Исповедь блудницы

Хоть бы вспомнить, как она выглядит. В нашем доме не осталось ни одной фотографии с ней.

Он стоял победителем, довольно улыбался.

– Адель, – к нам подошел Адам. – Ты в порядке? Я так за тебя беспокоился. Он ничего с тобой не сделал? – покачала головой, глотая слёзы.

Почему-то забота чужого человека вывела меня из равновесия. Он жалеет меня, а я пойду против него, буду лгать.

Нас вызвали в кабинет.

– Будет перекрестный допрос, – сказал полицейский. – Адель, расскажите, что вы делали вчера, откуда знаете Адама?

– Мы познакомились на службе. Адам предложил проводить меня до дома. Когда мы дошли, – я сглотнула, – он поцеловал меня. Насильно. Отец заступился за меня, ударил его, – шёпотом закончила я. Перебирая пальцами, опустила глаза, мои щеки горели от стыда.

Я согрешила, соврала.

– Адель, зачем ты врёшь? – чувствовала взгляд Адама на себе.

– Вы видите? Моя дочь боится его! Она очень скромная, порядочная и не позволит никому такие вольности. Я вынужден был защищать её. Я отец!

– Он запугал её! Я уверен! – кричал Адам. – Вы должны помочь Адель!

– Выйдете. Я допрошу Адель, – один на один? Посмотрела на полицейского. Я ещё раз врать буду?

– Я требую принять встречное заявление о домогательстве, – начал отец.

– Что?! – возмутился Адам. – Вы из меня насильника будете делать?

– Вышли оба! – повысил голос полицейский.

Дверь захлопнулась, я слышала крики за ней. Отец ругался с Адамом.

Полицейские обошел стол, сел на стул рядом со мной.

– Адель, ты можешь не бояться, я сумею заступиться за тебя, – он коснулся моей руки, в страхе отдернула её.

– Мне не нужна помощь, у меня всё в порядке. Отец заступается за меня.

– Доверься мне, я помогу, – голос у него стал заботливым, нежным, проникновенным.

С чего все так стараются помочь мне? Я посмотрела на него. У полицейского был такой же взгляд, как у Адама, прежде чем он поцеловал меня.

Он был чуть старше меня, подтянутый, стройный, красивый.

Мысленно отругала себя, нельзя разглядывать его. Это нехорошо.

– Адель… – у него голос с придыханием, испугалась, мне это всё не нравилось. – Ты такая красивая.

Что?! Опять? То же самое говорила Адам.

Встала со стула, отошла от двери.

– Мне не нужна помощь. Спасибо вам за заботу. Можно, я пойду? Я не буду подавать заявление на Адама, – полицейский погрустнел.

– Хорошо, иди. – повернула ручку на двери. – Но я буду приходить к вам домой. Я не верю, что твой отец такой белый и пушистый.

Вышла из кабинета. Две пары глаз вопрошающе смотрели на меня.

– Ну что, Адель? О чём он тебя спрашивал? – спросил Адам.

– Не твоего ума дело, сосунок. Держись от моей дочери подальше, – отец обнял меня за плечи и повел к выходу.

Поморщилась, его руки коснулись спины, причиняя боль.

– Развратница! – говорил отец, когда мы вышли на улицу.

– Папа, ты чего? – отшатнулась от него. Смотрела в горящие серые глаза.

– Думаешь, я не видел, как на тебя смотрел полицейский?

– А как он смотрел?

– Как на блудницу!

– Я ничего такого не сделала.

– Ты получишь дома, – опять?! Так скоро? Но я делала всё, что велел отец, я не переживу, ещё эти раны не зажили.

– Ты не посмеешь! – что несёт мой язык? Я не могла остановить слова, они сами вырывались из меня.

– Что?! Как ты смеешь перечить мне?!

Я окончательно потеряла чувство страха. Сколько можно бояться?

– Только тронь меня, и когда придет полицейский, я всё ему расскажу! Сниму побои, тебя посадят!

Он отшатнулся! Я испугала его! Моя первая победа так окрыляла.

– Он сказал, что придёт к нам?

– Да, он не поверил, сказал, будет присматривать за мной.

– Маленькая дрянь! Ты и его очаровала!

Мне было всё равно, что он говорил, развернулась и пошла в сторону дома, возвращаться на работу не было смысла.

– Ты такая же, как твоя мать, – послышалась мне вдогонку. – Садись в машину. Отец открыл дверь старого Доджа.

Села, пристегнула ремень.