Подчинение

– Ну что, Дэни, поехали? – хлопает в ладоши мама.

– Поехали!

– Попрощайся с сестрой.

– Что значит попрощайся? – встреваю я. – Уильямсы разве не дадут мне увидеться с Дэни?

– Конечно дадут. Думаю, ты с ними договоришься, – мягко улыбается мне в ответ.

– А что будет с долгом? – задаю главный вопрос, который волнует меня весь завтрак.

– О, спасибо, что напомнила, – она достает из ящика маленькую картонку. – Это адрес их главного. Я назначила вам встречу на три.

– Нам? Почему нам?

– Потому что мне через час нужно быть в клинике.

Все так резко. Слишком быстро, слишком информативно. И что-то мне подсказывает, что трудности еще впереди.

Мама с Дэни уезжают, оставив меня одну в пустом доме. В когда-то родном, чистом, но это не имеет никакого значения. Только сейчас понимаю, что он чужой для меня. Чужие стены, чужие шторы, чужие цветы. Даже моя комната теперь чужая.

Кручу в руках маленькую картонку. Неизвестная фирма «Харрисон и КО». Никогда о такой не слышала. Не удивительно, что маме так легко дали кредит. В три значит? Самое время. И я приеду ровно в назначенное время, договорюсь с этими шарлатанами, постараюсь выплатить мамин долг, только…

Только завтра на культурологии мне несдобровать…

Глава 4

– То есть вы теперь должны пятьдесят штук какой-то кредитной конторе? – чуть ли не кричит Лили на всю аудиторию. – Чего уставились? – шикает Лили. Однокурсники мельком косятся на нас, а потом возвращаются к своим делам.

– Да. Пятьдесят штук, – горько вздыхаю, вспоминая вчерашнюю встречу. Брр. Аж мурашки по коже. Неприятный, скользкий тип этот Харрисон, но более-менее сговорчивый. – Я кое-как договорилась, чтобы не брали проценты, пообещала все вернуть на этой неделе.

– Что? Пятьдесят штук за неделю? Как ты их достанешь? – подруга выпячивает глаза, пока наносит на темную кожу тональный крем.

– Понятия не имею.

Сейчас все силы вкладываю на то, чтобы не расплакаться от досады и несправедливости. Уже наревелась в ванной, когда читала договор матери из кредитной конторы, плакала, когда уезжала обратно в кампус, когда заперлась в комнате общежития, читая сообщение брата в директе Инстаграм.

Дэниэл Лаундж: «Приезжай поскорее, сестренка. Я скучаю».

Габриэль Лаундж: «Обязательно».

Теперь я еще сильнее жду выходных, чтобы весело провести время с моим героем. Я так надеюсь, что он не осознает в своей голове, что его только что кинула родная мать. Кинула нас на произвол судьбы со своими проблемами.

– У твоей мамы не осталось сбережений? – прерывает воспоминания Лили.

– Всего три тысячи. Их я сразу же отдала тому Харрисону.

– Сочувствую, подруга, – Лили поспешно обводит глаза черным карандашом. Получается почти ровная линия.

Вот что значит не услышать будильник и краситься сразу в аудитории. На этот раз она не поточная, а маленькая, предназначенная только для нашего курса. Но это не имеет никакого значения – на курс Культурологии к профессору Салливану записалось много человек, в том числе и девчонок. И все они сейчас либо наводят красоту в зеркале, либо втыкают в телефоны. Все, кроме меня.

Потому что у меня поджилки дрожат от неизвестности и страха…

– А еще я опоздала на встречу с Салливаном, – выпаливаю внезапно и, как мне кажется, слишком громко.

В этот момент из рук Лили падает маленькая упаковка с тушью и залетает практически до передней стены, где стоит доска.

– Вот черт! Зачем так пугать?

– Ничего я не пугала.

– Ага, другому это рассказывай! Подожди, сейчас подниму…

– Не беспокойся. Я сама.

Поднимаюсь с места и хватаю потерявшийся черный флакон подруги. Все же я сидела ближе к проходу, тем более застала ее врасплох своей резкостью. Но меня этим не испугать. Меня больше ничем не испугать. Наверное. Кроме…

– И вам доброе утро, мисс Лаундж.

… кроме низкого голоса, обладатель которого навис надо мной нерушимой скалой. Даже не так, как высотка в Лондонском Сити.

Медленно поднимаю голову, все еще сидя на корточках. Он смотрит так снисходительно. Его черный взгляд будто препечатывает к полу и требует опустить голову, как нашкодивший ребенок. И нет, дело не в мужской привлекательности или какой-то там харизме. Дело в страхе, который он развеивает вокруг себя, и в наших отношениях. А они, судя по сведенным на переносице бровям и чуть поджатым губам, не самые теплые.

– Доброе, профессор Салливан.

– Раз вы сами вышли к доске, может с вас и начнем доклад? Вы же подготовились?

Да. Подготовилась. Еще как. Вчера всю ночь сидела за ноутбуком и мучила всемирную паутину в поисках правдоподобной информации. Собирала доклад по кусочкам, репетировала речь так, чтобы ко мне никто не смог придраться. Но это невозможно. Потому что профессор раскусит меня на раз два.

Однако я не могла не попытаться воспользоваться хотя бы этим вариантом. Лучше так, чем прийти ни с чем и признать свое поражение.

– Конечно. Мне нужно взять листы.

– Начинайте так. Подсказки будут лишними.

Все тут же подобрались. Пока профессор Салливан не видит, девочки убирают косметику, откладывают телефоны и смотрят прямо на меня. А я волнуюсь. Дико волнуюсь. Без подсказок на листах, конечно, будет сложнее, но я справлюсь. Обязательно.

И я справилась.

Описала самые популярные памятные места Лондона, рассказала про экскурсию в Букингемский дворец, где якобы была в конце лета. Вчера до трех часов ночи смотрела на Ютубе видео-экскурсию.

Заканчиваю доклад и смотрю на нашего профессора. Вздрагиваю. Потому что его пронизывающий, опасный взгляд не предвещает ничего хорошего. Мне даже кажется, что сейчас в нем черти пляшут вокруг костра из адского пламени.

– Скажите, мисс Лаундж, вы провели большую часть дня в Букингемском дворце, так? – растягивает слова своим низким голосом.

– Да.

– Покажите ваши фотографии на фоне этого старинного архитектурного памятника. Вы же сфотографировались, я правильно понимаю?