Особая помощь

– Умница, – киваю я и тянусь за стаканом с апельсиновым соком. Делаю глоток, невольно останавливаю взгляд на Алесандре, что сидит напротив. В ней нет ничего серьезного и сложного. Она открыта и доступна, как Википедия. – Суть в том, что тебе плевать на свои желания, милая. Ты считаешь минет мерзким занятием, гнусным, возможно, даже постыдным. Но ты делаешь это, потому что так делают все, да и парень намекает, не хочется его разочаровывать. Ты ведь умеешь, почему бы и нет? А вот мне не всё равно на мои желания. Способен ли я на серьезные отношения? Да, способен. Хочу ли я их? Нет, не хочу. И потому я ничего для этого не делаю. И начхать мне на того, кому мое желание кажется смешным или нелепым. Я себя уважаю и никогда не позволю навредить самому себе. Мне нравится проводить время с разными девушками, значит, я буду делать именно это. А ты предпочитаешь делать то, что тебе не нравится. Почему? Потому что ты умеешь это делать. Не зря же навыкам пропадать, да? Я ценю свои желания, а ты чужие. Вот и всё.

– Кажется, тебя только что уложили на лопатки, боец, – забавляется Ральф, глядя на покрасневшую от злости Даниэлу. – Сможешь подняться?

Одна секунда, две, три и вот, на лице задетой девушки расползается хитроумная улыбочка. Даниэла останавливает продолжительный взгляд на Алесандре и отвечает с нелепой для меня медлительностью:

– Вообще-то, мы говорили немного о другом. Пока вы нежились на солнышке, мы без конца умилялись и повторяли, как же Оскару повезло встретить такую девушку, как ты. А Великий и Ужасный Ролан Фрид сделал вид, что в тебе нет ничего интересного. И тогда, я сказала, что поскольку он не способен на серьезные отношения, то и не в силах обратить внимание на достойную девушку. Как ты, Алесандра. Вполне вероятно, что вы оба могли пересекаться друг с другом на каких-нибудь мероприятиях, но в отличие от Оскара, Ролану просто не хватило смелости подойти к тебе, ведь сразу видно, что ты очень серьезная и умная девушка. А Ролану таких сложно потянуть, – усмехается Даниэла, глянув на меня. – Поэтому и выбирает, что попроще и потупее. И делает он это, не потому, что ему этого прям уж так хочется. Просто, особо заморачиваться не надо. Не надо ничем жертвовать и напрягаться. – Даниэла откидывается на спинку кресла и торжествующе смотрит на меня. – Я делаю то, что мне не нравится, только в том случае, если знаю – через пять минут мне за это воздастся в десятикратном размере и я буду летать. А ты лишаешь себя того, чего на самом деле хочешь, потому что боишься и просто не способен думать ни о ком, кроме себя. Так ведь проще, верно?

– Что ж, – хмыкает Ральф и смотрит на меня, – кажется это нокдаун.

«А может сразу нокаут?» – читаю я по улыбчивым губам Алесандры. У Оскара её слова вызывают смешок.

– Разница между нами в том, что я ценю себя, свои интересы и желания. Всё просто: если я не хочу есть персик, я его есть не буду. Будь он даже самым сладким. Нет желания – значит нет ничего. Не приписывай мне заезженные штампы того, каким должен быть мужчина, которые вы же девушки сами по глупости создаете. И мой тебе совет: не делай больше минет. Никому и никогда. Ведь когда что-то делаешь через силу, всегда получается хреново. А минет – это целое искусство.

– Какой же ты кретин, Ролан, – буркает Даниэла и поднимается. Берет с собой кружку с кофе или что там она пьет, и уходит на палубу.

Следом столик покидает Инесса. Вероятно, спешит пожалеть подружку, вздумавшую осадить меня при всех своей гнилой и лицемерной философией.

– Да уж, – вздыхает Оскар. – Не успели отведать первый завтрак на острове, как вы уже разругались. Ничего не меняется.

– Да брось ты! – толкает его плечом Мерлин. – Просто поболтали. И если что, – шепотом говорит она, – я поддерживаю позицию Ролана. – Николас начинает смеяться. Мерлин недовольно поджимает губы и шикает. – Заткнись, идиот! Хватит ржать!

– А то что? Прилетит злая Инесса на метле и выбросит тебя за борт?

– Боюсь огорчить тебя, Николас, – встреваю я, – но ничего подобного ты не увидишь. Наша Инесса сегодня на редкость доброжелательна.

Останавливаю взгляд на Алесандре. В её глазах играет задорный огонек, она смотрит на тарелки с едой и решает, что же ей выбрать. Скорее, только делает вид, что ей по боку, о чем мы тут «высокоинтеллектуальные» беседы ведем. А может, действительно так оно и есть и просто сидит себе девочка, наслаждаясь теплым океанским воздухом. Но в любом случае, она целенаправленно игнорирует меня.

– Оскар? – зовет Инесса.

– И что ей опять надо? – бурчит он, глянув на Алесандру так, словно их действительно что-то связывает.

Что-то чуть большее, чем постель.

– Наверняка ничего серьезного, но лучше сходи, – говорит ему Алесандра. – Иначе, она ворвется сюда, как сегодня, когда мы принимали душ.

Оскар послушно покидает стол, не позабыв чмокнуть в макушку свою «любимую». Алесандра протяжно вздыхает, словно прощается с ним на долгие часы.

И почему я сейчас представляю, как они «принимали душ»?

– А вы очень хорошо смотритесь вместе, – подлизывается к ней Мерлин. – А я и подумать не могла, что у Оскара кто-то есть. Я имею в виду, кто-то серьезнее, чем…

– Девки-однодневки, – любезно помогаю я.

Алесандра сдержанно поднимает на меня глаза.

– Как вы познакомились? Рассказывай!

– Да, Алесандра, нам всем очень интересно, как и когда это произошло? – Нарочно складываю руки на столе, подаюсь вперед. – В подробностях, пожалуйста. Мы их очень жаждем.

– Прям в подробностях? – со скрытым вызовом в глазах, уточняет она. – Уверен, что осилишь?

– Ого! – тянет довольный Николас. Ещё только утро, а он уже в том состоянии, когда женский голос кажется ему сладостным стоном. Озабоченный придурок. – Кажется, нас ждут пикантные детали!

– Вот же идиот! – фыркает Мерлин, и всё же с любопытством ждет от Алесандры продолжительную историю. – Пожалуйста, расскажи!

Но Алесандра смотрит на меня. То, что я ей не нравлюсь – факт. Раздражаю – естественно. Пусть и по маленькому, но всё же камешку, рушу планы, которые она так старательно выстраивала – однозначно. В её голове «любовь до гробовой доски», шикарная свадьба, развод и огромные алименты на детей. Среди моих многочисленных друзей и знакомых таких лопухов процентов семьдесят. Забавляет ли меня тихонько доставать её – ещё как!

Алесандра оглядывается, а потом с улыбкой смотрит на жаждущего подробности Николаса. У того буквально слюна из открытого рта стекает.

– В деталях? – дразнит она.

– Да, черт возьми, да!

Ральф смеется, снимает его обалдевшую рожу на камеру в смартфоне.

– Хорошо, – улыбается Алесандра, смущенно опустив взгляд. – Только не говорите Оскару, что я рассказала. Ему очень нравится эта история и он хочет, чтобы она была только нашей и никто о ней не знал.

Я не в силах сдержать смешок. Выпиваю свой сок, откидываюсь на спинку стула, чтобы поудобнее было. Как-никак, надо с достоинством выслушать и принять брехню. Девчонка то стараться будет.

– Месяц назад мои подруги пригласили меня в загородный клуб на выходные. Весь день мы загорали у бассейна, пили коктейли – отдыхали. Идти вечером в ресторан не было желания, но они настояли. И сейчас я им безмерно за это благодарна.

– Ясно, ясно, – торопит её, Николас. – Продолжай.

– Сидим мы за столиком: кто в телефоне, кто в прямом эфире, кто болтает, кто пьет. И тут вдруг официант приносит нам корзиночку со сливками. Похожую на одну из этих, – кивает она на тарелку с десертом. – Мы не заказывали ничего подобного, а он говорит, что это для меня. Угощает один из гостей ресторана. – Алесандра кладет на свою тарелку корзиночку и обводит всех нас томным взглядом. – Угощает и угощает, подумала я. Спасибо.

– Ты, наверное, начала сразу головой крутить? – предполагает довольная рассказом Мерлин. – Мол, кто он? Где он?

– Нет, – усмехается Алесандра и задевает меня торжествующим взглядом, – я решила сделать так, чтобы он сам дал о себе знать.

– Каким образом? – подается Мерлин вперед.

Поддев безымянным пальчиком сливки, Алесандра поднимает руку и медленно слизывает белый крем. Влажный язык проходится по всей длине пальца даже там, где нет этого чертового крема. Она наслаждается вкусом, закрыв глаза. Потом медленно поднимает веки, берет в руки пирожное и, глядя на него так, словно перед ней самый лучший член в мире, неспешно слизывает белый крем.

Долбаный белый крем.

Влажным и розовым язычком.

И вдруг пирожное падает на её грудь, пачкает песочного цвета майку. Мерлин ахает. Хочу вновь усмехнуться неряшливости недоделанной актрисы, да только не получается. Вместо этого, как завороженный бегающим туда-сюда воробушком кот, пялюсь на белый след от крема на её чуть загорелой коже. Алесандра проводит по ней пальцем, та наверняка горячая. Хватаю свой стакан, но он пуст. Она вновь облизывает палец. Смыкает его полными губами, прикрывает глаза.

– А потом подоспел Оскар и сказал, что не позволит больше никому смотреть на то, как я ем пирожное, которым он меня угостил, – как ни в чем не бывало завершает она свой…рассказ-демонстрацию. – Как-то так.

– Уау! – тянет обалдевшая Мерлин. – Клянусь богом, я только что чуть… Ты чертовски хороша!

– Только Оскару ни слова! – веселится негодяйка, из-за которой у меня сейчас шорты по швам трещат. – Ну, что? Я утолила ваше любопытство?

Смотрит на меня. Знает, что произвела на каждого из нас впечатление. Упивается этим.

– С полна, – подмигиваю я. – А ты профессионал. Так ловко завладеть мужским вниманием и удерживать его – класс! И где такому учат? Или всё приходит с опытом само собой?