Суудэр-эдзен, владыка теней

И с того же дня у него всё заладилось ? и на охоте, и в работе. И дело спорится, и вражеская стрела мимо летит, и дичь сама на него бежит. Разбогател Теллук, лучше прежнего зажил.

А у Янгува охота так и не ладится. Увидел он, какая удача к Теллуку пришла, и как-то, когда пировали они всем селением, спросил Янгув, мол, как же ты такую удачу обрел, охотник?

– Тени помогают, ? ответил Теллук. Позавидовал Янгув его удаче, и решил во что бы то ни стало его обойти. Пошел он к старому шаману, и спрашивает ? как поймать тень, чтобы принесла она удачу?

Дал ему шаман волшебные силки, дал богатое покрывало, дал волшебную плетку, и научил, как поймать духа.

В ночь большой луны пришел Янгув на гору, расстелил покрывало, поставил плошку молока, приготовил силки, и скрылся за камнями.

Ждал он, ждал, уже и небо посветлело, и большая луна покатилась вниз. Но Янгув, умелый охотник, ждал и не двигался, только сон отгонял.

Наконец, когда первые лучи солнца озарили облака в алом небе, заметил Янгув, что из сумрака между камнями выскользнула тонкая и черная тень. Она подползла к покрывалу, чтобы молока попить, да угодила в силки. Выскочил из-за камней Янгув, завернул тень в покрывало, смотрит ? у тени лицо тонкое, бледное, а в глазах тьма ночная плещется. Обрадовался Янгув ? поймал свою удачу!

Бьется тень в покрывале, еще больше в силках запутывается.

– Отпусти меня, охотник, ? взмолилась она. ? Дам я тебе за то удачи.

– Нет уж, ? рассмеялся в ответ охотник. ? Будешь ты теперь мне служить, удачу мне приносить и богатство, а не станешь, так я тебя вот этой плеткой отхожу, ? и показал пленной тени плетку волшебную.

Взял Янгув добычу на плечо, и унес в селение. Распутал силки, да замкнул веревку в круг. Сидит в нем тень, переступить через заговоренную веревку не смеет.

Заладилось дело у Янгува ? и в работе, и в охоте, и вражеская стрела его не трогает, и дичь сама на него бежит. Разбогател Янгув, и позвал как-то Теллука на пир ? богатством своим хвастаться.

Расстелил он перед юртой ковер, выставил кушанья дорогие. Пируют охотники, пьют вино, да друг перед другом богатством хвалятся.

Дело к вечеру обернулось, роса на траву выпала, Теллук и спрашивает ? отчего же, Янгув, мы пируем не в твоей юрте?

– Дорогие ковры у меня там расстелены, шкуры редкие, ? отвечает Янгув, ? не хочу, чтобы их ногами запачкали.

– Что же, Янгув, ? нахмурился Теллук, ? раньше мы вместе по болотам да горным рекам ходили, на голой земле спали, а теперь ты и на шкуру наступить боишься?

– Э, Теллук, ? говорит Янгув, ? да та шкура знаешь, сколько стоит? Месяц я того зверя выслеживал, и еще неделю с ним боролся! Жду я теперь богатого торговца из дальнего города, чтобы дорого ему ту шкуру продать, а до тех пор ее беречь надо.

Стало Теллуку любопытно, что за шкура такая, но Янгув ни в какую не соглашался ее показать. Тогда хитрый Теллук уговорил его еще выпить, и еще, а свое вино незаметно на землю выплескивал. Напился Янгув вина, и Теллук, дождавшись, когда он уснет, заглянул в его юрту, да так и обомлел, увидев в углу плененную тень. Разве ж то удача, на зле да несчастье взращенная? Разве ж то пристало охотнику ? удачу свою на цепи держать?

Хотел он было веревку разомкнуть, а та пальцы жжет да коснуться не дает, накрепко старым шаманом заколдованная.

Вернулся Теллук к себе ни с чем.

Наступила следующая ночь большой луны, снова Теллук, как и обещал, устроил пир для суудер-эдзена. Собрались тени, и видит Теллук, что лица их печальны, а к кушаньям они почти и не притрагиваются.

– Что, ? спрашивает он, ? случилось у вас, ночные духи?

– Пропал наш младший, охотник, ? отвечает суудер-эдзен, ? все горы мы обыскали, все реки, все степи, нет его нигде, ни на земле, ни под землей, ни на небе, ни над небом.

Рассказал им тогда Теллук, что у Янгува в юрте видел. Разозлились тени, полетели в селение.

Спит Янгув в юрте своей, чует ? словно холодом повеяло. Приоткрыл один глаз, видит ? темно в юрте так, словно большая луна с небес исчезла. Слышит он голоса и шорохи, открыл и второй глаз. Увидел он, что у него полная юрта черных теней ? в каждый угол те заглядывают, туда-сюда снуют, но не видят своего младшего товарища, веревкой скрытого. А тот бьется внутри круга, зовет их жалобно.

Охнул Янгув, и тут же все тени вокруг его лежанки собрались, лица бледные склонили, смотрят глазами черными, а в тех глазах тьма могильная плещется.

– Ты, ? говорят, ? охотник, младшего нашего забрал?

– Я, ? говорит Янгув.

– Отпусти младшего, охотник, а не то не миновать тебе смерти.

– Отпущу, ? кричит Янгув, ? отпущу!

Подскочил он с лежанки, да опрометью прочь бросился, только пятки засверкали. Погнались за ним духи, слышит Янгув шорохи, чувствует, как холодные пальцы плеч да волос касаются, вот-вот сожмут да утащат…

Ног под собой не чует Янгув, пуще прежнего бежит. Добежал он до дома шамана и в дверь заколотил. Не осмелились духи ближе подойти, отпугнули их знаки защитные да слова волшебные.

Впустил шаман Янгува, стал расспрашивать.

– Спаси меня, шаман, ? просит охотник, ? убьют меня слуги суудер-эдзена, сей же час убьют, как отпущу я их младшего!

Покачал шаман головой, вытащил из закромов ладанку.

– На, ? говорит, ? повесь на шею, и не тронут тебя духи.

Повесил Янгув ладанку на шею, отправился домой. Шуршат вокруг него тени, вьются, шипят, да только прикоснуться не могут, тянут пальцы да отшатываются, как от огня горящего.

Чуть не поседел Янгув, пока до юрты своей добрался. Далеко живет шаман ? и как только силы добежать хватило?

Вернулся Янгув в юрту, разомкнул веревку заговоренную. Выскользнул из круга младший дух, да тонкой тенью утек.

Обрадовался было Янгув ? не тронет его теперь суудер-эдзен! Не смогут его тронуть тени, не подпустит их близко ладанка!

Да только не стало ему с той поры счастья ? отвернулась от него удача, всё из рук валится. Вино в кувшине скисает, еда на глазах портится, молоко киснет, огонь не разжигается. Вьются вокруг тени, шуршат и шепчут, не дают глаз сомкнуть.

Не соврал старый шаман ? не трогают Янгува тени, да только и ему самому жизни нет.

Мучился он от голода, холода и жажды, мучился, наконец, не выдержал, сорвал с шеи ладанку ? тут же набросились на него тени и растерзали на части.

А Теллук жил себе долго, богато и счастливо, спорилась у него работа, спорилась у него охота, и каждую ночь большой луны пировал он с суудер-эдзеном на вершине высокой горы.

Три благодарности

Много жило в степях ловких охотников, много смелых и сильных воинов, много стрелков, чья рука не знала промаха, много всадников, что могли усмирить любого коня.

А самым ловким, самым сильным, самым смелым был молодой охотник Нэхтэн. Бил он разную дичь, и птицу, и зверя, и всегда возвращался с богатой добычей. Но, несмотря на славу свою и богатство, не ставил себя Нэхтэн выше других людей, помогал соседям в беде, и не бил никогда зверя с детенышем, не трогал птичьих гнезд, как научила его еще старая мать.

Как-то ехал Нэхтэн с охоты, и увидал у реки чернокосую красавицу Майримай. Полюбил красавицу Нэхтэн и захотел ее взять ее в жены. Стал расспрашивать, где живет она, и какой за нее калым платить.

– Живу я на дальней горе, Нэхтен-охотник, ? отвечает ему Майримай, ? в доме отца моего, старого Сургая. У него про калым и спрашивай.

Развернул Нэхтэн своего коня и направился к дальней горе.