Дас Систем

Всем казалось, что он окрылён возможностью остаться на станции дольше. Обрадовалась даже Чилия (теперь она ещё больше гордилась им). Он же просто смирился. Пытался весело улыбаться и утешал себя надеждой, что следующая миссия стартует вне графика через два месяца и заберёт его. Но американцы снова не смогли запустить шаттл, и запланированные шестьдесят четыре дня растянулись более чем на сто. Ближайший запуск должен был состояться через две недели. Каждый день Кантони молился о том, чтобы ничего не сорвалось.

Он ненавидел узость станции, запах резины, дезинфицирующих средств и человеческого тела. Он ненавидел невесомость, которая то и дело отбирала чувство ориентации в пространстве и вызывала приступы тошноты. Он ненавидел скучные упражнения, которые спасали его мышцы от дистрофии, монотонный распорядок дня и эксперименты, которые часто казались ему бессмысленной трудовой повинностью.

Он ненавидел ощущение того, что лишь тоненький слой металла в несколько миллиметров отделяет его от среды, убивающей всё и вся. Большинство людей на Земле не догадываются, что полёт в космос продолжает быть опаснейшим приключением, в котором человек находится на передовой научно-технического прогресса. Метеорит величиной с ноготь или кусочек космического мусора способен пробить в обшивке дыру с кулак, тем самым в ту же секунду убить космонавтов.

Но больше всего Кантони ненавидел своё заточение с этим неотёсанным грубияном Юрием Орловым. Его командир был одним из самых опытных космонавтов мира. Он успел побывать на борту станции «Мир». Однако Юрий был ещё и человеком настроения и не считал нужным скрывать свою неприязнь к напарнику. Теперь у него разыгралась паранойя, и он выдвинул фантастические обвинения против Кантони, который, однако, был обязан сохранять спокойствие в сложившейся ситуации. К тому же, Кантони был биологом, а не профессиональным космонавтом.

– Исчезни! – прошипел сквозь зубы Орлов.

– Юрий, я…

– Исчезни! – рявкнул русский. – Видеть тебя не хочу!

Довольно!

– Ах ты, тупой русский идиот! – заорал Кантони. – Ты меня уже достал своими командирскими замашками, а теперь ещё истерику устраиваешь! Соберись, чёрт подери! То, что ты – командир, не даёт тебе…

Орлов изрыгнул длинное русское ругательство. После этого он схватил из стенного шкафа один из справочников по управлению станцией и запустил им в Кантони.

– Исчезни, саботажник! – прорычал он вне себя от ярости. – Если я ещё раз увижу тебя у центрального компьютера, сверну тебе шею голыми руками!

Кантони хотел уклониться от тяжёлого предмета, но поскольку он парил в невесомости, то лишь беспомощно всплеснул руками. Книга угодила ему в лоб, и его с силой отбросило назад. Несколько крошечных красных капелек повисло в воздухе.

Он ощупал голову и недоверчиво посмотрел на измазанные кровью пальцы. Затем бросил на Орлова взгляд, исполненный ненависти, но тот уже повернулся к компьютеру, игнорируя присутствие напарника. Поборов желание запустить в него книгой, итальянец медленно проплыл по шаттлу до модуля «Заря», долго искал аптечку, нашёл её под полиэтиленовым мешком для грязной одежды и наклеил себе пластырь на лоб. Рана была пустяковой, серьёзным было само происшествие.

Кантони понимал, что должен сообщить о поведении Орлова, но решил этого не делать. Здесь, наверху он был в заложниках у взбалмошного командира. «Просиживатели штанов» из Центра управления полётами ничем не могли ему помочь, а жалоба вконец испортила бы и без того скверное настроение Орлова. Если запуск состоится, то совсем скоро он окажется дома. А оставшиеся несколько дней как-нибудь переживёт.

Большинство из его сослуживцев отдали бы всё, чтобы оказаться на месте Кантони. А он всей душой тосковал по Чилии и детям, по маленькому домику на холмах Тосканы, по куску чиабатты, залитому оливковым маслом, и согретому лучами заходящего солнца бокалу кьянти. Тоска была настолько сильной, что ощущалась как физическая боль.

Единственное, что после долгого времени, проведённого здесь, его ещё впечатляло – вид из иллюминатора.

Вернувшись в лабораторию «Дестини», он позволил себе забыть об экспериментах и долго жадно смотрел на Землю, которая казалась такой близкой, но была такой недостижимой.

Сверху видно, какая у Земли тонкая атмосфера, – чуть толще кожуры огромного синего яблока. Всю красоту этого уникального места вселенной можно было оценить лишь на контрасте с пугающей абсолютной пустотой и холодом космического пространства. Но там, внизу, люди почти не задумываются об этом и ведут себя так, будто они мгновенно смогут перебраться на Марс, когда условия жизни на Земле будут окончательно погублены.

За скоплением облаков, которые с этой высоты напоминали пасущихся на лугу овечек, он разглядел очертания Ютландии и побережья Северного моря, которое беззвучно искрилось внизу. Гамбург вырисовывался грязно-серым пятном на ярко-зелёном ковре Северо-Германской низменности – кучка пепла рядом с извилистой нитью Эльбы.

Он отдал бы всё, чтобы сейчас оказаться там.

Глава 2

– То, что вы сейчас увидите, – настоящая мировая премьера, – объявил Марк Гелиус.

Он обуздал порыв провести рукой по своим чёрным коротко стриженым волосам, в которых к его тридцати трём годам уже проглядывала седина. Нельзя, чтобы кто-то заметил его волнение. Осмотрев себя, он удостоверился, что графитовый костюм от Gucci сидит на нем безупречно, а кофейное пятно на голубой сорочке не заметно. Шоу должно пройти на «ура», иначе его фирма Distributed Intelligence AG1, сокращенно D.I., прекратит своё существование. Чем обернётся провал для сотрудников, годами хранивших ему преданность, и для него самого, он запрещал себе думать.

Слегка подрагивающей рукой он нажал на клавишу ввода и запустил программу. Большой белый четырёхугольник, отбрасываемый проектором на стену конференц-зала, осветил лица членов наблюдательного совета. На них читался скепсис. Наибольшее сомнение выражали сведённые вместе кустистые брови Джона Граймса, представлявшего ключевого инвестора Change Capital Corporation. Водянистым взглядом из-под отвисших век он смотрел на проекцию экрана компьютера так, словно ждал, что вот-вот на нём появится сообщение об ошибке.

Марк повернулся к беспроводной клавиатуре.

«Привет, ДИНА», – напечатал он в окне ввода данных. ДИНА – сокращённое название от Distributed Intelligence Network Agent[2 - Distributed Intelligence AG (англ., нем.) – АО «Распределенная система искусственного интеллекта».]. Так называлось программное обеспечение, разработанное фирмой Марка.

«Привет, Марк, – ответила ДИНА в окне вывода данных. – Как у тебя дела?»

Слова большими буквами высвечивались на стене. Кроме этого, они озвучивались громким и ровным женским голосом, раздававшимся из колонок мультимедийной системы и не вызывавшим подозрения в своей естественности. Синтезированный голос выдавало лишь неправильное ударение на нескольких слогах.

«Я немного волнуюсь, – напечатал Марк. – Сегодня у нас выступление перед наблюдательным советом».

«Ой, тогда я должна особенно постараться», – ответила ДИНА.

Марк взглянул на аудиторию. Андреас Хайдер, управляющий портфельными активами венчурной компании Earlystage Venture Capital, улыбнулся. Председатель наблюдательного совета Гельмут Везелинг тоже удостоил Марка улыбки, правда, скорее, уничижительной.

Джон Граймс не улыбался.

– К чему это? – спросил он сдавленным типично британским голосом.

– Сейчас я представлю вашему вниманию новую разработку, – сказал Марк и, вложив в голос остатки гордости за проект, объяснил, – Это модернизированный пользовательский интерфейс ДИНЫ. Нашим клиентам больше не нужно учиться сложному синтаксису поисковых запросов. Теперь они могут задавать вопросы легко и просто, на естественном языке. Сейчас я вам это продемонстрирую.

Он напечатал: «Какое сегодня атмосферное давление в Гейдельберге?»

– Сейчас атмосферное давление в Гейдельберге составляет 756 миллиметров ртутного столба, – сказала ДИНА синтезированным голосом.

«А каким будет давление там завтра в 15:00?»

– Завтра в 15:00 атмосферное давление в Гейдельберге составит от 765 до 768 миллиметров ртутного столба.

– Как вы можете убедиться, ДИНА ведёт вычисления по сложной климатической модели, – объяснил Марк. – Вы можете задать любой вопрос о погоде в Германии, ДИНА постарается на него ответить, исходя из результатов расчётов.

Граймс вперил в Марка свои лягушачьи глазки, словно тот был аппетитной мухой. Он свёл кончики пальцев и оттопырил нижнюю губу, как делал всегда, когда собирался задать один из своих страшных вопросов. Марк предвидел вопрос: сколько дополнительной выручки эта новая технология принесёт за следующие шесть месяцев?

Граймс наклонился вперёд:

– Можно мне клавиатуру, пожалуйста?

В изумлении Марк передвинул клавиатуру и мышь на другой край стола. До этого момента Граймс никогда лично не изучал разработки D.I.

«Какая погода в Рио-де-Жанейро?» – напечатал он.

– Моя модель генерирует погодные данные лишь для Германии, – произнесла ДИНА.

Марк улыбнулся и кивнул своему партнёру-соучредителю и техническому директору Людгеру Хамахеру, сидевшему между Граймсом и Хайдером. Людгер был бледен и напряжён. Мэри Андресен, финансовый директор, тоже заметно волновалась. Она, как никто другой, знала, когда именно у фирмы закончатся средства. До дня, когда Марку придётся заявить о банкротстве, оставалось не более восьми недель. Если только не произойдёт чудо.

«Какая погода будет 30 февраля 2012 г.?» – напечатал Граймс.

– В 2012 году в феврале только 29 дней. Подтверждающий кивок от Андреаса Хайдера.

Гельмут Везелинг царапал что-то в блокноте. Должно быть, он пытался проверить, является ли 2012 год високосным.

«Хорошо, какая погода будет 29 февраля 2012 г.?»