Мы все из глины

Мы все из глины
Катерина Раюшкина

Молодому архитектору Ивану Андрееву поступает предложение о работе, от которого нельзя отказаться. Он окунается с головой в строительство сверхсекретной лаборатории, где под руководством профессора Зябликова будут проводиться эксперименты по выявлению неординарных способностей у советских граждан. Иван остаётся работать с ним и после завершения строительства лаборатории, продолжая загадочные опыты. Спустя годы Ивану предстоит выяснить, куда же исчезли все, кто принимал участие в эксперименте?

Мы все из глины

Катерина Раюшкина

© Катерина Раюшкина, 2022

ISBN 978-5-0059-3022-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Шестой день, свернувшись эмбрионом на кровати под клетчатым пледом, лежал Иван Андреев. Рядом стояли табурет с лекарствами и медный тазик с холодной водой, через его бортик перевешивалось мокрое вафельное полотенце. Оно, как мертвая серая рыбешка, безжизненно смотрело на паркет, истекая застоявшейся водой.

В черной лужице отражался свет новой луны, робко заглядывавшей в окно. А с подоконника вглубь темной полупустой дачной комнаты смотрела вереница больших и маленьких кактусов. Плед закопошился. Из-под него раздался сиплый стон. Андреев трясущейся рукой потянул полотенце, и тазик с грохотом опрокинулся. Вода потекла в коридор.

В этот момент раздался частый стук. Андреев приложил полотенце к узкому горячему лбу и облегченно выдохнул.

– Сосед! Ты жив? – послышался с улицы бодрый мужской голос.

– Жив, жив! Заходи, Николаевич!

В коридор по-хозяйски зашел коренастый мужик в бейсболке и распахнутой красной клетчатой рубашке, из-под которой торчал загорелый круглый живот. Николаевич был председателем правления садового товарищества, дела вел четко и строго, не прощая дачникам задолженностей. Но к долгам соседа относился лояльно и всегда был с ним обходителен. Андреев, по-дружески подшучивая над ним, прозвал его на американский лад Реднеком.

– Как ты? – участливо спросил Реднек, приподняв бейсболку. В полумраке забелел его морщинистый широкий лоб.

– Почти сорок, – слабым дрожащим голосом ответил тот.

– Давай «скорую» вызову, – Реднек вытащил мобильник из кармана рубашки и уже приготовился набрать номер.

– Э, не… Убери! Не хочу в больницу! – взмолился Андреев.

– А если у тебя пневмония? К врачу надо, сосед. Шестой десяток пошел – не молодой пацан, чтобы так хорохориться.

– Достань лучше из того шкафчика хреновуху, – Андреев указал на угол навесной полки, которая виднелась из кухни.

Реднек молча встал и наполнил две стопки.

– За тебя! Будь здоров! – сказал он, протягивая стопку соседу.

– Тебе, Реднек, пить не советую, – приподнявшись с кровати, произнес Андреев неожиданно строго. Николаевич глянул на него круглыми глазами, и рука со стопкой невольно опустилась.

– Вспомни, как ты сегодня с лестницы полетел, когда спускался с чердака, и как головой об угол стены долбанулся. У тебя голова до сих пор кружится. Сотрясение, дружище.

– Сейчас она закружилась еще больше, – Реднек медленно опустился на кровать и поставил стопку на табурет с лекарствами. – Как узнал?

– Знаю, и все, – нехотя ответил Андреев, опустошив стопку.

– Чур меня, чур! – перекрестился Реднек, перебив соседа.

– Молчи! А то ляпнешь еще что-нибудь. И давно это у тебя началось?

– Как заболел.

– Да, и правда – странная болезнь. Свиной грипп… Птичий грипп… Может, новый вирус какой?

– Бог его знает, Николаевич, – Андреев взял с табурета реднековскую хреновуху и, зажмурившись от удовольствия, выпил.

– Ладно, сосед, я пошел. Будь! – Реднек поспешно утопал, несколько раз махнув рукой на прощание.

Андреев вновь укутался с головой в плед. Ему мерещилось, что он один сидит в ветхой вагонетке, которая на бешеной скорости мчит по крутым виражам американских горок. А ведь Андреев никогда на них не катался. Он лишь когда-то со стороны видел, как у других захватывает дух. «Обязательно попробую», – говорил он сам себе. И вот сейчас представилась возможность… Только вокруг было пустынно – никто, задрав головы, не смотрел на него снизу. Все аттракционы существовали исключительно для него, отчего сердце сжималось от страха. Пугало и то, что еще одним пассажиром был молодой человек, очень похожий на Андреева. Он ехал за ним следом, и ни один мускул на его лице не дрогнул, когда вагонетка сделала очередной сумасшедший вираж.

* * *

Был жаркий, томный летний день. Будоражил воздух, наполненный догорающим ароматом сирени и цветов вишни. Андреев был по-настоящему счастлив. Молодой, дерзкий, он получил диплом с отличием. Перспективный архитектор – так сказал про него научный руководитель, старый, всеми уважаемый профессор Московского архитектурного института.

Андреев в то время жил вместе с матерью и молодой женой на окраине столицы в двухэтажном деревянном бараке. Он возвращался домой навеселе, довольный собой. А в кармане старого твидового пиджака, доставшегося от деда, грел сердце диплом МАРХИ, самый настоящий.

Двор на удивление был пуст – ни местных ленивых мужиков, играющих в домино, ни склочных старух, ни детей. Только мокрое постельное белье говорило о том, что недавно здесь кто-то был. Очень знакомые простыни. Только молодой человек не мог припомнить, кому они принадлежат.

Андреев подумал, не задержаться ли во дворе. Соседям показаться. Он ведь теперь непременно станет уважаемым, достойным человеком. Собственная квартира, машина «Волга» – жизнь только начиналась. Позади останутся грязный барак и жизнь в нищете. Как с таким дипломом не поверить в свое светлое социалистическое будущее. Жизнь только начиналась, и начиналась она замечательно.

За плотными рядами развешанного белья послышались легкие, едва уловимые шаги. В небольшом просвете мелькнула чья-то тень. Андреев замер – может, кто-то из соседей – он поздоровается, покрасуется. «Здравствуй, Ванечка – скажет сосед или соседка. – А чего ты вырядился?». Андреев слегка улыбнется, расправит грудь: «Диплом с отличием защитил». И Петр Алексеич или Зинаида Николаевна так и ахнут. Или вот Леночка, с которой в параллельных классах учился. Даже лучше, если Леночка.

Тяжелые простыни покачнулись. Свободные края наволочек и полотенец взмыли вверх и комом намотались на бельевую веревку. Кто-то явно пытался пробраться. Андреев засмеялся – сейчас из белья вывалится местный выпивоха. Но вместо этого он увидел несколько крепких мужчин в штатском, приближавшихся к нему четким уверенным шагом. Лица у них были, что называется, каменными. Незнакомцы были приземисты и коротко стрижены. Оба – квадратные, словно скульптор, не придав никакого изящества, не обтесав, забыл о них. Один рыжий, как апельсин, у другого волосы блестящие, черные, как гуталин. «Апельсин и Гуталин», – отчего-то подумал Андреев, хотя внешность незнакомцев совсем не располагала к смешным дворовым кличкам.

– Андреев? – в проброс спросил рыжий.

– Он самый, – озадаченно ответил Андреев.

– Разговор есть, – сказал второй.

– А вы кто?

– Давай отойдем от подъезда, и мы все объясним.

Тон мужчин был безапелляционным. Андреев понял, что отказаться он не может, отчего резко протрезвел. Неизвестные отвели его в сторону от веревок с бельем.

– Завтра к тебе придет человек. Поедешь с ним. За колбасой, так сказать… – не мог подобрать нужных слов рыжий неприятный молодой человек.

– Какая колбаса? Вы кто?

– Кто мы – это неважно. А колбаса нужна всем.

– Отказаться от такого предложения – грех, – пустил смешок брюнет. – Надо же накрыть достойный стол по случаю успешного окончания института.