Королева мертвых

У этих слов нет эха.

Ее смех замирает на полувдохе. Грудь сдавливают тиски хрупкого с виду стекла, цвета топкого болота.

Разве она смеялась? Да как ей вообще удалось?

Она ведь мертва.

– Королевство нуждается в тебе, Агата, – в звенящей тишине произносит Ка'аз-Рат.

Однажды она уже слышала от алхимика эти слова.

В тот день, когда Мельгарт поднял ее за талию и швырнул на Трон, она забилась в изумрудный угол под пристальным взглядом рубиновых глаз короля, а он сказал:

– Я взял тебя в жены. Отобрал твою жизнь. Но до сих пор не знаю, достойна ли ты править Даероном? Покажи, что ты достойна этого!

Воле короля нельзя перечить. Иначе тебя ждут голод и пытки. Сначала одной рукой, потом второй она коснулась зеленых подлокотников, выпрямила спину. Трон обжег голую кожу холодом.

– Голову выше! – прокричал король. – Ты носишь корону!

Она подняла подбородок, поседевшие за одну ночь волосы рассыпались по кружеву белого платья. Она глядела на своего мучителя сверху вниз, стараясь преисполнить взгляд величием.

А он расхохотался от того, какое же это жалкое зрелище, а после бросил:

– Встань и не повторяй этого больше.

Трон был иного мнения, и король умер у ее ног. После ночей, полных изощренных пыток, она не раз мечтала о его смерти, надеялась, отобрать его не-жизнь собственными руками.

Но Трон отомстил за нее.

Она помнит, как протягивала руку алхимику, надеясь на помощь, но он оставался недвижим.

– Королевство нуждается в тебе, Агата, – произнес алхимик тогда, когда Трон поглощал ее на его глазах, и он же произнес эти слова сейчас.

Как и в тот, последний день ее жизни, спящий все эти год Трон вдруг оживает. Темно-зеленое стекло вспыхивает изнутри. Зеленые искры, как куски льда в половодье, движутся, притягивают ее взгляд.

– Королевство нуждается в тебе, Агата! – почти кричит Ка'аз-Рат.

Каменные тиски ослабляют объятия. Ее качает, как если бы она плыла по волнам. Тело утратило опору.

– Живые пришли на земли Даерона! Они уничтожают твоих подданных! Распоряжаются землями так, словно они принадлежат им. Поднимайся, Агата! – кричит алхимик, воздевая костлявые руки к дырявому куполу Тронного зала. – Трон Даерона выбрал тебя! Пришло время показать живым, что значит, посягать на земли мертвых!

Каждый камень разрушенного королевства никогда не забудет своего последнего короля. Земля не избавится от ржавого цвета пролитой крови, а стылый ветер – от запаха смерти. С мечом в руках король Мельгарт погубил сотни жизней. Все они до сих пор не знают упокоения. Их призраки шепчут, воют, кричат и стонут в королевском замке, повторяя ставшие последними для них фразы короля-убийцы.

Сейчас души здесь, заполонили Тронный зал, осветили его рванным холодным свечением, словно луна рухнула с небес на землю и разлетелась на сотни осколков.

Последняя изумрудная капля соскользнула с ее запястья. Прозрачная поверхность снова стала твердой.

Трон отпустил ее.

Она сгибается, обнимая саму себя. Пальцы скользят по белому кружеву свадебного платья. Она снова сжимается в комок, забиваясь в зеленый угол. Длинные белые волосы закрывают лицо.

Королевский алхимик подходит ближе, протягивая руку.

Она глядит на лишенные кожи фаланги пальцев и думает о том, как сильно нуждалась в этой руке помощи тогда… сколько лет прошло с того дня?…

Она помнила величие Тронного зала, но золотые канделябры потускнели, расколотые мраморные плиты усыпаны рухнувшей с потолка мозаикой.

Расширяющийся книзу рукав свадебного платья соскользнул, обнажая ровную, без следов разложения кожу.

Она позволила алхимику помочь ей встать. Ослабшая, приникла к его впалой груди, чувствуя под одеждой лишенные плоти кости.

– Теперь им не уйти от смерти, – проскрежетал Ка'аз-Рат.

У этих слов снова появилось эхо.

* * *

– Все эти годы я не прекращал своих исследований, госпожа. Я добился потрясающих результатов, – проскрежетал Ка'аз-Рат.

Вместе с ним королева покинула Тронный зал и теперь он вел ее по притихшему, темному замку к алхимическим лабораториям в склепах замка, в которых больше некого было хоронить. Призраки замка следовали за ней по пятам.

Вспышки молний выхватывали из тьмы мертвых дворян и слуг. Ее не пугали торчащие кости и гниющая плоть. Утратившая эластичность кожа, цветом напоминавшая заплесневевший пергамент, быстрей всего сходила с самых подвижных частей тела – коленей, локтей, пальцев, предплечий и челюстей. У многих сгнивали хрящи – носы вваливались, а уши отсыхали. Выпадали волосы, обнажая кривые желтые черепа.

И у всех глаза были словно налиты кровью. Ни зрачка, ни радужки, ни век. Ничего похожего с живыми лицами – только два горящих уголька в глазницах черепа.

Она была другой. Сейчас, глядя на своих подданных, королева наиболее остро ощущала то, насколько сильно она отличается от своих подданных.

– Они не ожидают, что мы ударим этой ночью, – говорил мертвый алхимик.

Сама она еще не проронила ни звука.

Они.

Те, кто за одну ночь стерли с лица земли два городка нежити, ближайших к заливу Бурь, где когда-то располагался королевский порт. В лунную летнюю ночь, если бы не гроза, она увидела бы со стен замка даже отблески горящих городов на горизонте. Армия врагов была ближе, чем казалось.

Золото. Конечно, их влекло золото. Мертвым оно ни к чему.

Королева сжала изумруд на своей шее, гладкий и холодный, как осколок льда. По форме камень напоминал слезу. В том, что случилось сегодня ночью, виновата она и ее бездействие.

Трон Даерона выбрал ее.

Она не стала выговаривать алхимику за то, что он не «разбудил» ее сразу же, как узурпаторы ступили на их земли. Они оба понимали, каковы в этой войне шансы нежити. Пока живые не вступили в открытое противостояние, Даерон мог стерпеть их присутствие на своих землях. Ценные металлы действительно ни к чему заживо гниющим мертвецам.

Но живые не стали довольствоваться приисками Серных пещер.

«Достойна ли ты править Даероном?…».

Королева следовала за королевским алхимиком по развалинам замка, некогда считавшимся одним из самых красивых. Она мечтала танцевать в этих залах, в которых теперь только призраки бесшумно скользили по пыльным мраморным плитам.