Развод. Дай мне шанс

Вроде взрослые люди, а не понимают, что криками пугают ребенка!

– Выходите отсюда! Оба! – рявкнула я.

Я выпроводила из спальни их обоих и закрылась.

– Тихо, маленькая, всё хорошо, – я качала на руках малышку и услышала, как хлопнула входная дверь.

Муж ушел на работу.

Свекровь гремела на кухне кастрюлями, а потом пошла в зал и негромко включила телевизор. Очередные судебные разбирательства в эфире.

Я легла с дочкой на кровать. У меня снова разболелась спина, будто прострелило между лопатками. Дала дочке грудь, она немного поела, и мы уснули.

Бессонная ночь давала о себе знать.

Сил ни на что не осталось.

Равномерный шорох швабры по полу под дверью вырвал меня из дрёмы.

Взглянула на часы, время двенадцать.

Дочка зевнула и тоже заворочалась. Я вздохнула.

Пора вставать.

Сегодня у меня две клиентки записаны на ресницы. Одна придет к трем, а вторая записана к пяти.

Я вышла с ребенком из спальни и почувствовала резкий запах.

– Фу! Что это? – я зажала нос.

– Не фукай, это уксус. Чтобы не разводить всякую гадость, полы с уксусом надо мыть, – проворчала свекровь.

– Ты нас отравить решила? Этим дышать невозможно! – рявкнула я и снова закрыла дверь, пока запах не просочился в спальню.

Это просто издевательство какое-то!

– Опять ей не так! – кипела под дверью она. – Спит до обеда, а дите голодное! Бессовестная!

– Она не голодная! – ответила я и начала одеваться.

Надо срочно выйти на улицу. Не могу, меня тошнит от запаха уксуса в концентрированном виде.

Прям плохо становится.

А мне еще работать! Через три часа придет первая клиентка.

Как такое вообще могло прийти в голову?

Кто в наше время моет полы с уксусом?

Я оделась, взяла ребенка, быстро сбегала с дочкой в ванную, подмыла ее, надела подгузник, одела и вышла из спальни.

Вонь ужасная.

Ирина Николаевна, конечно, неплохая женщина. Она приняла меня, помогает с ребенком, и я ей за это очень благодарна. Но иногда она бывает слишком резка в выражениях. В порыве эмоций может такого наговорить, что волосы на затылке дыбом становятся. После этого мы можем неделю не разговаривать, но сегодня не тот случай.

Не хотелось лишний раз ругаться.

Я зашла в зал и спокойно сказала свекрови:

– Мы гулять, пойдем с Диной подышим, а вы, пожалуйста, проветрите квартиру. Мне плохо от этого запаха, а к трем ко мне придет клиентка.

– Хорошо, – так же спокойно кивнула она и развела руками. – Вроде бы, борщ ешь, я туда тоже уксус добавляю, а тут плохо ей.

– Уксуса сейчас слишком много. У меня голова от него разболелась.

Я положила дочку в коляску и вышла на улицу.

Сейчас конец февраля, всюду сугробы, минус одиннадцать. Я наматывала круги с коляской вокруг дома и дышала прохладным чистым воздухом.

Мне стало лучше.

Через сорок минут позвонила свекровь и сказала, что всё проветрилось.

Я вернулась, запаха больше не было.

Ирина Николаевна разогрела свой фирменный борщ, забрала Дину и посадила меня за стол. Я с удовольствием проглотила всё содержимое тарелки, помыла посуду и подогрела дочке овощное пюре с мясом.

Я покормила ребенка и отдала бабушке. Ко мне пришла первая клиентка.

К семи вечера я полностью освободилась, а через полчаса домой вернулся муж.

На нем лица не было.

Бледный, взъерошенный и задумчивый.

– Привет, – я подошла к нему и поцеловала, – у тебя всё хорошо?

– Привет, – устало выдохнул он. – Помнишь Витю? Моего друга из института.

– Помню, конечно.

– Он вчера умер. Внезапная смерть. Остановилось сердце.

– Какой кошмар! – я в ужасе прикрыла рот ладонью, – он же совсем молодой, твой ровесник.

– Да, ему было двадцать восемь. Я сам в шоке, но от этого никто не застрахован, Карин, – вздохнул он, разулся, разделся и прошел на кухню, а я за ним, – мне сегодня Наташа позвонила и сказала, что завтра похороны.