Вторая жена господина Нордена. Книга 1

– Ну, наконец-то ты решился, – скажет Маша, а он ответит что-то вроде:

– Да, прямо гора с плеч!

Слёзы, наконец, иссякли, и я затихла, успокаиваясь. Конечно, ночью точно буду ещё рыдать в подушку. И завтра тоже, и послезавтра. Но время, как известно, лечит… Однажды я снова смогу улыбаться. Вот только влюбляться больше точно не стану! Все мужики, как известно, одинаковые.

Я открыла сумочку и принялась, хлюпая носом, рыться в поисках пачки салфеток. Пока искала, задела тюбик помады, и он вывалился на асфальт. Я нагнулась, чтобы его поднять, и увидела, как неподалёку что-то блеснуло.

Приглядевшись, поняла, что это золотое колечко. Протянула было руку, чтобы поднять, но тут же отдёрнула. Хотя мозг и соображал с трудом, всё-таки подкинул предупреждающую мысль: вдруг это кто-то так развлекается? Ну привязывают же шутники кошелёк на ниточку, и стоит попытаться взять, как тянут его на себя. Может, сейчас уже так и не делают, не знаю, но ведь был же такой прикол! А колечко, между прочим, ещё проще привязать.

Я повертела головой, потом присмотрелась к украшению. Вроде не похоже, что привязано, да и лежит далековато от кустов. Хм. Ну что, рискнём? Вдруг кто-то потерял дорогую сердцу вещь, и сейчас убивается? А я напишу объявление в соцсетях, можно ещё и в местные газеты дать. Может, хозяйка или хозяин отыщется.

Снова нагнулась, протянула руку и взяла кольцо. Симпатичное, и, наверное, дорогое: посередине россыпь разноцветных камней. Может, и стекляшки, конечно, но металл вроде золото. Пробу сейчас искать бесполезно – под деревом слишком темно. Я присмотрелась: похоже, колечко моего размера. Пальцы у меня тонкие и короткие, хотя в детстве я играла на пианино, и это не мешало… И о чём я только думаю?

Я снова взглянула на находку, повертев так и эдак. В какой-то момент камушки будто засветились сами по себе, посверкивая – то один, то другой, то третий. И металл как-то быстро нагрелся. Неужели у меня такая горячая кожа? Ерунда, просто на улице, несмотря на вечер, ещё довольно жарко, вот и всё.

И тут я осознала, что больше не хочу плакать: колечко отвлекло меня от грустных мыслей. Теперь главное – не потерять это ощущение и побыстрее добраться до дома. А там можно и порыдать спокойно, если снова накатит. Кажется, у меня была початая бутылка коньяка. Напиться с горя – вполне неплохая идея.

Я снова сунулась в сумочку и, наконец, достала пачку салфеток и карманное зеркальце. Глянула на себя: ну и страшилище! Хорошо хоть тушь предпочитаю водостойкую, а то точно была бы катастрофа. Но всё равно выгляжу ужасно: нос покраснел и распух, глаза тоже красные, над губами остатки крема от пирожного, волосы частично вылезли из причёски, взгляд какой-то затравленный. Ужас! И это меня люди в таком виде наблюдали?

Энергично протираясь салфеткой, я чуть не уронила колечко, которое положила на колени. Как бы не потерять, а то мало ли кто подберёт. Не все люди такие честные и порядочные, как я: отнесут в скупку или заграбастают себе. Нет уж! Пока, наверное, надо его на палец надеть, так надёжнее. А дома уберу в коробочку и буду искать владельца. Я быстро натянула колечко – оно влезло на безымянный палец левой руки…

И тут меня словно чем-то ударило сзади по голове, потом тело резко дёрнулось, так, что зубы стукнулись с неприятным звуком, и я, теряя сознание, полетела куда-то в темноту.

Глава вторая. Очнулась посреди болота? Главное – не паниковать!

Я медленно приходила в себя. Сначала вернулся слух, потом ощущения, и только потом смогла открыть глаза. Правда, тут же их снова закрыла с громким стоном: голова просто раскалывается на части. А ещё очень холодно и… мокро: я явно лежу в какой-то луже. Откуда в парке лужи? Прошёл дождь? Кругом темнотища, потому что, когда я так неудачно распахнула глаза, ничего не разглядеть не смогла. Ну, допустим, в конце июля ночи у нас в Подмосковье уже довольно тёмные, но ведь парк прекрасно освещается фонарями!

Выходит, я не в парке? Но тогда где? И что вообще со мной произошло? Потеряла сознание? Ударили по голове? Последнее воспоминание – как я надеваю на палец найденное кольцо. И всё, пустота. Вопросы, вопросы, и ни одного вменяемого варианта ответа.

Мысли ворочались с огромным трудом и никак не хотели складываться во что-то логичное и связное. Что, если колечко было приманкой, и именно из-за него меня огрели по голове чем-то тяжёлым? И… что? Увезли в лес? Мамочки! Ведь и правда похоже, что я в лесу: тишину временами разрезает странный свист. Похоже, какая-то ночная птица.

Но если кто-то привёз меня в лес, то… он или они где-то рядом, и меня сейчас убьют? Или ещё того хуже – надругаются и только потом убьют? И всё из-за дурацкого кольца! Угораздило же меня его поднять! Я прислушалась: тишина. Странно. Если меня привезли, чтобы убить, то рядом должны быть люди. Или думали, что от удара я умерла, и оставили труп в лесу? Ну нет, не сходится: они бы сначала проверили пульс и дыхание… Что за ерунда?

От всех этих вопросов захотелось заорать в голос, и я даже открыла рот, но из него ни звука не вылетело. Зато откуда-то издалека начали раздаваться другие звуки: голоса. Да, определённо, это голоса! И судя по всему, сюда идёт целая толпа народу. Час от часу не легче!

Я попыталась приподнять голову: может, рядом есть какие-нибудь спасительные кусты, куда можно отползти? Кстати, а руки и ноги-то у меня целы? Боли не чувствую, но мало ли, вдруг просто шок. В детстве я вывихнула руку и до сих пор помню, что боль пришла не сразу. Зато потом начался кошмар. Я пошевелила сначала пальцами рук, потом ног. Вроде не больно, и всё двигается. Вот только тяжёлая голова никак не желает отрываться от земли, хотя зубы уже отбивают ритм от холода. Но тело совершенно ослабело. Я кое-как подняла руки и ощупала себя: сарафанчик, хоть и промок, но вроде на месте. Нижнее бельё тоже. Это утешает.

Я снова открыла глаза, на сей раз уже наплевав на головную боль, и попыталась вглядеться в кромешную темноту. Пошарила руками вокруг себя. Кажется, я и так в каких-то кустах валяюсь.

Ну, мать, и попала же ты в переделку! Голоса приближались, и я стала различать речь. Странную – точно не русский, но какой именно язык, понять не могу. Вроде бы испанский… хотя нет, похоже что-то славянское. А вот сейчас точно слышу и русские слова вперемешку с тарабарщиной.

– Да говорю тебе, сигнал точно был вон оттуда, – сказал один мужской голос уже совсем близко.

– Но там уже болото, – усомнился другой. – Юная госпожа не пошла бы на болото, она этот лес знает, как свои пять пальцев.

– Так а ежели ж она утопиться хотела? – в разговор вступил третий мужчина. – Давеча экономка мне сболтнула кой-чего. Короче, горничная старшей госпожи слышала, как они с супругом обсуждали, куда делась дочка. Как раз боялись, что руки на себя наложит. Уж больно, сказывают, не хотела она замуж за господина дознавателя идти.

– Эй, а ну хорош языками чесать, – прервал первый голос. – С болота сигнал, значит, туда и идём. Треплются тут, чисто бабы безмозглые! Давайте-давайте, я уже передал господину, что, кажется, мы нашли пропажу. Он сейчас будет здесь, и если услышит, как вы тут его дочь обсуждаете, мало не покажется! Эрно, а ну-ка дай сюда фонарь.

Я лежала, не в силах пошевелиться. Глаза на всякий случай зачем-то закрыла. Я точно вляпалась. Или заболела и брежу. Или всё это мне снится! А может, с горя с ума сошла, и у меня галлюцинации? Речь мужиков звучала странно, будто через вату и слегка заторможенно: словно голос робота, озвучивающего текст с экрана в смартфоне.

Кто это? Какие-нибудь безумные ролевики решили поразвлечься и похитили меня, а теперь разыгрывают сцену? Вроде и возможно, но кто в здравом уме будет так делать? Похищение человека – уголовное преступление. Да и как объяснить своё чудесное перемещение из парка на болото? Меня должны были везти, и я могла бы очнуться раньше. Что бы они тогда стали делать?

На бандитов эти мужики тоже не тянут, говорят вроде вполне уважительно. А может, очередное дурацкое телешоу? Проверяют реакцию обычных людей на внезапное похищение…

Совсем рядом захрустели ветки, и тут же мне в лицо ударил яркий свет, ослепивший даже через сомкнутые веки. Я снова застонала.

– Госпожа Элианна, вы живы? – Рядом со мной явно присел на корточки один из тех мужчин, голоса которых я недавно слышала. – Как вы себя чувствуете? Что болит? Сейчас придёт ваш батюшка и отвезёт вас в усадьбу. Какое счастье, что вы нашлись!

– Вроде руки и ноги целы, крови не видно, – сообщил другой голос. – Госпожа, вы глаза-то открыть можете? Скажите что-нибудь!

Но тут говорящего прервал громкий, резкий и высокомерный голос.

– Где моя дочь? Что с ней? Отойдите, кто вам позволил смотреть на госпожу в таком виде?! Элианна, ты жива?

– Жива она, господин, стонала вот только что. – Голос одного из нашедших меня звучал теперь заискивающе.

– Подальше, подальше, – скомандовал отец загадочной Элианны, за которую меня, видимо, тут принимают, и я почувствовала, как тело обдало теплом. – Переломов и травм нет, – сообщил мужчина. – У кого одеяла?

– У меня, господин Азерис, – ответил один из мужчин.

Меня укутали в мягкое и тёплое одеяло, осторожно подняв на руки, и куда-то понесли, При появлении надменного типа, называвшего меня Элианной, мужики примолкли, и наступила почти гробовая тишина. Моей несчастной голове, которую я пристроила на плече мужчины, стало чуть легче, зато теперь появились другие ощущения: хотелось пить и в туалет. Но как я скажу об этом незнакомцу, даже если он называет меня дочерью? Мне-то он всё равно чужой.

Не знаю, сколько времени мы так шли, но вот мужчина, наконец, остановился и всё тем же холодным тоном спросил:

– Стоять можешь?

Я кивнула, хотя и не была в этом уверена. Мужчина осторожно опустил меня на землю. Туфли, очевидно, потерялись, и было не слишком уютно стоять босыми ногами на влажной траве, хотя здесь было гораздо теплее, чем на болоте. Убедившись, что ноги держат, я смогла, наконец, открыть глаза, и, щурясь, осмотрелась. Оказывается, мы вышли на поляну, посреди которой стояла машина. Выглядит так, будто сделана в начале прошлого века. Ну хоть не запряжённая лошадьми карета, и на том спасибо.

Благодаря включённым фарам я смогла, наконец, разглядеть горе-папашу незнакомой Элианны, кем бы она ни была. Передо мной стоял высокий мужик с длинными, собранными сзади в «хвост» тёмными волосами с проседью, ухоженной, довольно длинной бородой, орлиным носом и очень надменным выражением лица. Под стать голосу. Одет в старомодный костюм. Ну, вполне подходит к автомобилю.

– Что ж, раз стоять можешь, уже неплохо. Как вообще себя чувствуешь?

Ну надо же, поинтересовался! Заботливый какой!

– Сносно, – выдавила я в ответ. Вроде меня тут понимают, хотя поначалу я точно была уверена, что говорят не по-русски. Ладно, пока будем считать, что это всё-таки сон, и здесь всё возможно. Надо будет Ксюхе в пятницу при встрече рассказать. Хотя сначала, конечно, ей надо рассказать про Антона. Вот чёрт! Про него-то я успела как-то позабыть…

– Надеюсь, ты понимаешь, что заслуживаешь самого сурового наказания? – снова подал голос высокомерный тип. – Но об этом мы, так и быть, поговорим завтра. А пока можешь быть собой довольна: подняла на уши всю прислугу и довела мать до нервного срыва. Хорошо хоть господин Норден не в курсе.

Я слушала молча, не зная, что ответить. Да уж, не завидую я этой незнакомой Элианне, ой, не завидую… Или теперь правильнее сказать «не завидую себе»? Ведь я теперь, похоже, за неё. «Папочка», между тем, подошёл к машине и открыл дверь – слева. Как в Англии. Забавно. Ну не могли же меня перенести из парка в Подмосковье на английское болото!

Мужчина подошёл и подал мне руку. Я не стала сопротивляться и позволила отвести себя к машине. Он помог мне забраться в салон – подножка оказалась довольно высокой – и сам сел за руль. Тронулись мы с шумом и помпой. Интересно, а как будут добираться остальные члены поискового отряда? Хотя меня должна волновать только собственная судьба. Понять бы, что происходит. Ну, убивать сразу вроде не собираются, уже хорошо. Дальше видно будет. Наверное.

Я отвернулась к окну. Довольно узкую дорогу освещали только фары машины. Лес теперь мелькал по бокам. Судя по тому, что нас иногда довольно ощутимо потряхивало, с дорогами здесь не очень. Спросить бы мужика, куда я попала, да вот только если он всерьёз принимает меня за дочь, лучше пока помалкивать. Неизвестно, что со мной сделают. Голова соображала ещё очень туго, и хотелось одного: поскорее очнуться от этого дурацкого сна в своей уютной кроватке. Разбитое изменой Антона сердце теперь казалось совершенно несущественной проблемой.

Наверное, скоро всё станет понятнее. Вот, например, ещё идея: я попала на съёмки фильма? Какой-нибудь модный режиссёр задумал очередной артхаус и решил, что достовернее всего будет взять ничего не подозревающего человека вместо профессиональной актрисы. Но опять же – это противозаконно. И очень уж естественно общаются все эти люди. Даже самый гениальный актёр так не сыграет. И тот непонятный язык, который слышала сначала…

Ладно. Какие ещё могут быть варианты? Попала в какой-нибудь параллельный мир? Ну а что? Не более бредовая версия, чем все предыдущие. Пока самое правдоподобное – сон или галлюцинации. Или сумасшествие. Но я вроде бы соображаю… Хотя какой же псих признается, что псих?