Страстная неделька

– Насильно мил не будешь, – чопорно ответила ему и отвернулась. – И всё же ответь, Игнат.

– Уже лучше. – В его голосе слышалась улыбка. – И ты уже спрашивала об этом. Мои мотивы – это мои мотивы. Не больше и не меньше. Мне нужна жена для лучшего развития бизнеса. Для продолжения рода. В общем, я всё сказал.

Нет, вы это слышали?

– Мне уже начинать себя считать обезьянкой?

– Почему именно ты, Марианна? Загибай пальцы, милая.

И даже не подумаю.

– Во-первых, я тебя знаю, и довольно давно. Во-вторых, ты всегда вела себя профессионально, несмотря на знаки моего внимания.

Интересно, это какие же?

– Сначала были цветы, – напомнил он. – Я тебе на клавиатуру клал по нераспустившейся розе цвета фуксии.

– А я думала, это Димка. Он в то время ухаживать пытался…

Да, розы действительно появлялись по волшебству, и я не спрашивала, кто зачинщик этого мероприятия. Знала, что нравлюсь уже бывшему коллеге, который занимал на тот момент должность старшего менеджера предприятия. Дмитрий приглашал неоднократно на свидания, дарил шоколадки, конфеты… Поэтому я и подумала, что розы от него. Шеф даже взглядом не показывал, что имеет к этому отношение. Вёл себя как обычно. Требовал, кричал, допытывался и проверял. Никакой романтики, проще говоря. Видимо, плотину прорвало.

– Доухаживался до увольнения, – хмуро пробормотал шеф. – В-третьих, ты мне всегда нравилась. Наверное, своими принципами. Ты не кокетка, флиртовать особо не умеешь, не оцениваешь людей по внешнему виду. Смотришь вглубь, анализируешь. Ты умная, интересная и любишь мою фирму. Ты сексуальная, хоть сама в это не веришь. Я отступился тогда, потому что знал, что с тобой будет серьёзно.

– И что изменилось? – хрипло спросила я.

– Я. Хочу детей. От тебя. И точка. Я никого не вижу в роли моей жены, кроме вас, Марианна Львовна.

Меня так и подмывало спросить: «А как же любовь?» Но ведь я его не люблю, да и он меня вряд ли. Как-то не вяжется Шевцов с таким светлым чувством.

– В-четвёртых, нас друг к другу тянет. Я не говорю про любовь, но страсть между нами есть. А этого для начала вполне достаточно. Я тебя хочу, и в итоге ты станешь моей. А твоё побрыкивание лишь усиливает инстинкт хищника, и тем слаще будет, – шеф улыбнулся, – отведать саму добычу.

Сглотнула от его последних слов.

– А мои желания? А чего я хочу?

– Вчера я как раз выяснил, что твоё тело очень даже жаждет моего внимания и кое-кто даже не прочь был бы продолжить, если бы не барьер, – мужчина пальцем показал на голову.

Ну, на это я ответить остроумно вообще не в состоянии. Щеки горели от откровенности признания. Вообще, я сюда привыкла приходить на ковёр или за очередными заданиями. А тут…

– Ты как мышка. Всё жмёшься к стенке, пока кот наступает. Но в итоге…

– В итоге, как в «Том и Джерри», мышь дубасит кота по голове и драпает, – посмотрела на Игната Ивановича. – Хорошо, ваше маниакальное желание в отношении рядового сотрудника с расшатанными из-за вас, между прочим, нервами я поняла. Хоть и с трудом. Но не приняла.

– Так, ладно, теперь о насущном. – Шеф пошёл снова варить кофе.

Предыдущий он просто перелил в кувшин, дабы не выходить из кабинета.

– А теперь, Марианна, слушаем и запоминаем. – Он стоял ко мне задом и поэтому не видел, как я показала ему средний палец. – Во-первых, ты переезжаешь ко мне. К концу недели точно. Так что собирай вещи. Во-вторых, я не люблю котов, и поэтому сдай это шипящее недоразумение в приют. В-третьих, отвожу на работу и забираю с работы тоже я. Ни такси, ни автобусов, ни ножками, а со мной и только на моей тачке. В-четвёртых…

– А в-четвёртых, – прошипела я, – засунь туалетный ёршик себе в зад и прочисть проход от говна. Бесите, Игнат Иванович.

Рванула к двери, повернула ключ и распахнула настежь.

– Я себя плохо чувствую, господин Шевцов. До завтра.

На меня все смотрели ошарашенно из-за моего тона голоса. Ууууу, это я почти дошла до кондиции. Хочется взять тарелку и бить, бить, бить… Моего Тошу в приют?! Да я своего кота знаю дольше, чем этого деспотичного мужика.

Влетев пулей в бухгалтерию, наспех собрала все вещи, оделась.

– На сегодня я всё. Шеф в курсе. Допёк в итоге, – коротко предупредила я девчонок.

– А…

– Даш, Инн, потом, – одёрнула я Дарью. – Не до этого.

Босс за мной не пошёл, видимо, решил дать отойти от разговора. А я-то губу раскатала. Подумала, вот так долго нравлюсь, и вроде правильные вещи говорит. Прямолинейные, но в целом понимаемые. И опять снова корова. Видимо, говницо-то вылезает из самых неожиданных мест. У кого-то из задницы, у кого-то изо рта, а у некоторых плотно засело в голове.

На улице меня встретил прохладный ветер. Ещё чуть-чуть – и отпуск. Как раз часть отчётов сдам и смогу немного отдохнуть от этого дурдома.

Я шагала по дороге. Машин не было, и перспектива топать полчаса до остановки не радовала. Но смогу проветриться. Да и домой как-то не хочется.

Остановилась и достала телефон из сумочки. Набрала знакомый номер и приложила аппарат к уху.

– Макс? Привет, ты можешь сейчас со мной встретиться? Хорошо. Тогда в «Шоколаднице».

Макс Викторович Воропаев был моим самым лучшим другом со времён песочного царства. Он, будучи хулиганом, высыпал мне на голову ведро с песком, а я, долго не думая, стукнула его ногой. В то время мои родители были ещё живы, имущество не описали за долги, а меня не отправили в детдом. Макс всегда был в моей жизни. Собственно, нужно изобразить ревнивую подружку? Да, пожалуйста! Ему же от поклонниц и любовниц пощёчины достаются. Максик единственный, кому я могу поплакать в жилетку, размазывая по ней сопли. И вот сейчас я хочу принять порцию кофеина, заесть её пирожным и наябедничать на босса. А потом купить в магазине бутылочку розового и посмотреть мелодраму с бокалом вина, поглаживая любимого кота. И не думать о Шевцове. Вообще.

2.3 Мужская солидарность, чтоб её!

Кафе-ресторан «Шоколадница»

Я наклонилась и возмущённо пропыхтела Максу:

– Нет, вот как это называется? Вот ты мужик, ты и объясни это нерациональное поведение. Да и вообще, он меня каждый раз до пустырника доводит!

Друг улыбался во все тридцать зубов. Два-то ему по молодости выбили. Благо не передних. Видок был бы тот ещё. Как у заядлого хоккеиста.

– Залетел мужик, вот что. И правда, давно тебе пора семью завести, деток нарожать.

Я посмотрела на господина «прекрасный пример», у которого зелёные, как трава на лугу, глаза сияли озорством. Потешается он, значит. А мог морду бы начистить Игнату Ивановичу за поруганную честь лучшей подруги!

– И это говорит мне тридцатичетырёхлетний мужик, который не стремится найти ту единственную.

– Потому что единственных пока много, да и искать я буду сугубо меньше тридцати, ибо наследник нужен. Сама знаешь, что после порога в тридцать лет забеременеть труднее.

– Вот умеешь ты подбодрить, Воропаев. – Мне отчего-то захотелось его стукнуть.

– Нет, Рин, а чего ты хочешь-то? Чтобы я пошёл и врезал твоему шефу? Или поддержал его в ухаживаниях? Сама ты чего думаешь? Да тебя ни один мужик так не добивался. А много у тебя их было? Всего два.