Мое тайное соглашение

В ответ мне незамедлительно прилетает картинка, с изображением женщины с призывно задранной у стены ногой, в абсолютно понятном всем жесте. Но если до кого-то не доходит, подпись на картинке довольно красноречива «ШЛЮХА». Я долго с интересом разглядываю картинку, платье на женщине наводит меня на мысль. Я оставляю телефон на кухонном столе и несусь обратно к гардеробу.

Полгода назад мы с девочками устраивали домашнюю вечеринку. В тот вечер мы заказали столько пиццы, чтобы не получилось встать с кровати до следующего вечера, но договорились нарядится при этом в неуместные наряды. Нам показалось, что это будет чертовски весело. Джесс была в твидовом костюме «жены президента», Николь нарядилась в водолазный костюм, нацепив на лоб маску для снорклинга. В тот день я приобрела в комиссионке черную комбинацию на тонких бретелях с очень открытой спиной. Складки платья буквально заканчивались на уровне, критически приближающемуся к нижнему белью. Спереди это было классическое коктейльное платье длиной до колена, а вот сзади была изюминка. После того вечера я забросила его в коробку со всяким хламом и думать про него забыла. Картинка от Майка навела меня на мысль, что стоит соответствовать его ожиданиям, раз все равно придется оправдываться после. Что я не женщина в конце то концов?

Платье садится идеально, волосы я распускаю и оставлю лежать свободными локонами по спине. Надеть платье одно дело, а вот щеголять с голой спиной совсем другое. Долго кручусь перед зеркалом, накинув сверху кардиган. Затем вспоминаю картинку от Майка и с боевым задором закидываю его обратно в шкаф. Он приземляется на пол не долетев до полки, что-ж. Он там не первый.

Глава 7

Мы встречаемся с подругами у входа в бар. Я сердечно обнимаю каждую. Раньше мы проводили вместе все свободное время, даже снимали квартиру с Николь и частенько жили там все вчетвером. Но потом Джесс вышла замуж, Николь все свое время отдала работе акушера-гинеколога, а я встретила Майка.

С Маринн в какой-то момент мы перестали находить общий язык, пару раз повздорили из-за ерунды и прекратили общаться вовсе. Спустя время она сама вышла на связь, как ни в чем не бывало. И теперь мы периодически собираемся все в том же составе из четырех человек.

Если честно, я очень по ним скучаю. Выглядим мы как герлз-бэнд из какого-нибудь клипа. Высокая Джесс с черными как смола волосами до самой поясницы, миниатюрная Николь, тонкая голубоглазая блондинка Маринн, огненно-рыжая и очень эффектная со своими пухлыми губами. И я, по моему личному мнению, ничем не примечательная кудрявая шатенка среднего роста со слишком большими зелеными глазами. Хотя, кажется, Майк пару раз говорил, что у меня красивая улыбка.

Столик забронирован в заведении под названием «Черные пташки». Людей в темном помещении уже много. Смех и гул оживлённых голосов смешиваются со звуками музыки, несущейся со сцены, где какая-то группа исполняет танцевальные хиты на свой манер. Атмосфера завораживает.

Сам зал смахивает на бункер. Бетонные стены, низкий потолок, приглушённый свет. Яркими пятнами выделяются мягкие диваны всех возможных цветов, расставленные у столиков вдоль стен, и бар в конце зала, подсвеченный стеклянными лампами.

– За нашу Лиззи, пьём! – с важным видом завершает тост Маринн, и мы звонко чокаемся бокалами с шампанским.

Николь, взяв в руки бутылку, машет ею над столом.

– Пусто, дамы!

– Как будто это кого-то остановит! – громко заявляет Джесс, пытаясь перекричать группу. Встав из-за стола, она начинает пробираться к выходу.

Мне приходится подняться со своего места, чтобы пропустить ее.

– Попрошу принести ещё одну, но сначала – в дамскую комнату!

Решительным шагом Джесс направляется к туалету, прокладывая себе путь локтями через танцующую толпу.

– Я схожу, – кричу я ей вслед и нетвердой походкой двигаюсь в сторону бара.

У стойки многолюдно, я протискиваюсь между людьми и поднимаю вверх руку, делая заказ. Пока бармен ловко откупоривает бутылку, оглядываюсь по сторонам. Меня немного покачивает, но я стараюсь не обращать на это внимания. Мне очень нравится эта шумная и сумбурная атмосфера. Смех тонет в грохоте музыки. Люди, не сидящие за столиками и те, кто не цепляется за стойку бара, подпрыгивают на месте в центре зала, некоторые просто двигают плечами в такт музыке или что-то выкрикивают друг другу в лицо, пытаясь вести разговор. Звучат последние аккорды песни «Teen spirit» в исполнении длинноволосой блондинки на сцене, барабанщик бьет по тарелочкам и зал разражается аплодисментами.

Я все ещё стою и улыбаюсь, как школьница, широко и восхищённо. И в эту самую секунду сталкиваюсь с его темными глазами. Нет. Нет. Нет! Сам дьявол, или точнее Эндрю Стоун, стоит у бара в метре от меня, покручивая в руке стакан. Рукава светлой рубашки небрежно закатаны. Тёмные кудрявые волосы лежат как всегда идеально.

Как настоящая трусиха, поспешно отворачиваюсь, делая вид, что меня невероятно занимает работа бармена. Человек, стоящий, между нами, отходит, и мы оказываемся лицом к лицу. Если точнее, плечом к плечу. Игнорировать его дальше просто неприлично, поэтому, как в замедленной съемке, я оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом.

– Ты меня преследуешь?

Вопрос застает меня врасплох, и я не придумываю ничего лучше, чем раздраженно закатить глаза и снова отвернуться. Ну просто невозможный человек! Бармен как раз протягивает открытую бутылку. Я цепляюсь за нее, как за спасательный круг, круто разворачиваюсь на месте, спасибо, не растянувшись на полу, и прохожу мимо него с гордо поднятой головой. Не удержавшись, делаю пару шагов назад, наклоняюсь к его лицу и злобно шиплю:

– Слишком много чести.

Гордо удаляюсь под аккомпанемент музыкальной группы и его смех.

– Элизабет…

Я резко оборачиваюсь и встречаюсь с его наглыми глазами.

– Прекрасно выглядишь.

Мне кажется, даже в полумраке заметно, как я краснею. Платье липнет к телу как вторая кожа, и я отчетливо осознаю все свои обнаженные участки, и что их слишком МНОГО. Переминаюсь с ноги на ногу, и не найдя, что на это ответить, кроме неуместного «вы тоже», поспешно шагаю подальше от бара и опасного соседства с темноволосым красавцем. Мне кажется, что он провожает меня взглядом, но проверить не решаюсь.

Сегодня я должна быть с подругами. Несколько часов просто побыть беспечными и молодыми, какими мы и должны быть. Мы танцуем прямо возле столика. Николь залезла с ногами на диван и подпрыгивает в такт музыке. Мы хохочем до слез и наслаждаемся жизнью так, будто другой и не знаем.

Но интерес перевешивает все, и я робко бросаю мимолетный взгляд в сторону своего нового босса. Теперь обзор закрывает эффектная брюнетка, которая, обхватив пальцами его предплечье и прижавшись выдающимся бюстом к плечу, что-то ему нашептывает. Возможно, ей приходится кричать, но издалека это выглядит интимно. Ее платье-футляр даже слишком обтягивает фигуру. Хотя, когда у тебя такие формы, разве бывает слишком? Мельком бросаю взгляд на свое платье из комиссионки. Эта битва проиграна, даже не начавшись.

– Как вообще возможно дышать в этом чулке, – вслух ворчу я, немного обидевшись на идеальную брюнетку.

Резкий толчок в бок от Маринн, к слову, довольно болезненный, заставляет меня отвернуться от этой картины. Подруга закидывает руку мне на плечо и громко кричит мне в ухо.

– Гляжу ты положила глаз на самый лакомый кусочек в этом баре, м? Губа не дура, – хохочет она – только все зря.

– Что зря? – не совсем понимая, о чем она вообще говорит, переспрашиваю я.

– Cмотришь зря. Он в твою сторону не плюнет даже! Не твоего поля ягода, милая.

Если добавлять к каждому оскорблению уменьшительно-ласкательные прилагательные, то становится не так обидно? Я вспоминаю, почему мы перестали общаться с Маринн. Возможно, виной всему очередная бутылка шампанского на нашу маленькую компанию. А может быть, за последние несколько дней я просто устала слушать бесчисленные колкости в свой адрес. Но я очень злюсь.

– Спорим?

Джесс давится шампанским и начинает громко кашлять. Николь, выпучив глаза, переводит их с меня на Маринн. Гордо расправив плечи, я принимаю воинственную позу.

– Лиззи, не обращай внимания, она же не всерьез, – Николь пытается сгладить углы.

– Отчего же. Спорим! – Маринн элегантно поводит плечиками. – Пусть Лиззи попробует. Мы посмеемся.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы смеяться над Элизабет, – Джесс испепеляет Маринн взглядом. Та даже немного съеживается под ним и перестает улыбаться.

Если сейчас же не разрядить обстановку, Джесс вцепится ей в волосы. Она может, все это знают. Джесс ненавидит Маринн.

– На что спорим? – слышу я свой собственный голос как будто откуда-то издалека.

– На желание, ягодка моя – сверкает глазами Маринн, – игра началась! Но чтобы все по-честному! Вы должны потанцевать.

Теперь уже очередь Николь давиться шампанским. Джесс что-то кричит про Майка и мое убийство. Я же убеждаю себя, что это всего лишь желание утереть нос рыжеволосой подруге, которая всегда без проблем получала любого мужчину, просто взмахнув ресницами. И дело вовсе не в мужчине у стойки бара, который не выходит у меня из головы.

Снова бросаю взгляд в его сторону. Брюнетка все еще цепляется за его руку. Вот она откидывает голову назад и смеется. Гадство. Это будет непросто. Я решительно встаю и поправляю немного съехавшее платье. Шампанское придает смелости. У меня есть козырь в рукаве: им неизвестно, что мы знакомы. Нужно просто подойти и попросить об одолжении. В теории все просто. На практике может обернуться крахом. Но отступать уже поздно. Маринн за спиной. И я уверена, ее взгляд прожигает во мне дыру.

Десять шагов до бара кажутся вечностью. Я приближаюсь к паре у стойки. Мой босс и брюнетка. Господи, а что, если это его жена? Я мигом вылечу с работы. Брюнетка, конечно, не очень сильно походит хоть на чью-то жену, но кто их разберет.

– Добрый вечер.

В этот момент музыканты прекращают играть, и мой голос раздается неестественно громко и натянуто. Я морщусь, но сделанного не вернуть. Две головы синхронно поворачиваются в мою сторону и, не зная, как спасти ситуацию, широко улыбаюсь. Мило, насколько могу.

Стоун хмурится, словно знает, зачем я пришла. Брюнетка в красном медленно обводит меня презрительным взглядом, и я могу поклясться, морщит нос. Да что за люди такие?