Ты моя фантазия

– Привет, Селин, – здоровается Марк со мной. Он кладет полотенце на низкую скамью и достает из темного ящика красные перчатки. Отвечаю ему молчаливым кивком. – Можешь быть свободен. Я закончу занятие.

Смотрю на Ваню с вытаращенными глазами, потому что я не припомню, чтобы мы договаривались об этой подмене.

– Твоему тренеру нужно уехать пораньше, поскольку у него есть серьезные личные дела, – объясняет мне Марк низкими и крадущимся, как змея голосом. – Надеюсь, ты не против, Селин? Осталось всего-то двадцать минут.

Улыбка Вани полна надежды и доброты. А ещё эти его веснушки, рассыпанные на вытянутом лице, придают его и без того обаятельному образу простого парня ещё большую жизнерадостность. Мне бы совсем не хотелось его огорчать. Проглотив комок недовольства и раздражения, отрицательно качаю головой и говорю Ване, что была очень рада с ним познакомиться.

– Это взаимно, – улыбается он, снимая перчатки. – Следующее занятие проведем от и до.

– Хотелось бы верить, – не сдерживаюсь я и посылаю Марку укоризненный взгляд, приправленный лживым спокойствием. – Увидимся в среду.

Ваня кивает мне и спешно покидает зал. Если мне хоть что-то не понравится в этих оставшихся двадцати минутах, я просто сниму эти перчатки и пойду переодеваться!

– Показывай, чему научилась, – говорит Марк, становясь напротив. – Или то, что уже умела.

– А можно мне другого тренера?

– Все заняты, – пожимает Марк плечами. – Я тебя не устраиваю?

– Нет, – честно отвечаю я.

– И почему?

– Потому что ты не тренер – раз. И два – ты пришел сюда только ради того, чтобы повеселиться. Не самое лучшее отношение к гостям своего клуба.

Марк ухмыляется, бросив покровительственный взгляд в сторону коридора за матовым стеклом.

– Но ты ведь не просто гость этого клуба, Селин. Можно сказать, что ты в какой-то степени работаешь на меня. – Глянув на меня, Марк склоняет голову на бок, и я замечаю, как его зрачки сужаются, фокусируясь на каком-то предмете за моей спиной. Не знаю, почему, но мое имя в его устах звучит непривычно…чувственно. – Я решил убить двух зайцев сразу: узнать, как обстоят дела с твоей работой и не искать для этого времени в ближайшие дни.

– Начнем с того, что я на тебя не работаю! А закончим тем, что обсуждать мои наработки ты можешь со своим маркетологом или помощником, который перед этим обсудит их с моим шефом. Если ты пришел сюда тренировать свой язык, то я пришла, чтобы заниматься! – Демонстрирую ему перчатки, подняв руки на уровень его лица. – Если нет свободных тренеров, то я, пожалуй, пойду.

– Начнем с того, что свой язык я тренирую иначе, – отвечает он с издевательской ухмылкой. – А закончим тем, что я являюсь чемпионом мира по кикбоксингу в среднем весе. Всё ещё думаешь, что тренерство не для меня?

Я очень стараюсь не подать виду, что удивлена, а Марк, очевидно, ждет именно этой реакции. Мы молча смотрим друг на друга, хочу оборонительно сложить руки на груди, но в этих огромных перчатках сделать этого не получается.

– Что ж! – хмыкаю я, отказываясь признавать свое поражение. – Показывай, что я должна делать, чтобы теперь мой удар мог сломать не только нос противнику, но и челюсть.

– Ты жесткая. Лучше быть колючкой, чем одуванчиком, да?

Усмехнувшись сам себе, Марк вытягивает правую руку вперед, устанавливая между нами необходимое расстояние. Повторяю за ним: держу руки на весу на уровне груди, ноги сгибаю в коленях. Он опускает голову, защищая половину лица руками, и я делаю то же самое.

– При работе руками главное не руки, – говорит он, не сводя с меня сосредоточенных глаз. – А твои ноги. Атакующие или защитные действия полностью зависят от того, насколько грамотно ты владеешь своим телом. То, что я вижу сейчас, доказывает, что твой мозг с ним не связан.

– Чего, прости?

И вдруг Марк резко выпрямляет правую руку. Красная перчатка останавливается в нескольких сантиметрах от моего лица! Я чуть ли не подпрыгиваю от испуга, мои руки моментально опускаются на бока.

– Это ещё что?! – вытаращиваю я глаза, но Марк продолжает стоять в боевой готовности, плавно, будто танцуя, двигаясь то вправо, то влево. – Ты хотя бы предупреждай, что собираешься нанести удар!

– И что ты сделаешь? Продемонстрируешь технику защиты? – Марк снова выпрямляет руку, вынудив меня отскочить назад. – Держи руки перед собой, Селин. И запомни, о нападении не предупреждают.

Он меня испытывает. Совершенно точно испытывает! Моя гордыня задета его циничной самоуверенностью, я просто обязана достойно выстоять эти оставшиеся…минут пятнадцать? А может уже и того меньше. Поднимаю руки, сгибаю ноги в коленях. Смотрю на него упрямо и решительно. Не позволю насмехаться над собой и считать своей сотрудницей, с которой он может требовать хоть какие-то объяснения!

– Учись перераспределять вес тела между ногами, – говорит он. Признаться честно, его сконцентрированность на мне внушает определенные опасения. Мой мозг автоматически сравнивает характер обучения Марка и Вани. Несложный анализ дает ясно понять, что во втором случае я не испытывала смесь из опасения хоть как-то пострадать и легкую степень возбуждения. Потому что Ваня уж точно не проявлял настолько серьезную и непоколебимую внимательность ко мне, как его босс.

– Бьешь правой рукой – вес тела на левой ноге, – демонстрирует Марк, снова «нанося» удар. – Бьешь левой рукой – вес тела на правой ноге. Такой перенос увеличивает силу удара. Пробуй!

Делю, как он говорит и получаю в ответ скептическую ухмылку.

– Ты не чувствуешь свое тело! Ты должна ощущать каждую мышцу, должна прочувствовать её напряжение.

– Я прекрасно контролирую свое тело! Всегда и везде!

Резко выпрямляю руку вперед, но Марк с самым скучающим видом отводит корпус тела на пару сантиметров вправо, и я промахиваюсь. Я бы не причинила ему вреда (это даже звучит смешно!), но перчатка бы точно коснулась его руки. А лучше бы самодовольной физиономии.

– В таком случае, всё намного хуже, чем я думал! – Хмурюсь, не понимая, о чем он толкует. Марк опускает руки, давая понять, что я безнадежна и тренировка окончена. – Я ведь говорю не о контроле, а о том, что ты его просто не чувствуешь. – Он усмехается, опускает расслабленный взгляд на свои перчатки, а потом хватает зубами край застежки-липучки и оттягивает его в сторону. – Владеть своим телом – значит чувствовать его, – смотрит он мне в глаза и делает то же самое с другой перчаткой. По правде говоря, зрелище более, чем возбуждающее… – Если ты приручишь его, то оно будет беспрекословно тебе повиноваться. Это вовсе не контроль. Это преданность и послушание. А частое проявление контроля – показатель неуверенности и боязни совершить в себе настоящие открытия. Не увлекайся им, а то не заметишь, как прошла жизнь.

Пытаюсь снять свои перчатки, но черта с два у меня это получается. Отрывать липучку зубами я не шибко и хочу. Их до меня надевали сотни чужих и потных рук.

– Кикбоксинг – это не твое, – резюмирует Марк, обхватив мою правую руку. Он срывает застежку-липучку, и я резко вырываю руку из перчатки. – Сходи на расслабляющую йогу.

– Я и без твоих советов обойдусь! – Застежку со второй перчатки срываю самостоятельно. – И будь так добр, в следующий раз найди себе другую кандидатуру в качестве ученицы. Потому что твой стиль обучения совершенно точно мне не подходит.

– Почему это?

– Ты слишком много говоришь! – Пихаю ему в руки свои перчатки и обхожу его, намереваясь уйти.

Мне совершенно не нравится то, как реагирует мое тело на его низкий голос, подкрепленный взглядом из-под густых ресниц.

– Как продвигается твоя работа? – спрашивает Марк таким тоном, будто я должна… Нет, будто я обязана перед ним отчитаться!

Резко оборачиваюсь и по-хозяйски ставлю руки в боки.

– Знаешь, отлично! Лучше, чем я могла себе представить. Сейчас как раз остановилась на том моменте, где самовлюбленные нарциссы, обрисовавшие свои мускулистые тела типа крутыми татуировками, изображают из себя хозяев этого мира, а наивные и пока ещё глупые девушки подкрепляют эту их лажовую привлекательность выплеском тянущихся по лестницам и коридорам слюнок и взглядами, полными надежд и абсолютной веры, что вот-вот и кто-то из этих «идеальных самцов» подарит им всего себя любимого и кусочек этого прекрасного мира! Хочу сделать упор на бессовестности мужчин. Знаю! Тема не новая и из нее уже многое выжали, но, поверь, стоило мне оказаться в этом «превосходном» фитнес-клубе, как привычное заиграло новыми красками! Мне не удастся открыть глаза всем женщинам этого мира, невольно оказавшимся в плену опьяняющих разум грез, порожденных самовлюбленными мужиками. Но хотя бы те, кто приходит сюда с 18:00 до 22:00 исключительно ради тупорылых муда…ради всех этих разрисованных пареньков, – фальшиво улыбаюсь я, – наконец, смогут увидеть себя со стороны и понять, что подобное отношение к себе обесценивает их, как женщин. Именно так я и собираюсь упомянуть об этом фитнес-клубе, – подмигиваю и делаю реверанс. – Что скажешь, босс? Отличная идея?

– Поразительно.

– Благодарю! Знала, что ты будешь в восторге.

– Поразительно, какую чушь преподают на журфаке, – без тени привычного веселья говорит Марк. – И представить себе не мог насколько глобальные темы ты поднимаешь в своей раскрученной колонке. Пипл хавает, но не настолько же.

Меня распирает от злости, от желания высказать ему всё, что я думаю и о нем, и о его пафосном фитнес-клубе. Но я обещала Альберту, что справлюсь и не подведу его. Я обещала себе, что не проиграю в этой негласной войне с оценивающим меня каждую гребаную секунду рекламодателем! Да, пару минут назад я и без того наломала дров, рискую потерпеть поражение и в первом и во втором случае. И, разумеется, виноватой останусь именно я, так и не сумевшая совладать с собой и молча проглотить то, что меня не устроило.

Опасаясь, что могу ляпнуть ещё много лишнего, предпринимаю вторую попытку к бегству. Но низкий и удивительнейшим образом пронзающий меня насквозь голос Марка вынуждает снова замереть на месте.

– Найди то, что невозможно увидеть. О чем никто не говорит вслух. Научись ощущать это и доверять собственному инстинкту. Сама не заметишь, как найдется тема для материала, который станет лучшим в твоем портфолио.

Что с его голосом и почему он так будоражит мою кровь? Каждая буква, слетевшая с его уст, норовит проскользнуть под майку. Не сказав ни слова, я, наконец, покидаю зал.