Когда сбываются мечты

Вот и найден ответ на вопрос, кто пытался отравить Назимова, хотя, возможно, все не так просто, как кажется.

Глава 20

Игнат

К тому моменту, как я вернулся, Яна уже была одна, спокойно сидела за нашим с ней столиком, попивая морс.

– Готова? – поинтересовался у нее, закидывая виноградинку в рот после того, как подошел.

– К чему?

– Как к чему!? К церемонии, милая, неужели тебе та же Вика ничего не рассказала? Она должна во всех подробностях все знать.

– Почему же? Рассказала, – пожала она плечами, – но как я поняла, из-за того, что у меня нет второй ипостаси, церемония будет скорее формальной.

Я, не сдержавшись, рассмеялся.

– Она будет всего лишь слегка урезанной, – зажмурился от нахлынувших ощущений. Мой внутренний зверь посылал мне картинки и образы, показывая, каким бы могло быть наше единение с волчицей Яны. – У нас не будет сцепки. Пока, разумеется, – уточнил на всякий случай. – Как только ты переродишься, мы наверстаем упущенное, я тебя уверяю.

Яна слегка передернула плечами и очень тихо сказала:

– У Вики не было церемонии как раз из-за того, что она боится волка Игоря.

– Вот как?! И правда интересные у них отношения. Ладно, – встал, стряхнув с брюк несуществующие пылинки, и протянул руку своей невесте, – пойдем.

Яна сделала глубокий вдох, как будто собралась нырять в омут с головой, и, со свистом выпустив воздух, поднялась.

Церемония единения всегда проходила в центре нашей площади перед постаментом в виде полумесяца. Будущие супруги разувались и становились босиком на сырую землю. Самая старая волчица в клане, которой поручалось вести церемонию, напротив, становилась на невысокий постамент и возвышалась над новобрачными. Она, держа в руках чашу с ритуальным напитком, читала молитву луне на древнем языке оборотней и затем протягивала ее брачующимся.

Мы с Яной стояли, держась за руки, и слушали монотонный голос старухи. В один момент все вокруг затихло, даже звуки природы, казалось бы, затаились, ожидая чего-то.

Женщина на постаменте вытянула руки. Я опустил свободную ладонь в протянутую чашу. Яна повернулась ко мне лицом, и только после этого я расплел наши скрещенные пальцы и провел красной от настоя рукой по лицу своей малышки, пересекая лоб, вдоль аккуратненького носика, по аппетитным губам.

Яна проделала то же самое, не переставая смотреть мне в глаза. Как только ее пальцы коснулись кончика моего подбородка, мы одновременно повернулись и забрали чашу у старухи, мои ладони лежали поверх Яниных так, как и должно было быть. Сначала Яна выпила два глотка, а потом я принялся допивать сладко-кислую тягучую жидкость.

Мы стояли близко, по-прежнему вместе держа чашу, содержимое которой я опустошал глоток за глотком, при этом не отрывал взгляда от оставившего за собой след красного ручейка, стекшего с уголка ее губ и подбиравшегося в данный момент к груди.

Как только я закончил, мы перевернули чашу вверх дном и, продемонстрировав всем, что она пустая, выпустили ее из рук, отправляя в свободное падение на мягкое покрывало из зеленой травы.

Я опять переплел наши пальцы и притянул Яну для поцелуя. Теперь уже жену по любым законам. Поцелуй в конце обряда не был обязательным, скорее, традиция, которую мы переняли у людей. Но сейчас я был несказанно рад этой традиции. После приторного напитка вкус Яниных губ казался слегка уловимым. Было по-настоящему вкусно ее целовать, посасывать желанные губы и пытаться понять, вкус какого фрукта они мне напоминают.

Буквально заставив себя, я оборвал поцелуй и, поддев пальцами за подбородок, приподнял лицо Яны. Она смотрела на меня слегка растерянно, в глазах плескалось возбуждение, но стоило ей только прийти в себя, как появилось раздражение, она опять была зла, причем не на кого-нибудь, а именно на меня.

Смешная! Улыбнулся тому, как мило это смотрелось, не смог сдержаться и поцеловал ее в лоб. Приобнял жену за плечи и повел вон с площади подальше от шумного праздника.

– Куда мы идем? – лишь спустя десять минут поинтересовалась моя жена, при этом крутя головой в разные стороны и осматривая строения, встречавшиеся на нашем пути все реже и реже.

– Ко мне домой, там сейчас тихо и нет никого поблизости.

– Я думала, ты живешь в особняке.

– И там тоже, и в городе. Кстати, не мог спросить у тебя раньше, ведь ты все это время от меня бегала.

– Чушь, – фыркнула Яна, отмахнувшись.

– Может, еще скажешь, что не объявила мне бойкот и не ушла жить в комнату своей подруги?

– Это не одно и то же, – с такой заумной интонацией это сказала, что ей оставалось только задрать кончик носа, и получилась бы точная копия Гермионы Грейнджер, блин.

– Ладно, опустим, – перешел к интересующему меня вопросу. – Где ты хочешь жить? В Москве или в поселении? Выбирать тебе, просто учти, что я буду часто уезжать по делам.

– Муж, разъезжающий по командировкам. Идеально!

Она отпустила мою руку и, чуть отбежав, покрутилась вокруг себя, запальчиво прокричав последнее слово. Юбка платья невесомым облаком разлеталась, а шлейф грозил вот-вот запутаться под ногами. Я не понимал ее поведения, пытался все объяснить, но она словно села в бронепоезд.

– Яна, что опять не так?

– Да все! – Она резко остановилась и ткань платья опала вдоль ее ног. – Скажи, зачем все это, я вроде тебя понимаю, а вроде и нет. С Николаем же все в порядке, он на поправку пошел, я правильно поняла?

Она не спрашивала, она утверждала. Я огляделся по сторонам: запаха посторонних не чувствовал, но все же поспешил взять Яну за руку и увести поскорее в дом, мы и так почти пришли, а улица не самое подходящее место для таких разговоров.

Уже внутри Яна принялась рассматривать дом. Он был деревянным как внутри, так и снаружи, и состоял из одной-единственной комнаты, плавно переходившей в кухню и ванную.

– Миленько, – вяло отозвалась моя жена.

– Не переживай, если мы останемся в поселении, то будем жить в доме твоей прабабушки, он в хорошем состоянии. Я следил за ним и поддерживал достойный вид.

– А почему сейчас мы здесь?

Яна плюхнулась прямо на пол, на пушистый белоснежный ковер, сначала скинула туфли, а потом и вовсе легла, разведя в сторону руки. Свадебная звездочка, блин, ни дать ни взять.

Разулся, снял пиджак и опустился рядом с ней.

– На брачную ночь рассчитывал, видимо, зря. Как посмотрю, невеста не в настроении.

Яна перевернулась на бок лицом в мою сторону.

– Так это правда? – тихо спросила она.

– Ты о чем?

– Николай Александрович поправится?

– Поправится, поправится. При чем тут это, Ян?

– Тогда я тем более не понимаю, зачем был нужен весь этот фарс со свадьбой, ведь не поздно было все отменить.

– А зачем отменять, когда меня все устраивает?