Короны Ниаксии. Змейка и крылья ночи. Книга первая из дилогии о ночерожденных

– Люди.

Девочка кивнула. Король молчал.

Она подошла к книжному шкафу и вытащила с полки том, который весил почти столько же, сколько она. Девочке пришлось потрудиться, чтобы донести его до стола. Книга с глухим стуком ударилась о дерево, и девочка пролистнула несколько страниц атласа.

– Ты нашел меня в западных пределах Дома Ночи.

Король удивленно посмотрел на нее. Он никогда не рассказывал ей, где именно ее нашли.

Девочка просияла, довольная, что ей удалось удивить отца.

– Я догадалась, – сказала она. – Ришанские земли. Правильно?

Она не сумела понять, что выражает лицо отца. Он кивнул.

– Тогда где?

Она вела пальчиком по выцветающим строчкам – по городам и поселениям, которые для нее существовали только в виде чернил на карте.

– Это не важно, – сказал он.

Девочка помолчала. Это было очень важно. Еще как.

Она уже научилась аккуратно подбирать слова.

– А вдруг кто-то до сих пор там. Ищет меня.

– Маленькая змейка, твой дом здесь. – Король улыбнулся скупой, но теплой улыбкой. – Дом, который тебе нужен. Пусть у тебя красная кровь, но здесь ты дома.

Он не понимал. Здесь действительно был ее дом, но жизнь в его стенах означала постоянный страх.

– Не дома, – сказала она. – Здесь каждый хочет меня убить.

Король с ней не спорил. Он уже много раз говорил ей, что это правда.

Наконец он вздохнул.

– Я наткнулся на тебя в местечке, которое называется Салине. Далекие земли у границы Дома Ночи. Но даже если бы у тебя осталась там семья, я не смог бы ее найти.

Девочка не знала, как отчаянно держится за эту надежду – эту хрупкую, ею самой придуманную реальность, – и поняла это, только когда реальность разлетелась у нее в груди осколками.

– Почему? – выдавила она.

– Это ришанская территория. Как король хиажей и глава Дома Ночи, я не могу выступить туда без причины.

– Тогда я могу. – Она не колебалась ни секунды. – Я поеду!

Он рассмеялся, но девочка резко осадила его:

– Это не шутка!

Улыбка короля померкла. Он долго смотрел на дочь.

– Ты человек, – сказал он. – Для тебя это будет слишком опасно.

– Тогда обрати меня, – выпалила девочка. – Сделай меня такой, как ты. Я все об этом прочитала.

– Орайя, этого я тоже сделать не могу.

Еще одна надежда лопнула. В глазах стало жечь.

– Почему?

– Потому что ты слишком важна для меня. – Он погладил ее по голове. – Два из трех обращений заканчиваются смертью. Это больше половины. Я не стану так рисковать твоей жизнью.

У нее перехватило горло. В глазах саднило. Ей пришлось изо всех сил сдерживать слезы. Она входила в тот возраст, когда дети начинают осознавать будущее. И в этот момент маленькая девочка поняла: тюрьма человеческой плоти обрекает ее на жизнь в этих четырех стенах.

Она стремительно повернулась к отцу, сжав маленькие ручки в кулаки.

– Что-то должно быть, – сказала она. – Должен же быть способ. Должен.

Король усмехнулся, но глаза его были печальны и смотрели куда-то вдаль.

– Однако какие зубки!

Он долго молчал, и его улыбка понемногу угасла под тяжелыми мыслями. Он так долго ничего не говорил, как будто его ум переместился в какой-то совершенно другой мир. Девочка знала, что мешать нельзя, поэтому смотрела на него и ждала.

Она уже научилась читать по его лицу, но некоторые выражения оставались незнакомыми. Больше десяти лет спустя она будет вспоминать этот разговор, уже зная, что увиденное тогда означало внутренний конфликт – состояние столь редкое, что она еще не умела его определять. Она бесконечное количество раз думала о том вечере и о словах, что отец сказал дальше. О чем он размышлял тогда в молчании, так и осталось неизвестным, и этот вопрос преследовал ее.

Но маленькая девочка еще ничего этого не знала. Она просто ждала.

Наконец король подался вперед в своем кресле и сжал руками колени.

– Для тебя есть один способ однажды стать столь же могущественной, как я.

Девочку охватила надежда.

– Как? – выдохнула она.

Король скривил губы в грустной улыбке.

– Получить дар от богини.

Глава тринадцатая

Смех был низкий и глубокий, резкий и чистый одновременно – спокойный, но властно заполнивший всю комнату. Он был первым, что просочилось в мой одурманенный ум, первым, что прорезало мое затуманенное сознание.

Я перекатилась на бок. Тело запротестовало целой симфонией ощущений, но это было уже ничто по сравнению с тем, что раньше. Поражало отсутствие боли.