Короны Ниаксии. Пепел короля, проклятого звездами. Книга вторая из дилогии о ночерожденных

Как здорово было снова с кем-то сражаться. Мне хотелось, чтобы парень оказал настоящее сопротивление и принял вызов.

Мне хотелось потчевать его болью.

Но Киллан почти не сопротивлялся. Он лишь шумно дышал. Я слышала, как гулко колотится его сердце. (Матерь, почему обострился слух?) Я надавила предплечьем ему на горло, и Ночной огонь перетек ему на кожу.

Ногой я нащупала меч и подтолкнула к себе. А когда нагнулась за ним, Киллан попытался выскользнуть из моей хватки.

Бесполезно. Я вновь припечатала его к стене. Теперь отобранный меч был направлен ему прямо в грудь.

Киллан с неподдельным страхом смотрел на меня.

Обычно такой взгляд доставлял мне немало удовольствия. Мне нравилось видеть испуг в глазах противников. На короткие мгновения они познавали то же бессилие, какое я ощущала всю жизнь.

Вот и сейчас я испытала удовлетворение.

«Маленькая змейка, если понравилось, как на тебя со страхом смотрит всего один никудышный солдат, представь, что почувствуешь, когда на тебя так будет смотреть все королевство», – прошептал Винсент.

Меня пробрала дрожь. Можно потеряться в ощущениях собственной силы и власти. Сейчас мне очень хотелось сильных эмоций. Надоела слабость.

Пришлось с сожалением напомнить себе, что я не в человеческих трущобах и что Киллан не относится к моим целям. Молодой парень, почти мальчишка, которому не справиться с порученным заданием.

«Убей его, – потребовал Винсент. – Он расскажет другим, что ты сбежала».

В коридоре послышались голоса. Отдаленные шаги. Время меня подпирало.

Я подняла руку с мечом.

– Пощади, – взмолился Киллан. – Я…

Шмяк. Голова парня от моего удара звучно стукнулась о стену.

Тело его обмякло. Он был более рослым, чем я, и сильнее физически, но не ожидал, что я так обойдусь с ним. Вышибить вампира из сознания нелегко, и обморок продлится недолго. Я втащила охранника в комнату и заперла дверь на три засова.

Шаги приближались. Весь замок тревожно гудел. Откуда-то снаружи долетали крики командиров.

В моем распоряжении были считаные минуты.

Схватив меч Киллана и его военный плащ с капюшоном, я бросилась бежать.

Я бы сейчас отдала что угодно за крылья. Даже если бы мне хватило сил помчаться через весь Сивринаж (мысль более чем странная), все равно путь до арсенала был неблизким.

Мне нужна была лошадь.

Не многие умели скакать верхом в Доме ночи. Вампиры перемещались по воздуху и двигались быстрее лошадей. Исключение составляли люди и гвардия ночерожденных.

Значит, нужно незаметно пробраться в конюшню. Плащ Киллана – никудышное прикрытие. Любой мог учуять запах моей крови. Но лучше плащ, чем вообще ничего. Только благодаря полнейшему хаосу, охватившему замок, я смогла беспрепятственно спуститься на первый этаж. Коридоры были полны гвардейцев, пехотинцев и слуг.

Я легко затерялась среди всех этих бегущих и орущих вампиров и проследовала в конюшню. У дверей стояли оседланные лошади. Я схватила под узды первую попавшуюся – некрупную гнедую кобылу.

Стоило бы слиться с толпой, но мне катастрофически не хватало времени. Если кто-то увидит мое лицо или подойдет поближе и принюхается, меня сразу разоблачат. Этим мои беды не исчерпывались.

Я вскочила на лошадь, наклонилась поправить плащ и выругалась от досады.

Моя печать наследницы.

Я была не в кожаных доспехах, а в сорочке с широким воротом. Плащ скрывал лишь часть отметины, но не всю. А значит, надо поторапливаться.

Кобыла подо мной упрямилась, словно чуяла, что ее вытащили из стойла для неблаговидных целей. Лошади в Обитрах отличались капризным и взбалмошным нравом. Эта беспокойно танцевала на месте. Я побуждала ее выбраться за пределы конюшни, а сама старалась надвинуть ниже на лицо капюшон. Меня неприятно поразил ночной зной. Я не сразу поняла, что причина кроется в моем принудительном затворничестве. Я забыла, когда в последний раз выбиралась на воздух.

В голове звучали слова Райна, сказанные в одну из наших первых встреч: «Маленькая человеческая принцесса Винсента, которую держат в хрустальном дворце, где все могут на нее смотреть, но никто не может до нее дотронуться».

Лицемер.

– Эй! Я тебе говорю, парень! Где ты должен находиться?

Я вздрогнула от грубого голоса, пришпорила лошадь и пустила ее шагом по улице, еще глубже спрятав лицо под капюшоном.

– Парень! – снова крикнул тот же голос.

Лошадь перешла на рысь, и кричавший остался позади.

Я мчалась по кварталам, населенным людьми. Эти закоулки я знала лучше любого вампира и могла быстро добраться напрямик на другой конец города. Здесь мне не попадутся ни солдаты, ни постовые.

Кобылу я не щадила. Она уже неслась галопом по тихой и темной неприметной улочке. Перед поворотом за угол лошадь вдруг взбрыкнула, встала на дыбы и едва не сбросила меня на булыжную мостовую. Я чудом удержалась в седле и стала гладить животное по шее, шепча утешительные слова.

Было настолько темно, что мои человеческие глаза, уступавшие вампирским, не сразу заметили фигуру впереди.

Идущий поднял руки. Сквозь расступившиеся облака просочился лунный свет, озарив его серебристые волосы и лицо. На губах играла невозмутимая улыбка.

– Не хотел тебя пугать, – сказал он. – Вышел прогуляться и забрел не туда.

Септимус.

Я мысленно выругалась и наклонила голову, прячась в тени капюшона. Но что капюшон для вампирского зрения? Что плащ для вампирского обоняния?

– Мои извинения, – продолжил Септимус. – Ты же спешишь по важному делу? Правда, не знаю, как ты проедешь дальше. Вся дорога перегорожена баррикадами.

Я кивнула, по-прежнему старательно пряча лицо.

Септимус сунул одну руку в карман и, проходя мимо, другой похлопал лошадь по боку.

– Удачи. Похоже, дело у тебя и впрямь спешное.

Когда он ушел, я облегченно выдохнула, не желая раздумывать над своим везением. Возможно, Септимус принял меня за гвардейца и не обратил внимания. А может, узнал. Однако и в этом случае я не могла медлить, размышляя над обстоятельствами нашей встречи.

У меня была задача, которую нужно выполнить. Баррикады мне не помеха. Я пустила лошадь рысью, свернув налево.

Нападение было почти точной копией атаки на Лунный дворец. Я испытала невольное восхищение перед ограниченностью Джесмин. Насколько она знала, виновником нападения на Лунный дворец считался Райн. Сейчас она хотела восстановить справедливость. Матерь свидетельница, у нее это здорово получалось. Просто удивительно, как ей удалось все провернуть. Казалось, я мчусь прямо в преисподнюю.