Кир и Йенни

– Продолжай.

– Кстати, вы начали смотреть третий сезон «Секса в большом городе», который я вам скачала?

– Да-да, начала, мне нравится. А что?

– Помните, там пару серий посвящены измене Кэрри?

– Помню. – Регина Витальевна открыла штопором бутылку, разлила вино и села на стул. – Так ты же говоришь, что у вас ничего не было с Кириллом? Или все-таки?…

– Нет, не было. – Я отпила из бокала. – Но чувствую я себя гадко, как будто было.

– Ну, Женечка, жизнь – штука непростая. Если есть негативное чувство, значит, где-то все-таки нашкодила. Нет дыма без огня, сама знаешь.

– Да, вы правы… – Я глубоко вздохнула.

– Ой, я тебе даже поесть не предложила! Семгу будешь? Только вчера сын с внуком приезжали, запекла для них.

– Регина Витальевна, ну вы же знаете, что я не ем мясо.

– Точно, ты же вегетарианка. И долго ты еще этой дурью собираешься маяться? Рыба – это же не мясо!

– Уже полтора года «маюсь», – передразнила я ее. – И еще столько же собираюсь маяться, даже больше. Рыба – это мертвое живое существо, а я трупики не ем.

– Ладно, что есть тогда будешь?

– Да что угодно, только не мясо. – На самом деле, мой живот уже начинало скручивать от голода.

– Ладно, порежу тебе салат с брынзой. Сыр-то ты ешь? – сыронизировала женщина.

– Сыр ем, – улыбнулась я.

– Ну и славно. – Регина Витальевна начала доставать овощи из холодильника. – Может, ты мне уже расскажешь хоть что-нибудь? А то ходим вокруг да около.

– Если коротко: вчера сидела с подругами в баре, они пошли по делам, а я в книжный, мне позвонил Денис, мы поругались из-за моей ревности, я позвонила Киру, предложила встретиться, мы поехали к нему, выпили, поругались, потом помирились, обнялись, легли спать в разных комнатах, утром он уехал, а потом я проснулась и пошла в универ.

– И? – Регина Витальевна ждала продолжения.

– И проблема в том, что я все равно чувствую себя виноватой перед Деном. Я ему не изменяла, у нас ничего не было с Киром, кроме дружеского секундного объятия, но ощущение, что я предала Дениса, меня не покидает.

– Значит, ты что-то чувствуешь к Кириллу.

– В смысле? – Я немножко недоумевала, считая, что никаких чувств не было и быть не может.

– Если ты ничего не сделала, но что-то тебя мучает, то проблема заключается не в твоих действиях, а в твоих чувствах. Значит, ты что-то ощутила по отношению к Кириллу вчера вечером, что, в свою очередь, неправильно по отношению к твоему кавалеру, ну, с которым вы вместе. Вот и все.

Я ничего не ответила, погрузившись в раздумья. Неужели Регина Витальевна права? Мне стало страшно от этого.

Пришла в себя я от того, что передо мной на столе оказалась тарелка с салатом. Я по привычке потрясла головой, чтобы вернуться обратно в этот мир, взяла бокал и одним глотком осушила содержимое. Регина Витальевна подлила мне еще.

– И что мне теперь делать? – Я посмотрела на свою собеседницу.

– Что-что, в себе разбираться – вот что.

– Знаете, что еще? – Я взяла вилку и начала потихоньку есть салат.

– Что? – Регина Витальевна приоткрыла форточку, взяла сигарету и закурила.

– Я вчера случайно нашла у него кольцо «Тиффани» в тумбочке. Размер мне подошел.

– Серьезно? Ничего себе! И что ты думаешь?

– Ничего. Вообще ничего. Я, когда уходила, оставила ключи и все его вещи в его почтовом ящике. Я не планирую к нему больше возвращаться.

– Ты уверена? – Регина Витальевна выдохнула дым в сторону форточки.

– Знаете, возможно, вы правы. – Вино уже дало мне в голову, и я сделала еще пару глотков. – Да, я все это время что-то испытываю к Киру… и даже знаю, что именно.

Регина Витальевна потушила сигарету в пепельнице, стоявшей на подоконнике, и посмотрела на меня вопросительно.

– Может, нежность, тепло, какой-то трепет, возможно, даже жалость, ну, и еще ответственность… Это какие-то чувства странные. Они ведь все чуть больше, чем дружба. Но я не испытываю к Киру никаких сексуальных желаний, как к мужчине, которые у меня есть к Денису. А это тоже важно, ведь так?

– Разве не испытываешь? – Регина Витальевна ехидно улыбнулась и отпила вино из бокала.

– Да даже если и испытываю. О господи, к чему вы клоните? – Все это начинало меня раздражать.

– А к тому, что ты его хочешь как мужчину и хотела вчера. Женя, ты уже взрослая девочка, хватит себя обманывать, оправдываться и подменять понятия.

– Ну а как же Денис? Я ведь его люблю.

– Да, ты и Дениса любишь, я не говорила что-то обратное. Ты сейчас абсолютно запуталась, такое бывает. Но если у тебя такая паника, страх и отторжение к Кириллу, то, значит, у тебя как минимум есть совесть.

– Да причем тут совесть-то? – сказала я, как мне показалось, совсем уж несчастным голосом.

– Встань-ка.

– В смысле?

– Встань-встань, иди в зал и достань словарь Ожегова.

– Ну, Регина Витальевна, мне лень.

– Слушай, я тридцать лет проработала учителем русского языка и литературы, этого у меня не отнять, так что не стони и бегом за словарем.

Я встала и поплелась по коридору мимо туалета и ванной комнаты и свернула прямо перед входной дверью направо. Зашла в большой зал со старой советской мебелью, красивой люстрой из венецианского стекла посередине потолка, круглым столом и шестью стульями под ней. У противоположной от входа в комнату стены стоял огромный книжный шкаф, справа от него – кресло и торшер, а в углу – довольно современный большой черный диван с кучей подушек. Наверное, его купили дети.

Я подошла к книжному шкафу, взяла словарь, который стоял на нижней полке, и направилась обратно в кухню.

– А теперь найди слово «совесть» и прочитай его значение! – строго, прямо как в школе, приказала мне Регина Витальевна.