Хорошая девочка

Тогда она испугалась. В следующий раз страха уже не было.

Глава 2

30 декабря 2004 г.

Телефон в кармане короткой шубки зазвонил и вернул Сашу в реальность.

Она достала его и посмотрела на экран.

Лёша.

Саша фыркнула и нажала на отбой.

Ничего страшного. Как-нибудь обойдётся без очередных нравоучений от старшего брата. Хотя, конечно, было бы эпично сказать ему: «Кстати, Лёш, а ведь это из-за тебя. Не только из-за тебя, разумеется, но треть вины точно твоя… Так что рано или поздно мы встретимся в аду, братишка», и сразу после этого прыгнуть.

Она усмехнулась и снова заговорила вслух:

– Во-вторых, спасибо моему старшему брату, Алексею. Если бы не он, я никогда не достигла бы этой высоты.

29 августа 2004 г.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Саша отставила в сторону утюг и удивлённо подняла глаза на брата, подпиравшего плечом дверной косяк прачечной.

Он только что приехал домой после футбола, в который играл каждые выходные с бывшими одноклассниками и ребятами с фабрики. Мокрая насквозь ярко-красная футболка, капли пота на лбу, влажные волосы, полупустая бутылка пива в руке, злой взгляд.

Очень злой взгляд.

– О чём я должна рассказать? – не дождавшись никаких пояснений, спросила Саша.

– У тебя есть парень, – раздражённо сообщил Лёша.

– Предположим, – сказала Саша.

– И этот парень рассказывает всем подряд, что он… что ты ему даёшь.

Саша ошарашенно открыла рот, но не смогла подобрать слов.

– Это правда? – нажал Лёша.

– Нет!

– Может, набить ему морду?

– Что?!

– Или справишься сама? – с ленивой усмешкой предположил Лёша.

– Это какая-то шутка? – с отчаянием спросила Саша.

– Нет.

Она несколько мгновений смотрела на брата, потом медленно наклонилась, выдернула вилку утюга из розетки и села на узкую деревянную скамью.

– Блин, Сашка, – Лёша поморщился и провёл свободной рукой по волосам, – я просто хотел предупредить. Твой Денис говно пацан. Я всегда это знал. Старший брат у него такой же, я ему сегодня… Да не об этом речь. Короче, рано тебе ещё… с парнями. Если будет руки распускать или ещё что, ты мне говори. Разберусь.

– Да. Спасибо, – сказала Саша. – Большое спасибо.

Лёша сделал глоток из бутылки.

– Гладила себе форму? – спросил он, кивая на брошенный утюг.

– Тёме.

– Пусть сам себе гладит, ты чего?

– Он маленький, – ответила Саша.

– Ты тоже, – с неожиданной улыбкой сказал Лёша.

– Уже нет, – со злостью возразила она.

10 сентября 2004 г.

– Ну хватит, киса, – мягко сказал Денис, с усилием вытянул из заледеневших Сашиных пальцев пульт от телевизора и нажал на круглую красную кнопку. Экран послушно погас. – Хватит смотреть новости. Хватит.

Наверное, для всех было бы лучше, если бы Саша поверила, что Денис заботится о ней. Переживает. Она ведь и правда медленно сходила с ума, всё глубже и глубже погружаясь в трагедию, которая потрясла всю страну.

Но Саша не верила.

…Твой Денис говно пацан… рассказывает всем подряд, что он… что ты ему даёшь…

Они были одни в её огромном доме. Тёма ушёл на тренировку, Лёша и отец работали, и Денис наверняка всё заранее продумал. Он пришёл через два часа после школы, якобы беспокоясь о здоровье своей девушки, пропустившей уроки, но… Но она не верила. Слишком уж назойливым и настойчивым был он в последние дни. Видимо, стремился получить-таки то, о чём уже растрезвонил их одноклассникам, прежде чем слухи дойдут до Саши и она скажет, что ничего не было.

Хотя… поверят ли ей? Её слово против его. К тому же это не имело никакого смысла. Ничто не имело смысла…

Она откинулась на широкую спинку дивана и прикрыла глаза. И сразу же почувствовала первое, пока ещё неуверенное прикосновение Дениса к своему бедру. Тонкая ткань пижамы, которую сегодня Саша так и не сменила на нормальную домашнюю одежду, не спасала от неприятных ощущений.

Зачем? – подумала Саша.

Этот вопрос она задавала себе все те месяцы, которые они числились парой.

Зачем?

Зачем тогда, в апреле, она впервые разрешила Денису проводить себя до дома? Зачем дала взять себя за руку? Поцеловать?

Возможно, ей было любопытно? А может, просто не было сил сопротивляться напору симпатичного одноклассника, которого она знала с раннего детства? Или хотелось стать, наконец, как все? В конце концов, ей исполнилось шестнадцать, почти у всех девчонок уже были парни, а у неё не было, и она чувствовала себя белой вороной.