Механическая принцесса

Пусть тьма…

Пускай Любовь уймет Печаль,

Пусть тьма хранит ночную стать:

Ах, лучше пьяным быть от ран,

Со смертью вместе танцевать.

    – Альфред Теннисон, «Памяти А. Г. Х.»

[ЗАЧЕРКНУТО]

Кому: Инквизитору Виктору Уайтлоу

От: Консула Джошуа Вейланда

Мы не первый год знаем друг друга, Виктор, и теперь я пишу тебе это письмо, не в силах сдержать волнения. Я чувствую себя пророчицей Кассандрой, которая была обречена знать правду и понимать, что никто ей не верит. Возможно, виной всему моя гордыня, но это я поставил Шарлотту Бранвелл на ее нынешнюю должность, и теперь она не дает мне покоя.

Она постоянно подрывает мою репутацию, и я боюсь, что это серьезно скажется на Конклаве. То, что должно было стать катастрофой, – разоблачение предателей, притаившихся у нее под крышей, причастность мисс Лавлейс к планам Магистра, – обернулось триумфом Шарлотты. Конклав решил, что именно обитатели Института разоблачили Магистра и выдворили его из Лондона. В последние несколько месяцев его было не видно и не слышно, и это считают заслугой Шарлотты, а не свидетельством того, что он просто готовится к новому удару, совершив тактическое отступление. Хотя это я занимаю должность консула и возглавляю Конклав, мне кажется, что на первом плане всегда оказывается Шарлотта Бранвелл и что все мои достижения обратятся в прах…

Кому: Инквизитору Виктору Уайтлоу

От: Консула Джошуа Вейланда

Виктор,

хотя я весьма польщен твоей обеспокоенностью, мне нечего добавить к своей характеристике Шарлотты Бранвелл, представленной в письме Совету.

Да пошлет Ангел тебе силу в эти нелегкие времена.

    Джошуа Вейланд

За завтраком было тихо. Хмурые Гидеон и Габриэль спустились вместе, и Габриэль не проронил ни слова, не считая просьбы передать ему масло, обращенной к Генри. Сесили устроилась у дальнего конца стола и читала книгу, но Тесс, сгоравшая от любопытства, так и не смогла разглядеть ее название. У сидевшего напротив Тесс Уилла под глазами залегли глубокие тени – напоминание о богатой событиями ночи. Сама Тесс вяло ковыряла вилкой лежащее на тарелке жаркое. Никто не разговаривал, пока дверь не отворилась и в столовую не вошел Джем.

Тесс радостно взглянула на него, не в силах скрыть удивления. Он был усталым и бледным, но не выглядел больным. С обычной грацией он занял место рядом с невестой.

– Доброе утро.

– Ты выглядишь гораздо лучше, Джемми, – улыбнувшись, заметила Шарлотта.

«Джемми?» Тесс изумленно посмотрела на Джема, но тот лишь пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся ей.

На мгновение встретившись взглядом с Уиллом, Тесс задала ему немой вопрос – может, ему каким-то чудом удалось раздобыть инь-фень уже после того, как они вернулись в Институт накануне? Но нет, юноша выглядел столь же удивленным, как и она сама.

– Мне и правда лучше, – сказал Джем. – Безмолвные Братья хорошо позаботились обо мне.

Он потянулся к чайнику, и Тесс с тревогой заметила, как напряглись сухожилия на его тонком запястье. Как только Джем поставил чайник на место, рука девушки скользнула под столом к руке ее жениха, и тот крепко сжал ее.

Из кухни доносился голос Бриджет:

Как холодно, любовь моя,
Какой ужасный дождь,
Всего лишь раз влюбилась я —
Его убили в ночь.
Я докажу, любовь моя,
Что девы нет верней,
И по нему проплачу я
Весь год и один день.

– Боже, она умеет навести тоску, – воскликнул Генри, бросив газету прямо поверх своей тарелки, на которой еще лежали остатки яичницы. Шарлотта хотела было возразить мужу, но сдержалась. – Всюду у нее разбитые сердца, смерть и неразделенная любовь.

– Но об этом и поется почти во всех песнях, – заметил Уилл. – Взаимная любовь прекрасна, но баллады о ней не сложишь.

Джем поднял глаза, но не успел ничего ответить, потому что в этот миг по зданию Института прокатился рокот – кто-то звонил в дверь. Все как по команде обернулись и посмотрели на Шарлотту.

Ее, казалось, застали врасплох.

– О боже! – воскликнула она. – Я совсем забыла вам сказать…

– Мэм? – В столовую вошла Софи, державшая в одной руке поднос. Тесс не могла не заметить, что глаза Гидеона тотчас скользнули к ней, но девушка, слегка покраснев, как будто специально постаралась не встретиться с ним взглядом. – Внизу вас ожидает консул Вейланд.

Шарлотта взяла с подноса визитную карточку, взглянула на нее и со вздохом сказала:

– Что ж, хорошо. Пригласи его подняться наверх.

Софи тотчас исчезла.

– Шарлотта? – озадаченно произнес Генри. – Что происходит?

– Присоединяюсь к вопросу. – Уилл отложил приборы. – Консул прерывает наш завтрак? Что же будет дальше? Инквизитор заглянет к нам на чай? Безмолвные Братья организуют пикник?

– И мы отправимся в парк есть пирожки с уткой, – едва слышно шепнул Джем, и они с Уиллом широко улыбнулись друг другу.

В следующую секунду дверь отворилась, и в столовую вошел консул.

Консул Вейланд был высоким широкоплечим мужчиной с сильными руками, и консульская мантия плохо сидела на его могучей фигуре. Сейчас выражение его лица – со светлой, как у викинга, бородой – не предвещало ничего хорошего.

– Шарлотта, – без предисловий начал он, – я пришел, чтобы поговорить о Бенедикте Лайтвуде.

Все зашевелились. Габриэль вцепился пальцами в край скатерти, а Гидеон положил руку на запястье брата, чтобы успокоить его, но консул уже повернулся к ним.

– Габриэль, – сказал он, – я полагал, вы отправитесь к Блэкторнам вместе с сестрой.

– Они опечалены гибелью Руперта, – напрягшись, ответил Габриэль. – Я не хотел им мешать.

– Но разве вы не оплакиваете отца? – удивился консул. – Говорят, разделишь горе – и станет легче.