Проект особого значения. Версия 20.24

Это сложный вопрос, ответ на который волнует тебя все чаще. Ты не знаешь, зачем Сатоши все устроил: не уничтожил тебя, когда Эпсилон навсегда изменил его собственный разум; спас Лизу; помог Антону замкнуть серверы Игры. Но чувствуешь – ваше время еще придет, в планах Сатоши не бывает ошибок.

Наконец ты отвечаешь:

– Быть может, все просто и наша цель – быть вместе? Быть счастливыми? Пока у нас есть на это время.

Ты смотришь в Его глаза. В них то же самое чувство, что горит в тебе. Его показатели больше не нужны, чтобы знать это. Ты не понимаешь, как это работает. Просто чувствуешь то, что чувствует Он. Лиза называла это любовью. И кажется, ты начинаешь осознавать, что это такое.

Когда Он рядом…

Тебе больше…

Ничего не нужно.

Игорь Соловьев

Точка перелома

День не задался сразу. Едва Коля ступил на пирс, пролетающая чайка «отбомбилась» ему на плечо.

– Бывает, – бросил встречавший Николая моряк. – К счастью или деньгам, не иначе.

Коля раздраженно смахнул салфеткой следы предстоящего благополучия.

– Погодка-то! – морской волк указал на тяжелое серое небо. – Того и гляди ливанет.

Молодой инженер хмуро взглянул на тучи и спросил:

– Далеко нам?

– До первого зонда минут сорок идти. А на все про все часов восемь выйдет.

Николай поднялся на борт. За спиной убрали сходни, и судно отвалило от причала.

«Баллов шесть», – определил Николай, наблюдая за волнами. Сейчас бы в теплом офисе сидеть, а не проверять собственные гипотезы. Дернуло же его усомниться в отчете! Скорее всего, руководство право, и это действительно системный сбой.

Двенадцать буев-зондов, дрейфующих на балтийских волнах, предупреждали о растущем циклоне. Удаленный перезапуск их систем ничего не дал. Зонды, как заговоренные, снова и снова пророчили катастрофу.

У последнего зонда Коля чуть не угодил за борт. Тяжелая волна тряхнула судно. Соленая ледяная влага обожгла, окатила и играючи толкнула человека в клокочущую темень. Но Николай удержался, устоял.

Кран достал из воды красно-белую тушу зонда-дрифтера и перенес ее на палубу. Дыша на озябшие пальцы, инженер снял с зонда крышку и подключил оборудование.

На экране технического блока побежали зеленые строки: «Снятие показаний. Завершено. Перезапуск систем. Завершено. Обновление прошивки…» И сразу же красная надпись: «Отказано. Данное оборудование не поддерживает программное обеспечение последней версии».

– Ну как? – спросил моряк, заглядывая через Колино плечо.

– Все то же самое. Пес с ней, с последней прошивкой. Главное, видишь? Зонды рабочие. Но почему они шлют такие странные показания? Даже ручная регулировка не помогает.

– А что с ними не так?

– Они прогнозируют рост циклона огромной силы! Но другими источниками это не подтверждается. Ни спутники, ни метеостанции ничего похожего не фиксируют. Мы думали, это технический сбой, модели-то не новые. Но я проверил, системы работают штатно.

– Знаешь, парень, я компьютера в голове не имею, – сказал моряк, – но в море не первый десяток лет. И, судя по всему, не врут твои «старички», – он кивнул на небо. – Будет шторм. Да еще какой!

Коля и сам видел: на море творилось неладное. Ветер споро гнал низкие темные облака. Волны стали больше и тяжелее, болтанка усилилась.

Николай спустился в кают-компанию. Инженер вымок, продрог и благодарно принял из рук старпома чашку горячего чая. Едва пальцам вернулась былая гибкость, Николай раскрыл ноутбук и связался с руководством.

– Я проверил дрифтеры. Они совершенно исправны! В порядке гипотезы – что, если ложная информация поступает от других источников? Посмотрите, я скинул доклад на почту.

Начальник Николая задумался.

– Хочешь сказать, что устаревшее оборудование дает более точную картину, чем все передовые средства оповещения? Николай, ты уверен?

– Я верю собственным глазам, – упрямо ответил Петровский. – И то, что творится на море, никак словом «умеренно» не назовешь. А именно так описывают ситуацию спутники и метеостанции.

– Хорошо, я посоветуюсь с коллегами. Подожди немного, – собеседник отключился.

Вскоре он вернулся с ответом.

– Коля, я отправил отчет выше по инстанции. Там его изучили и посоветовали не впадать в панику. Решили, что это все же сбой твоих дрифтеров. Уж не знаю, в чем тут дело.

– Но как же так?

– Коля, ты специалист молодой, согласись, опыта может недоставать. Однако мне рекомендовали соединить тебя с академиком Рушко Львом Романовичем. Надеюсь, целый академик для тебя достаточно авторитетная величина?

«Рушко», – закрутилось в Колиной голове. Где-то он уже слышал эту фамилию, причем недавно. Ассоциации подкинули образ благообразного старичка с бородкой, как у писателя Чехова.

– Хорошо. Соединяйте, – согласился Николай.

Изображение сменилось пожилым, но бодрым человеком, напоминавшим скорее сказочного Айболита, нежели Чехова.

– Добрый вечер, молодой человек, – поздоровался академик. – Я ознакомился с вашим отчетом. Вы считаете, что на побережье Балтики образуется циклон огромной силы?

– Об этом говорят данные зондов, Лев Романыч. И визуально это полностью подтверждается.

– Знаете, Николай Егорович, – улыбнулся академик, – Балтийское море, оно ведь с характером. Но отходчивое. Час-другой похмурится, а потом утихнет. Я тщательно проверил сводки, приходящие к нам из других источников, но не нашел подтверждений вашему беспокойству. Согласитесь, у всех случаются ошибки. Однако множество перекрестных проверок исключают правоту вашей версии. Не хочу давить авторитетом, но поверьте академику, для паники нет ни малейшего повода.

– Я понял. Но если не возражаете, то хотел бы услышать подобное заключение от человека, а не от симуляции, созданной искусственным интеллектом.

Николай наконец вспомнил, где он слышал об академике Рушко. Отец Коли, Петровский-старший, три дня назад упомянул эту фамилию.

– О! – снова улыбнулся академик. – Вы сочли, будто я отправил для беседы с вами компьютерную симуляцию? Нет, это действительно я, настоящий Лев Романович Рушко. Впрочем, если изволите, вот сертификат института Тьюринга, подтверждающий, что с вами беседует человек, а не ИИ.

На экране возникла голограмма сертификата.

– Надеюсь, теперь вы воспримете мои доводы всерьез? – спросил академик.

– Вполне, Лев Романович, – кивнул помрачневший Николай.