты же ей не веришь?

– Нет, – спокойно ответил Верховный. – Но убивать её лишь поэтому… возможно, как ты выразился, она будет общественно-полезна.

В конце концов, его не в первый раз пытались использовать.

Глава 3

Ирграм

Ирграм шел.

Или полз? Или плыл? Ощущения были смешанными, а новое тело предоставляло множество возможностей, которые Ирграм и использовал. Иногда он позволял себе стать облаком, расползался, заполняя канал подземного хода от стены до стены. И тогда останавливался, вбирая в себя ощущения.

В состоянии облака тело его было лишено зрения, да и прочие чувства отступали, оставляя лишь одно – осязание. Настолько обостренное, что Ирграм ощущал не только обе стены сразу и потолок с полом, но и особенности их. Неестественную гладкость каменных плит, подогнанных столь плотно, что сами швы находились лишь по узким, с волос, зазорам. Холод металла, вытянувшегося двумя жгутами. Арочные своды потолка, с которого свисали длинные палки. Палки были покрыты стеклом и довольно прочным.

Как-то Ирграм попробовал раздавить.

Он как раз учился придавать плотность отдельным участкам своего тела. Получалось не слишком хорошо. И в тот раз он соскальзывал с этих длинных палок.

Или труб?

Только смысл в трубах, запаянных с обоих концов?

Силы, которая позволила бы опознать и интерпретировать артефакт, тоже не ощущалось. И потому было интересно. Ирграм уже пробовал врезаться в стену, в стык между плитами. Металл он трогать не стал, поскольку дорога из него – а это походило на дорогу для вагонеток – была полезна. А вот трубы…

Не с первого и не со второго раза у него получилось переместить частицы таким образом, чтобы создать плотность, но при этом не обвалиться под весом её. Он воспользовался тем, что некоторые частицы, коснувшись стекла, приклеились к нему. Дальше оставалось лишь выстроить вокруг этих прилипших частиц второй слой, прилегающий плотно.

Третий.

И усилием воли уплотнить еще больше.

Стекло – или материал, на него похожий, – долго не поддавалось, но потом-таки треснуло, выпуская бесцветный, но опаливший Ирграма, газ. Тело испытало не то, чтобы боль, скорее уж оно поспешило отпрянуть, сжаться в ком, вытолкнув наружу слой плотных, одревесневших клеток. Да так и затаилось. Внутри кипели процессы, причем Ирграм при желании мог бы контролировать любой.

Не стал.

Лишь, дождавшись, когда сгинут отравленные газом клетки, заставил шар распасться и двинулся дальше.

Что сказать…

Там, в городе Магов, ему случалось мечтать… еще до того, как он повзрослел настолько, чтобы не надеяться на воплощение мечтаний. А так… кто не мечтает?

О находке.

Редком артефакте, который, если не сделает всемогущим, то всяко даст право торговаться с Советом… где теперь этот Совет?

А город?

Или вот рукописи… тайные, секретные… с тайнами и секретами. Древних. И тем же всемогуществом впридачу.

Ирграм захихикал, и облако его тела пошло рябью. Смех вызвал нечто сродни щекотки, от чего стало еще смешнее.

А дорога не заканчивалась.

Тоннель тянулся, при том на всей протяженности своей оставаясь одинаковым. В какой-то момент разум Ирграма впал в состояние полудремы. Он, не вмешиваясь, по-прежнему отслеживал все, что происходило, точнее не происходило вовне.

Железо.

Камень.

И трубки с неприятным газом. И путь, который, как Ирграм надеялся, куда-нибудь да приведет. В какой-то момент связи в теле его ослабли еще больше, а состав воздуха изменился, заставив части тела подтянуться друг к другу. Тоннель стал расширяться.

А затем и вовсе превратился в… залу?

Пещеру?

Пещерную залу?

Ирграм остановился на выходе из нее, собрав тело в плотный шар. А уже из шара кое-как создал прошлый свой облик. Все же одного осязания показалось недостаточным.

Зала…

Кому понадобилось устраивать залу в пещере?

Огромная.

Главное, что и тоннель не один. Железные струны ушли в темноту, каменный борт поднялся, обзаведшись по краю тонкими штырями.

Ирграм поморщился. Выбраться из ямы оказалось куда сложнее. Первые попытки дотянуться провалились, пока он не додумался удлинить руки и уцепиться за штыри, а после переместить вест тела туда, на кромку.

Он огляделся.

И отметил, что сама по себе зала весьма велика.