Безымянный

? Кем работала ваша жена? – спросил я.

? Бухгалтером в офисе.

Я достал сигарету и закурил.

? И много ли она зарабатывала?

? Гроши, только на еду и хватало.

Я выпустил густой дым и перевёл взгляд на мужчину в пиджаке.

?Меня зовут Сильвестр, – начал он, – мне тридцать восемь и я – бизнесмен. У меня сеть пекарней, – мужчина кивком указал на витрину, возле которой мы стояли, – я из Польши. Моё детство было ужасным, мать меня родила от заядлого игрока и пьяницы, который не мог купить в дом даже буханку хлеба, из-за этого маме приходилось работать сразу на трёх работах. А когда она возвращалась домой, то получала порцию побоев от пьяного отца. На девятом году моей жизни в Польше начался холокост. Мать бросила отца и нам пришлось бежать в Белоруссию, где мы прожили около восьми лет. Там я и начал впервые работать. Каждый день, вставая в пять утра, шёл развозить почту. С полученных денег часть отдавал маме, а часть откладывал на что-то ценное, и так несколько лет. В скоре у меня это вошло в привычку, и уже через двадцать лет, с отложенных денег, я открыл свою первую пекарню, и сейчас я здесь, продолжаю упорно работать,? мужчина пожал плечами, заканчивая рассказ.

Перед тем, как выслушать обе стороны, я сделал пометку о том, что оба мужчины согласятся на пари ради денег, один из-за жадности, другой из-за финансового положения. Но тогда я не предполагал, что правильно сформулировал мысль, но сопоставил её не с тем.

? Бенджамин, первое, что я заметил: то, что вы рассказали о своей семье после того, как похвалились своими достижениями, – я удручающе покачал головой, вновь выпуская дым, – Второе: Вы сказали, что ваша жена не понимала, что вы больны, и почему-то выставила за дверь! И то, что её зарплаты только на еду и хватало. А то, что у вас трое детей, вы вспомнили хоть раз за это время? Ваша жена была бухгалтером, она вычеркнула ненужное звено, дабы восстановить экономику семьи. Возможно, после вашего ухода им стало хватать и на одежду.

Я затушил сигарету ногой и глянул на старика.

Тот удивленный, скорее всего тем, что я не посочувствовал ему, вскинул брови.

Краем глаза я заметил, как Сильвестр нервно теребит край своего пиджака, возможно, ожидая, что я и из его истории вынесу горькую правду.

Но я лишь протянул ему банкноту:

? Она ваша.

Мужчина, кивнув, неловко принял бумажку и моментально спрятал её во внутренний карман пиджака.

Проследив за махинацией Сильвестра, я достал из дипломата маркер, взял у Бенджамина картонку и исправил надпись: «Подайте, пожалуйста, на еду». Отдал картону старику и кинул в рядом лежащжую шляпу двадцать долларов.

? Всего доброго, – попрощался я, и направился к своему хостелу, который уже выглядывал из-за угла.

Глава 3

Душный, прокуренный табаком бар, находился в подвальном помещений хостела. Носителем тусклого освещения служила старая потёртая люстра в виде ведра, одиноко висевшая в центре зала.

Деревяшки на полу жутко заскрипели, когда я прошёлся по ним до стойки.

? Виски. Пятьдесят, – сказал я бармену, усаживаясь на высокий стул.

Мужчина кивнул, и достал бутылку.

Наполнив стакан, подтолкнул его ко мне.

? Закуску? – спросил тот, потирая густую бороду.

Я отрицательно махнул головой.

Осматривая помещение, я думал лишь о том, что более ужасного бара я ещё не встречал. В общем, помимо бара, весь остальной хостел находился в ровно таком же состоянии. Моя комната, в которой стояло три кровати, была украшена лишь порванными обоями на стенах. А что бы согреться под горячей водой в душе, нужно было для начала, неплохо так, замёрзнуть в холодной.

С моих слов может показаться, что моё финансовое положение совсем плачевно, раз я остановился именно в этом хостеле.

Но это далеко не так.

Сидя в этом баре, за потертой стойкой, на шатком стуле, в тусклом свете торшера, ровно, как и все остальные, я привлекал большое внимание людей. А всё, потому что, на мне были надеты хорошие вещи. Нет, я не хочу сказать, что все остальные были одеты ужасно, но разница всё равно была заметна: чёрные классические брюки с ровными стрелками; до блеску начищенные ботинки; серая рубашка; и чёрный плащ, с затягивающемся ремнём на поясе – это сильно выделяло меня из массы: растянутых свитеров; разноцветных рубашек и клетчатых брюк.

Нет, ничего не имею против клетчатых брюк. Чёрт, это моя страсть!

Да и приехал я в этот город на самое ожидаемое мероприятие среди высшего общества, по приглашению одной очень популярной дизайнерской компании!

«Как только они меня нашли, прохиндеи, в такое то время!» – подумалось мне и я усмехнулся.

Тогда почему я здесь?

Хороший вопрос.

Если смотреть на мир под одним углом, можно упустить много интересного. Да и я не хочу относить себя к какой-то одной группе социума, которая позиционирует себя, как нечто уникальное и неповторимое! Я достаточно не уникальный, я бы даже сказал, самый не уникальный и очень даже повторимый. Моя манера общения была перенята от какого-то барона, сейчас я даже имени его не вспомню; а вкус в одежде мне привил старый знакомый, который, то и дело, каждый день повторял: «Классика – вот наша мода!». Из этого можно сделать вывод, что я даже личностью не являюсь, о какой уникальности может идти речь?

? Я еле вас нашёл! – послышался голос откуда-то позади, сбивая меня с мысли.

Я обернулся.

Пере до мной стоял полный мужчина, низенького роста, с рыжими усами на пол лица.

Это же Говард! Мой помощник!

? Неужели ты потерял адрес, который я оставил тебе на листке? – удивлённо спросил я.

Обычно Говард очень внимателен к таким вещам. Мы часто разъезжаемся по разным гостиница. Он почти всегда выбирает вариант, который нам предлагают те, кто меня приглашает на то или иное мероприятие, а этот мужчин, после десяти лет работы со мной, так и не смог принять мои взгляды на жизнь.

? Нет, просто я зашёл в ваш номер, но вместо вас там обнаружил женщину и мужчину! Пришлось побегать, – он достал из кармана платок и промокнул им лоб.

? Уже не один, – усмехнулся я, намекая на то, что ко мне уже подселили жильцов.

? Не понял, – переспросил Говард, нервно убирая платок.

? Мысли в слух, друг мой, мысли в слух…

? А-а-а, – протянул он, – Так, зачем же я вас искал? – спросил он сам у себя, задумчивая почёсывая затылок, – Вспомнил! Сегодня на мероприятии будет синьор Галес, он очень хочет с вами поговорить.

? Даст Бог – встретимся, – сказал я, и, наконец-то, выпил коричневую жидкость, которая из-за моего погружения в мысли, до сих пор ждала своего часа.

? Понял, – кивнул он, нервно сглатывая.

? Успокойся, Говард. Ты только из-за этого приехал сюда?

Он кивнул.