Город, который мы вспомним

– Я видела, как тебя задели те слова Мурза. Он сегодня снова выделывался на площади, теперь требует внимания и славы за то, что поддержал мою идею.

С этими словами я разложила пластиковые листы в нужном порядке, чтобы перейти к механическому набору текста. Конечно, можно было сканировать их, но тогда теряло качество, а мне хотелось предоставить все в лучшем виде. Тана вздохнула:

– Он всегда такой. Но, знаешь, в этом есть свое очарование. Он как уличный мальчишка, всегда дурашливый и разбитной, одновременно нигде и повсюду. Обычно, я стараюсь не слушать его разговоры, но тут и правда стало не приятно, хотела закатить глаза, как обычно, и, как назло, протез застрял, представляешь! Убежала чинить и провозилась долго. А что, выглядело, как будто я обиделась? Или даже развела нюни?

– Выглядело, как будто ты ушла после его слов и больше не появлялась. А уж что у него в голове, какая интерпретация – мне не известно. И, если честно, лезть туда совсем не хочу.

– Ты как будто сердишься на него? Ты чего, на Мурза нельзя сердиться – он же как колокольчик на двери, зачем замечать?

– Ты права. Я раньше так же относилась, но тут он меня прямо из себя вывел. Не заметно, конечно, но внутри я прямо закипела.

– Ужас, пожалей себя. А что, он прямо выделывался? И перед кем? Надеюсь, не перед Милом?

– Нет, всего то перед Ивой, он добрый парень, посмеялся только. А Мурз, как заметил это, сразу ощетинился и убежал.

– Смешной, ну я же говорю, мальчишка. Он же совсем молодой был в начале. Сколько? Лет семнадцать?

– Где-то около, но ведь уже прошло тридцать лет. Наверное, можно было вырасти.

– Знаешь, мне кажется, мы застыли не только физически. Я ловлю себя на мысли, что внутри осталась такой же, как будто думаю одни и те же мысли каждый день. Мне как будто все так же сорок два, как и раньше, я не учусь, не становлюсь мудрее, нет жизненных уроков, чтобы их извлекать. Каждый день бью пальцами по клавишам, обсуждаю с тобой одно и то же.

– Как муха в янтаре, да?

– Да, очень точно.

– Это не моя мысль, Саве, главный архитектор сегодня сказал за обедом. Странно, я как будто веду одни и те же разговоры сегодня.

– Мы и до этого их вели, просто сегодня ты стала это замечать. Как будто что-то изменилось в воздухе.

– Наверное, потому что мы видим, что мир начал меняться. В этом году мы пережили настоящее лето, даже дождь шел. Быть может, наступит момент, и мы увидим солнце? Огромная звезда на небе, с сияющей короной. Как бы я хотела, чтобы это произошло. Раньше думала, если залезть как можно выше, может удастся? Но, выше облаков нам не подняться, никак.

– В мире много невозможного. Давай постараемся делать то, что в наших силах. Печатать книги! Кстати, как поживает твоя?

– О, весьма. Я почти дошла до финала. Есть пара задумок, они почти оформились в голове.

Тана рассеянно покивала головой, и снова погрузилась в работу. Я же старалась больше не фантазировать, а сосредоточилась на механическом тексте. Постепенно заметила, что отвлекаюсь, проваливаясь в текст, так было интересно. Вот поэтому я и не особо хороший помощник в типографском деле – зачитываюсь постоянно.

За три дня удалось сделать немало, пару глав так точно. А там позвонил Мил, и я, сжав челюсть покрепче, направилась в лабораторию. Уж не знаю, что он там нашел такого интересного, но теперь он ждал меня у кабинета, совсем не как в первый раз. Это был уже четвертый мой визит за последние два месяца, во второй и третий раз Мил давал какие-то странные задания, то на подсчет, то на рисование, то на перекладывание фигурок, при этом сидеть приходилось, опутанной проводами, ужасно неудобно. Но больше всего ему нравилось смотреть на данные, после того как я дремала, погрузившись в собственные мысли.

Не знаю, что скрывали эти кривые, и, думаю, Мил тоже не особо разбирался, но ему нравилось сопоставлять. Он рассказывал мне свои наблюдения, показывал, где ритм нарастал, закручивался в причудливые знаки, а где наоборот падал, становился почти прямой, размеренный, четкий. Ученый верил, что за этим что-то стоит, что не просто так создали эти приборы, ведь с одним у него получилось разобраться, благодаря чему мы многое смогли построить и создать заново.

– Кто пришел! – как-то очень радостно воскликнул он, – а я уже все подготовил.

– Нет бы чай с чем-нибудь вкусным, а он все провода, провода, – немного поворчала в ответ.

– Тебе лишь бы чай пить. Нет уж, сегодня у нас будет очень много работы. Для начала, садись сюда. Я тут нашел в книге целую кучу головоломок, будешь разгадывать.

Тяжело вздохнув, я села в кресло, помогающее поддерживать голову (в шлеме шея быстро уставала), а Мил начал ритуал – наклеивал датчики на голову, лицо, шею, опутывая меня, как паук. Наконец, он подключил аппарат, и я высказала ему свою мысль:

– Ты похож на паука с паутиной, когда возишься с проводами, так забавно.

– Повтори, – махнул рукой, напряженно вглядываясь в экран.

– Ты похож на паука с паутиной, когда возишься с проводами.

– Тебе эта мысль только что пришла в голову, так?

– Ну да, как ты это понял?

– Вот здесь, смотри, – он указал на изменение в кривой – резкий всплеск активности по шкале, а потом второй, уже гораздо меньше, – такого я ни у кого раньше не видел. Вот почему я решил тебя изучать.

– Главное, чтоб ты меня тут не запер и не разобрал для своих опытов. Руку – пожалуйста, но голову не отдам.

– Обещаю, только датчики. Никакой разведывательной хирургии.

Мы посмеялись, а потом он пришел с несколькими пластиковыми табличками. Перебирал их, разглядывал, а затем отложил в сторону, оставив в руках одну. Перечитав, задал мне вопрос:

– Представь себе, что ты находишься в темной комнате, в которой есть свеча, газовая лампа и дровяная печь.

– Что это такое?

– Предметы из прошлого, которые использовали огонь для света и тепла. Дослушай до конца, пожалуйста.

– Хорошо.

– Итак, у тебя есть все эти предметы и только одна спичка. Что ты зажжешь в первую очередь.

– А спичка что такое?

– Маленький предмет, использующийся для разжигания этих вещей.

– Я не понимаю. Как я могу решить твою загадку, если я не знаю половину слов из нее.

– Ясно, давай так, у тебя есть три предмета, требующие зажигания, и один предмет, который может их разжечь. Что ты зажжешь в первую очередь?

– Если это попытка тренировки памяти, то тут все совсем глухо, Мил, ты же знаешь.

– Ну не злись. Просто попытайся подумать над задачей.

– Как я могу выбрать из трех предметов, если я даже не знаю, что они такое. Постой, или мне не нужно выбирать из них? А вот эту, сичку, ее вообще нужно поджигать?

– Да, вот видишь, ты справилась. Первой нужно зажечь спичку! М-да, боюсь другие задачи мы решить вообще не сможем. А ведь когда читаешь ответы, все кажется таким очевидным. Я нашел их в детской книге для развития логики, попросил Тану перепечатать лет десять назад, все не мог найти применение. Забавно, идея про спичку вызвала колебания куда меньшие, чем шутка про паука.

– Может быть, потому что она пришла в мою голову внезапно, а к задачке я готовилась, напрягала мозг. Или, может, это связано с тем, что задание уже не первое, а все, что привычно, не вызывает особых колебаний.

– Возможно. Ладно, это еще не все. Мы тут при разработке дроидов столкнулись с одним неожиданным препятствием и решили, что ты можешь помочь придумать ответ, все-таки это твоя идея.

– Давай, – мне стало боязно, как-то не хотелось, чтобы из-за их неудач досталось, все же я лишь подала идею. В который раз убеждаюсь, что молчать надо побольше.