В постели с врагом

– Какая же ты красивая. Всегда любил твою грудь, – его пальцы дерзко сжимают мои вершинки, тянут на себя. – Нравится?

– Ах… да…

– Сейчас понравится ещё больше.

Пальцы заменяют губы. Они быстро-быстро бьют по острой вершинке, задевают чувствительную точку, отдающую импульсами между ног. Целуют, обводят языком, вытягивают зубами. Невозможно передать словами мои эмоции, ощущения от близости.

Чувствую себя открытой и беззащитной со связанными руками. Он покусывает мои соски и снова выбивает из меня стоны, а я стою с поднятыми руками, обездвиженная его телом. Мне остается только выгибаться навстречу ласкам и кричать, нет, умолять, чтобы он продолжил, чтобы позволил наконец-то испытать наслаждение. Жар внизу живота не желает тухнуть – он распространяется по всему телу, пока меня мучают ласками.

В этот раз мужчина недолго мучает меня. Он приподнимает меня за бедра, заставив обвить его обнаженной, крепкий торс, и тут же входит. Рывком. Двигается быстро-быстро. Моя грудь прыгает вверх-вниз вместе с нашими толчками, острые соски задевают его кожу. Горячую и слегка влажную от пота.

Как же это классно…

Так хочу обхватить его за шею, слизать маленькую капельку пота с виска. Наверняка ему также жарко, как и мне. Но мои руки скованы, а чувство незащищенности наравне с резки толчками преобразуются в адскую смесь возбуждения.

Я вновь прибираюсь к той черте, за которой существует рай. Вновь приближаюсь к оргазму. Вот-вот это незнакомец познакомит меня с наслаждением. Я жду его. Готовлюсь поприветствовать. Я… да… сейчас…

– Эй, Крисси!– доносится сквозь детскую музыку.

Вокруг нас бегают одноклассники, Крис одет в ту же белую рубашку в клетку и джинсы, разговаривает о чем-то с ребятами. Мама сказала, что нужно пригласить его на танец, но зачем?

Мама говорила о важности первого танца, миссис Ласки-Скотт улыбнулась энтузиазму мамы. Как они сказали? Последний танец в начальной школе Святой Гертруды? Но в моей голове крутились мысли вокруг маленького котенка, о котором говорил Крис. Зачем нам танцевать на дискотеке? Мы и дома можем под iPod зажечь.

– Смотрите, Ласки-Скотт сегодня веселится, – ухмыляется Пенни Паркинсон. – Крисси такой милый. Интересно, он потанцует, если я приглашу.

Что? Что значит она его пригласит? Это я должна танцевать с ним! Крис никогда не танцевал с кем-то из девчонок кроме меня и никогда не станцует. Это мой друг и мы вместе будем играться с новым котенком.

– Да ладно тебе, Пени! – произносит Моника. – Это не твоя пара, Аманда Гранд тебе зубы повыбивает, да Аманда?

– А? Что?

– Ты не против, если я приглашу твоего друга потанцевать? Он стоит один, никто его не зовет, а те парни не его компания.

Не тебе решать, что его компания, а что нет.

– Но я хотела…

– Спасибо, Гранд, – Пени весело целует меня в щечку, – я попытаю шанс! Вдруг он меня поцелует.

Поцелует? Тебя? Да он даже станцевать с тобой не согласится. О каком поцелуе может идти речь?

Однако моя уверенность ломается, когда Крис мило растягивает губы в улыбке и ведет Пени на середину танцпола в актовом зале. Они бегают, играются, смеются, в то время как в моей груди сквозит обида и злость.

Почему не я?

– Эмс… – хриплый голос возвращает меня с небес на землю. – Ты что-то вспомнила?

Я вспомнила тебя, Кристофер Ласки-Скотт…

Глава 8

Первое, что наступает с пробуждением – непонимание. За ним следует неизвестность. Затем страх. Раньше они приобретали иные оттенки, казались мне поверхностными по сравнению с тем, что я испытала совсем недавно. Однако больше всех меня беспокоит удивление. То, чего я избегала вчера перед тем как провалиться в сон после встречи с незнакомой ранее стороной Криса.

Или знакомой?

Я вспоминала о нем, фантазировала о нем, занималась с ним сексом и получила сильное наслаждение, которое мне даже и не снилось. Он может не признаваться, не произносить свое имя, но я узнала этого мужчину. Моего мужчину.

Если честно, Крис казался мне не таким. Он был заботливым, нежным, чутким. Сейчас эти качества отзеркалились и спроецировались в другом направлении. Его забота превратилась внимательностью к деталям, которые я не помню, его нежность – в жесткость и грубость во время секса, его чуткость – в страсть, которую мы разделили на двоих.

Весь этот год я будто была другой, ненастоящей. Пока не оказалась в плену «Защитника». Или не стоит называть его таковым? Я не ожидала от себя такой раскрепощённость, будучи с закрытыми глазами и не видя своего партнера. Те темные глаза, полные похоти, которые я помню до сих пор, вновь появились, засверкали ярче. Вокруг глаз появились контуры лица. Я стала вспоминать прошлое, вспоминать своего мужчину, о котором забыла.

До последнего я не верила, что манёвр Криса сработает, но я ошиблась. Тактильные ощущения, шёпот, грязные словечки, обжигающие кожу возле уха. Секс, как в моей жизни до аварии, заставляют меня вспомнить прошлое.

Я увидела первое воспоминание за этот год. О прошлом я помнила лишь темную ауру, окутывающую меня. После нашего соития перед глазами начал четко виднеется образ светловолосого кучерявого мальчика.

Сколько нам было? Лет по десять?

Но стоит вспомнить образ Криса в детстве, меня сразу же наполняет грусть и обида. Они распространяются по внутренностям, сжимают грудь, придают горечь в желудке, в котором таится неприятный осадок.

Почему я не подошла к нему на танец?

Почему он сам не пригласил?

Почему некая Пенни веселилась с ним, а я стояла в стороне и злилась на него? На них…

Впервые за долгие месяцы в голове возникает столько вопросов, а ответить некому. Ни родителей, ни брата, ни Криса. Никого рядом нет. Где они, когда так нужны? Я так хочу поделиться с ними воспоминаниями, своим прогрессом. Единственным за год. Хочу описать короткие темные волосы мамы, смех миссис Ласки-Скотт, который звучал звонче и веселее. Сейчас он приобрёл заметную хрипотцу. Наверное, от курения.

Но мне не с кем…

Тоска по родным вылетает из головы, когда слышу шум за окном. Поднимаюсь, выхожу на балкон, который оказывается открытым. Мужчина в чёрном комбинезоне чистит бассейн, миловидная темнокожая девушка в чёрном платье и белом фартуке взбивает подушки на шезлонгах, аккуратно сервирует стол неподалёку от бассейна. Не знала, что здесь есть обслуживающий персонал. Интересно, что это за место? На каком побережье мы находимся?

Море спокойное, тихое, волны едва заметны с моего ракурса. Жалко, что я не могу отсюда выйти. Или…

После водных процедур в моем пристанище пытаюсь открыть дверь и… она поддалась. Он что, открыл дверь? Но вчера я сидела взаперти. Как такое возможно?

Выхожу в светло-серый коридор, наполненной гробовой тишиной. Здесь вообще есть живые люди? Это первый вопрос, который возникает в голове, закрыв за собой дверь в комнату. Прохожу вдоль коридора, огибающие комнатную пальму, видом и масштабами которой можно залюбоваться. Спускаюсь вниз.

Кажется, слышу голоса. Интересно, Крис здесь? Он позволит взглянуть на себя вне наших игр или они продолжатся, пока я не вспомню все? Тогда почему мне позволили выйти из спальни?

– О, принцесска проснулась! – внезапно выкрикивают сзади, заставляя меня подпрыгнуть на месте.

– Боже мой!

– Чего ты так пугаешься? Не привыкла к простым смертным? Спустись на землю, красотка.

– Мимита, успокойся, – произносит ласково второй женский голос. Его обладательница с длинными черными дредами подходит к возмущённой девушке – слегка полненькой, но с округлыми формами чуть больше моих, – оставляет на губах успокаивающий поцелуй и продолжает: – Не пугай нашу гостью. Хозяин будет недоволен.

– Хозяин? – переспрашиваю девушек.