Чеширский сырный кот

– Эта информация не является частью нашего соглашения.

– Но как я смогу избегать Малдуина, если…

Вдруг кто-то ущипнул его. Ловкач обернулся. Маленькая мышка, размером не больше лесного ореха, отступив на шаг, сложила лапки, и прочитала нараспев:

Истина эта довольно проста.
Знай: любопытство убьёт и кота.

Ловкач рассмеялся от такой дерзости. Он хохотал, закинув голову назад, а, насмеявшись вдоволь, приблизил свой нос к носу мышки и произнёс:

– Но любопытный ответы найдёт. Так возродится кот.

В ответ мышка завизжала. К ужасу Ловкача, она прыгнула на его морду, обхватила, как могла, лапками и поцеловала в кончик носа.

– Та! – её отец, изрядно волнуясь, подскочил к ним. Он был так же обескуражен поступком дочери, как и кот.

Он попытался спустить её на пол, но она, повернув голову, пропищала:

– О, папа, Той нравится этот кот. Он пахнет, как мы.

– Той? – Ловкач вопросительно взглянул на Пип.

– Та, – ответила мышь с усмешкой. – Это её имя. Та слишком громкая, слишком любопытная, слишком импульсивная. Если кто-то может быть слишком в чём-то, то это Та.

Мыши неодобрительно зашептались и захихикали.

Смущённый отец Той пожал плечами и усадил её на закорки. Обхватив папину шею, она упёрлась подбородком в его затылок и улыбнулась Ловкачу.

Глава тринадцатая

Рай на земле. Вот что это было.

Идеальный сыр. С тонким вкусом, в меру пряный, в меру гладкий и твёрдый.

Да, бесспорно: это и вправду лучший сыр в Лондоне.

Уж это Ловкач знал наверняка. Ведь он был рождён у печи на кухне работного дома. Его первыми детскими воспоминаниями были творог, сыворотка и сыр. Он таскал сыр у каждого молочника и зеленщика с тех пор, как его вышвырнули на улицу.

Нет. Он не будет сейчас об этом думать.

Каждая крошка лежала на его языке до тех пор, пока ей на смену не приходила другая. Гора уменьшалась, а его восхищение росло.

Пип зачарованно наблюдала за ним.

– Превосходно, не правда ли? – спросила она.

– Ммм, – Ловкач вспомнил слово, которое услышал однажды от одной милой дамы, когда пробегал под окном шляпного магазинчика. Объектом её восхищения была шляпа в перьях и лентах.

Пип, если когда и считала, что уличные коты не способны красиво выражаться, могла теперь убедиться в обратном.

– Боу-у-у-у-уженственно, – протянул Ловкач, закатив глаза.

– Божественно. Прекрасное слово, – сказала Пип. – Видишь, ты тоже знаешь замечательные слова.

Ловкач вспомнил господина, сопровождавшего милую леди. «Что он ответил ей, увидев шляпу? Там было какое-то более сильное слово. Ах, да».

– Неисуразно, – громко проговорил он.

– Понимаю и согласна, – засмеялась Пип. – Несуразный сыр, в самом деле.

– Не хочешь кусочек? – предложил Ловкач.

– Нет, нет. Ну разве что крошечку. Но я не считаю себя вправе. Он всё-таки твой.

Наступил исторический момент: кота и мышь объединила любовь к сыру. И хотя эта ситуация казалась странной им обоим, хотя Ловкач и Пип поглядывали друг на друга украдкой, тем не менее всё это происходило на самом деле.

И, без сомнений, это событие достойно упоминания.

Глава четырнадцатая

Ночью буфетчица Адель положила под барную стойку диванную подушку в цветочек – для Ловкача. Увидев её, Генри усмехнулся:

– Он уличный кот, ему ни к чему такая чепуха.

– А вот и к чему, – ответила Адель, откинув с лица прядь волос. – Я точно знаю. Всё что угодно, только избавиться от этих вредителей. Так что буду давать ему всё, что надо.

Заинтересованный в том, чтобы заслужить благосклонность Генри, Ловкач взглянул на подушку и, вздохнув, презрительно покривился. Вместо неё он отправился в холодный угол, где и устроился на ночлег.

– Видала? – сказал Генри. – Нормальный кот, не неженка.

Но когда паб закрылся и последний посетитель был отправлен за дверь, а все лампы в зале погашены, когда Адель пожелала коту доброй ночи, а хозяин поднялся в свою квартиру наверху, Ловкач покинул унылый угол, перебрался на мягкую подушку и устроился поудобнее.

Прекрасное место. Тёплая постель – как раз то, что нужно, когда твой живот набит до отвала.

Ловкач провалился в сон с ошеломляющей быстротой. Он уже закрыл глаза и увидел первые сладостные образы – такие прекрасные, каких не видел никогда прежде, – как вдруг где-то наверху раздался грохот.

Кот пересилил себя и открыл глаза.

– Эти мыши, что, никогда не спят? – пробурчал он.

Он перевернулся на спину и успел разве что вздохнуть, когда послышался глухой удар, следом – стук. И будто бы приглушённый треск. Судя по звукам, их издавало что-то большее, чем новоиспечённые союзники Ловкача. И, кажется, они доносились с самого верху, с чердака.

«Крысы», – предположил он.

И тут же странный, нечеловеческий крик донёсся до ушей Ловкача. Подпрыгнув, он добежал до середины пролёта, идущего наверх, когда здравый смысл остановил его.

«Не будь дураком, – говорил он ему. – Возвращайся в постель. Завтра ты…»

Ещё один истошный вопль.