Жена

В этом смысле я заметно отличалась от многих своих сверстниц. Мне жизнь ничего не давала просто так. Вокруг меня были примеры противоположного. Например, мама одной из моих подруг окружала дочь такой заботой, что сама приносила ей в комнату чай и еду. Мне это казалось странным. Моя мама всегда говорила: делай все сама. Я хорошо понимала почему – она и так много работала, чтобы содержать нас с братом. И я не могла, придя со школы, сесть и ждать, когда вернется уставшая мама и встанет к плите, чтобы еще приготовить нам ужин. Все, чем я могла помочь ей, все, что могла сама сделать, я делала.

И это чувство постоянной недостачи, нужды сформировало мой характер: полагаться только на себя и постоянно стремиться к лучшему, ставить перед собой большие цели. Например, мои одноклассники обсуждали, чего хотят в будущем. Это, к примеру, как сейчас кто-то скажет: «Хочу себе Hyundai Solaris». Вот такая мечта. А я уже в 12–13 лет прекрасно понимала, что стремлюсь не к этому. Обычная машина у меня и так появится – я сама ее куплю, пусть буду пахать на двух или трех работах. Но это не мой предел, потому что я хочу раз за разом заглядывать за свой горизонт. Хочу постоянно быть в пути. Искать новое окружение, новые города и возможности. Уже тогда я понимала, что Благовещенск – это не то место, в котором я хочу встречать не то что старость, а даже свои двадцать лет. Маленькими были и сам город, и перспективы, которые он давал. Если, имея большие цели, ты не вырываешься из этого замкнутого пространства, то и твое мировоззрение неизбежно начинает сужаться, становиться мещанским и местечковым. Если ты будешь чувствовать и осознавать это, но продолжать плыть по течению, то годам к 30 на тебя нахлынут депрессия и безнадега, которые окончательно потопят тебя в этом болоте.

Моя мама всегда говорила: делай все сама.

Это чувство постоянной недостачи, нужды сформировало мой характер: полагаться только на себя и постоянно стремиться к лучшему, ставить перед собой большие цели.

Я понимаю, что в этих словах многие могут почувствовать надменность. Ощущала ее и я, поэтому особо ни с кем не делилась этими мыслями, думая, что меня могут попросту не понять. Но поговорка «где родился, там и сгодился» точно не про меня.

Понимание и необходимую мне родственную душу я нашла в Диме. Мы с ним оба испытываем тягу к большему. Нет, это не жадность и стяжательство. Скорее, олимпийский девиз: «Быстрее! Выше! Сильнее!» Сегодня ты заработал первый миллион, а завтра уже хочешь десять. Не потому, что мало и золотая антилопа не должна прекращать бить копытом. Просто хочется раз за разом проверять свой предел и стараться забежать за горизонт. Буквально на днях мы вновь рассуждали с Димой: почему нам всегда всего мало? Сидя прямо за рулем, он приводит мне пример: «Вот едем мы сейчас в ламбе за 20 миллионов, а вот там роллс-ройс, в два раза дороже. Хочу ли я его? Конечно, да!»

Если, имея большие цели, ты не вырываешься из этого замкнутого пространства, то и твое мировоззрение неизбежно начинает сужаться, становиться мещанским и местечковым.

Мы с Димой уже давно могли бы не работать и сами не вести бизнесы. Может быть, даже продать их – ведь на офисы, сотрудников, проекты мы тратим очень большие деньги. Продать все и обеспечить счастливую и безбедную жизнь себе и детям где-нибудь в уютном доме на теплом побережье. Но ведь для нас это будет финиш. А мы оба чувствуем, что наш самый большой результат еще так и не достигнут, что нам есть к чему вместе расти и стремиться. Через пару недель после того, как мы купили в Москве первую квартиру, на Павелецкой, Дима сказал мне: «Это не предел». Хотя, казалось бы, нам по 27 лет и в столице мы живем всего лишь два года.

Теперь же мы смотрим на город из башни в Moscow City и вновь оба понимаем, что и это не конечная остановка. Конечно, жить в достатке – это хорошо. Но все же наша с Димой цель не материальная, а идейная. Постоянно добивайся большего до тех пор, пока можешь. Это мотивация без мотивации. Нередко замужние женщины меня спрашивают: «Катя, как ты мотивируешь Портнягина к такой напряженной работе и постоянному росту ваших доходов?» Да никак. Он сам себя прекрасно мотивирует. Все, что требуется от меня как от его жены, – дать ему благоприятную атмосферу для его кипучей деятельности. Вся эта книга, так или иначе, будет посвящена тому, как, единожды взявшись за руки, мужчина и женщина могут вместе идти к успеху.

Постоянно добивайся большего до тех пор, пока можешь. Это мотивация без мотивации.

Но Дима появился в моей жизни, когда я уже была достаточно взрослой и самостоятельной. И, как мне кажется, я стала для него именно партнером по жизни, а не просто красивой девочкой, ради которой он должен совершать подвиги. Хотя сам он признавался мне, что долго не решался на отношения, потому что считал, что пока не может позволить себе «такую» девушку. А какую – «такую»? Да, еще в школе я была одной из самых популярных девчонок и со мной старались дружить все местные «светские львицы». Способствовали этому мои навыки общения. Еще в подростковом возрасте я поняла ценность связей, поэтому научилась быстро находить контакт и сходиться с интересными или нужными мне людьми.

Всего три ингредиента: простота, открытость и доброжелательность в общении. С хорошими навыками коммуникации стать «своим» было не так уж сложно. В итоге у нашей компании всегда была «проходка» мимо очереди и заранее заказанный стол. Это в Москве сегодня нет проблем с выбором места на вечер. Куча баров, ресторанов, клубов. Всегда есть свободные места – не здесь, так через десяток метров. Надоело в одном месте или хочется сменить атмосферу – всегда есть куда переместиться. В провинции с этим куда сложнее. Что уж говорить о начале 2000-х – тогда эта культура клубного отдыха только начинала развиваться в Благовещенске. Популярные места можно было пересчитать по пальцам одной руки. И туда шли все: и молодежь, и люди постарше. Так что если на входе тебе не махали с улыбкой, то стоять в очереди на улице можно было по полчаса или и того дольше.

От меня как от его жены, – дать ему благоприятную атмосферу для его кипучей деятельности. Вся эта книга, так или иначе, будет посвящена тому, как, единожды взявшись за руки, мужчина и женщина могут вместе идти к успеху.

Всего три ингредиента: простота, открытость и доброжелательность в общении.

Когда понимаешь, что в детстве тебе не выпал джекпот, то во взрослой жизни хочется большего и лучшего. Тогда и начинать надо рано, и надеяться только на себя, а значит, усердно учиться. В той же школе важные знания даются тебе бесплатно. И их надо брать, чтобы во взрослой жизни не пришлось наверстывать, жертвуя чем-либо – временем или деньгами. Поэтому вместо того, чтобы во время уроков сплетничать на «галерке» или пересылать друг другу записки, я усердно вникала в каждый предмет вне зависимости от того, нравился он мне или нет. Я всегда сидела на первых партах, поближе к доске и учителю, чтобы ничего не упустить, и никто, и ничто не отвлекало меня от урока.

Я категорически не давала списывать, видя в этом какой-то обман. Во-первых, я ведь отвечаю только за себя, за свой результат, поэтому честно учусь, разбираюсь в предмете, сама делаю домашние задания. И жду того же от других. Это моя позиция: возможности у всех равные, другое дело – кто и как ими пользуется.

Когда понимаешь, что в детстве тебе не выпал джекпот, то во взрослой жизни хочется большего и лучшего.

Во-вторых, когда я слышала слова «дай списать», то воспринимала это как «отдай мне свое время, свои усилия и знания просто так». Для меня одной этой фразой все обесценивается. Сейчас у вас может возникнуть мысль: «Ну и вредная же ты была, Катя». А вот перенесите эту ситуацию во взрослую жизнь. Ваш коллега протусил все выходные, пока вы работали над важным отчетом. Через час – итоговая планерка, а он подходит к вам, еще немного помятый. Сперва увлеченно рассказывает, как отжигал с вечера пятницы до воскресенья, а потом так, между делом, говорит: «Слушай, дай быстро глазами пробегусь по отчету, чтобы было, что сейчас рассказывать». Поверьте, все это начинается со школьного «дай списать домашку».

При этом у моих одноклассников не было обиды на меня – я не была заучкой, задиравшей нос. Не дает списать, ну и ладно. Зато, когда нашему классу нужно было участвовать в каком-нибудь школьном мероприятии, я сразу вставала у руля. Начинала раздавать указания и распределять ребят по их ролям в команде. К этому привыкли достаточно быстро, и никто не оспаривал мое место «у руля», поскольку все получалось быстро и слаженно.

Школьный аттестат у меня был на «отлично», поэтому в университет я поступила без особых нервов и проблем. Там история повторилась. Я прилежно училась в течение недели, пользовалась популярностью и умела отдыхать. На первой же неделе занятий один из пожилых преподавателей объяснил нам, что школа закончилась, здесь все гораздо серьезнее, и первые годы мы должны работать на зачетку, которая позже будет работать уже на нас. И действительно, три курса я училась с еще большим усердием, чем в школе. Позже я могла позволить себе немного расслабиться и даже пропускать какие-то пары, но только если уже полностью понимала предмет и могла показать его хорошее знание на экзамене.

Это моя позиция: возможности у всех равные, другое дело – кто и как ими пользуется.

В свое время я задумалась: а вот эти мои самостоятельность и стремление к большему и лучшему – не от того ли, что в 5 лет моя жизнь пошла по новому сценарию? А если бы я оставалась папиной дочкой, которую балуют и носят на руках? У которой есть отец, способный защитить и решить все проблемы? Что, если бы я выросла изнеженным и капризным цветком, неспособным выжить вне тепличных условий? Не знаю, какой бы была моя жизнь, если бы в детстве рядом со мной был отец или тот, кто смог бы заменить его фигуру, его роль в воспитании.

Да, у меня есть брат Дима. Как я говорила выше, он старше меня на 10 лет. Сейчас, когда мы уже оба взрослые, у нас весьма теплые и родственные отношения. Но в детстве этой близости не было – сказывалась существенная разница в возрасте. У нас не было и, наверное, не могло быть общих интересов, а потому и особой близости. Я просто была его маленькой сестрой, о которой он должен заботиться, а он – моим старшим братом, которого я должна слушаться. Он помогал маме и по хозяйству, и со мной. Возил на велосипеде в детский сад, присматривал во дворе, нянчился, когда мама задерживалась на работе или если ей нужно было уехать. Но из того периода я помню не так много, да и длилась наша жизнь под одной крышей недолго. Когда Диме исполнилось 18, он съехал от нас с мамой и стал снимать квартиру. Потом мы виделись преимущественно на каких-то общесемейных посиделках и особо не вникали в жизнь друг друга.

Когда я стала чуть постарше, то поняла, почему брат решил жить отдельно. Мы жили в двушке. Стандартной, советской, со всем ее классическим и непритязательным набором: стенка, ковры, раскладной диван. Поскольку брат был старше, он жил в отдельной комнате. Я же жила вместе с мамой, в спальне. Уже тогда, в возрасте 7 лет, мне хотелось иметь какое-то личное пространство, где я бы могла поиграть, почитать, пригласить друзей или просто побыть одна. Но даже когда Дима съехал, и я перебралась в его комнату, я продолжала чувствовать сильный контроль со стороны мамы, вплоть до того, что дверь в мою комнату не закрывалась. Я не могла долго болтать по телефону, как и унести его к себе в комнату, или смотреть телевизор, если мама ложилась спать. А работала она много и часто уставала. Хорошо это понимая, я не спорила. Просто знала, что так будет не всегда и однажды у меня будут своя квартира и свои правила.

Я была очень благодарна маме за то, что она делала для нас. Да, мне всегда давали меньше денег, чем моим подругам. Да, мы никуда не ездили отдыхать, не ели деликатесы и одевалась я во многом проще, чем мои сверстники. Но я каждый день видела, как старается мама, как во многом она себе отказывает ради своих детей. Косвенно уход отца повлиял и на мое представление о роли женщины в семье. Я видела, как мама день за днем буквально прошибает своей головой стены, и потому выросла с представлением о том, что женщина может быть не только домохозяйкой.

Я видела, как мама день за днем буквально прошибает своей головой стены, и потому выросла с представлением о том, что женщина может быть не только домохозяйкой.

Скорее даже, я выросла с некоторым отрицанием такой роли. По крайней мере, для себя. Помню, когда мы с Димой, поженившись, переехали в Китай, я смогла просидеть дома только неделю и едва не сошла с ума от этого бездействия. После он еще несколько раз пытался усадить меня на мягкое и скучное место домохозяйки, но все это заканчивалось громким скандалом и его отступлением. Я видела, как, не жалея себя, работала наша мама, и для меня это стало примером. Нет, не загонять себя в кровавую пену, но не бояться труда и не отлынивать, прикидываясь слабым полом.

Сперва мама устроилась работать в ателье, бухгалтером. В 90-е годы в Благовещенске не пробовал челночить только ленивый. Мама тоже решилась. Она стала ездить в Китай, привозила одежду. Все вещи продавала своим друзьям и знакомым. Когда удалось подкопить денег, она сняла небольшое помещение на центральном рынке и занялась торговлей уже там.

Немного позже она познакомилась с Николаем Ивановичем, своим нынешним мужем. У него тогда уже был свой довольно успешно развивающийся бизнес по продаже сантехники. Сперва мама просто помогала ему по финансовым вопросам. У них закрутился роман, после чего они уже начали работать вместе. Она отвечала за бухгалтерию, открытие новых точек и управление магазинами. Вот тогда финансовый уровень нашей новой семьи заметно вырос.

В старших классах я уже не чувствовала такой глобальный разницы между мной и моими подругами как раньше. Дело в том, что я изначально ходила в одну из лучших школ города – туда своих детей отдавали учиться состоятельные семьи. Нам же просто повезло жить с ней рядом. Да, мама с отчимом неплохо зарабатывали, но и только. Мы не жили на широкую ногу, в отличие от многих моих одноклассников, которых родители могли на лето отправить на Мальту или в Англию – в летнюю языковую школу. Для нашей семьи это казалось чем-то сверхъестественным. И еще долгое время моей заграницей был только соседний Китай.

Я видела, как, не жалея себя, работала наша мама, и для меня это стало примером. Нет, не загонять себя в кровавую пену, но не бояться труда и не отлынивать, прикидываясь слабым полом.

Когда я была на втором курсе университета, мама с отчимом купили землю в Анапе, построили дом и переехали туда жить. Сперва мама хотела, чтобы я поехала с ними и продолжила учиться там. Но мне, как ни странно, не хотелось уезжать, хотя в детстве я была уверена – в Благовещенске я не задержусь. Но в тот момент ни семья, ни теплый климат и море не смогли меня убедить. Мне нравилась моя учеба, здесь жили все мои друзья, уже были романтические отношения. В итоге мама согласилась, чтобы я осталась здесь. Конечно, ей это решение далось нелегко. Оторваться от собственных детей! Как же они будут здесь одни? Но я успокаивала ее тем, что благодаря ее воспитанию я самостоятельная и разумная девушка. И маму в этом смысле я не подвела.

Да, у меня была собственная двухкомнатная квартира на втором курсе, когда мне еще не было и 20 лет. Когда можно было всю ночь гулять с друзьями, а утром как ни в чем не бывало бежать на пары. Но я не ударилась в загулы, не собирала у себя дома большие и шумные компании. Жила одна, довольно спокойно, но с невероятным чувством свободы. Двушка, которая в детстве казалась такой маленькой и тесной, сейчас казалась чуть ли не просторным дворцом. В первое время это ощущение полной самостоятельности даже опьяняло. Я принадлежала сама себе, никто не контролировал. Сама решала, что буду есть, в чем буду ходить, как расставлю мебель, кого смогу позвать в гости.

При этом Дима – первый и единственный мужчина, с которым я стала жить под одной крышей, и произошло это только после того, как мы поженились и уехали работать в Китай. В студенчестве за мной всегда старательно ухаживали молодые люди. И до знакомства с Димой, и в тот период, когда мы просто дружили и не думали встречаться. Многие мои воздыхатели были довольно успешными людьми (по меркам Благовещенска), но свой выбор я ни на ком не останавливала. Одно, максимум два свидания. Во-первых, не было такого страстного запроса на отношения. Во-вторых, большого интереса эти кавалеры не вызывали.

Почти за каждым парнем тогда чувствовалась попытка меня купить. Сейчас я понимаю, что это глупость. Парни просто хотели сделать мне приятное. Но я строго пресекала такие вещи, хотя часто они предлагали то кофточку, то часики, то сотовый телефон или какие-то иные «подарки». Я отказывалась их принимать, считая, что это будет меня к чему-то обязывать. И, как понимаю, расчет большинства мужчин был именно на это. В конце концов, если мне нужен был новый телефон, я нашла бы способ купить его самостоятельно, не будучи при этом обязанной никому, кроме самой себя. Я считала и считаю, что любимый человек – это не тот, кто будет тебя содержать и опекать, а тот, с кем ты будешь чувствовать себя целостной и счастливой. Да, подарки – это приятный способ проявить внимание и заботу. Но если мой муж чего-то не может или не хочет мне дать – о’кей, не вопрос, я заработаю на это сама или мы сделаем это вместе.

Я считала и считаю, что любимый человек – это не тот, кто будет тебя содержать и опекать, а тот, с кем ты будешь чувствовать себя целостной и счастливой.

Как я уже говорила, уход отца нанес мне сильную травму, степень которой маленький ребенок осознать не в силах. Но именно в эту полученную рану начинают попадать плохие семена, которые затем вырастают в сомнения и комплексы. Выкорчевывать их приходится уже в зрелом возрасте с неимоверными усилиями. Потеря отца находила отражение в самых разных сферах. Так, еще будучи подростком, я поняла, что меня совершенно не интересуют мальчики-сверстники. Меня тянуло к мужчинам, которые были старше меня. Не знаю, может быть, так из глубин подсознания напоминала о себе маленькая девочка, недополучившая отцовской любви и внимания. И хотя я довольно быстро приучила себя к самостоятельности, я понимаю, что всегда старалась найти в мужчине какую-то опору, какую-то прочность.

Мой первый молодой человек был старше меня на три года. Сейчас это и разницей-то не считается. Но для молодой девочки, только вчера окончившей школу, это был огромный разрыв. Тем более что я была первокурсницей, а он предпринимателем, уже успевшим крепко встать на ноги. Для нашего приграничного региона вообще была типична эта схема «купи-продай», поэтому бизнесом разной степени серьезности занимался здесь если не каждый второй, то третий точно. И вот с одним из таких парней я начала встречаться. Не могу сказать, что я в него влюбилась, но меня подкупила его взрослость и самостоятельность в сравнении с его ровесниками. Парень он был хороший, очень «прикладной». Человек-ремесленник. Зарабатывал достаточно хорошо и у девушек пользовался популярностью. Как говорили некоторые мои подруги, не особо скрывая зависть: «Повезло же тебе, Катя, сразу такого мужика отхватить. За ним, как за каменной стеной, теперь будешь». И они были правы насчет стены – довольно скоро я поняла, что в этих стенах мне становится тесно.

И хотя я довольно быстро приучила себя к самостоятельности, я понимаю, что всегда старалась найти в мужчине какую-то опору, какую-то прочность.

Мой мужчина, несмотря на молодость, был весьма обстоятельным и имел уж слишком серьезные взгляды на жизнь и планы на меня. Была в этом всем какая-то неестественность. Словно старика заперли в теле юноши. Я видела, что его устраивают и его дело, и уровень достатка, и то, как сложилась его еще только начинающаяся жизнь. Ему не надо было большего. С каждым днем я все отчетливее ощущала пропасть между нами. Нас не связывали общие интересы, оказалось, что нам особо не о чем разговаривать. При этом мой молодой человек уже решил, что я буду его женой, и видел меня хранительницей домашнего очага, которая трепетно и смиренно сидит дома и ждет возвращения своего ненаглядного мужа, чтобы потом весь вечер сидеть возле него, хлопотать и обслуживать, почитая это за высшую радость и смысл жизни. Может быть, для кого-то это и есть счастье. Но точно не для меня, и уж точно не в те годы. Я была молода, я стояла во главе огромной компании веселых подружек, я хотела чувствовать жизнь, ее ритм и динамику. Я хотела сполна ощутить это безграничное и безумное чувство свободы и молодости, доступное нам лишь на очень ограниченном отрезке времени. Между домостроем и личной свободой я, не задумываясь, выбрала второе – и мы расстались.

Тогда же я поняла для себя одну важную вещь о человеке, с которым хочу быть вместе. В нем изначально не должно быть некой незыблемой надежности, которую так и не смог мне дать отец. У него должно быть желание развиваться, должны быть амбиции и стремление к росту, готовность рисковать. А я, как его женщина, должна поддерживать его в этом всем. Я должна быть тем прочным тылом, от которого он раз за разом сможет отталкиваться, чтобы совершать рывки вперед. Возможно, именно поэтому я и дала шанс парню Диме Портнягину, который был тогда обычным охранником в магазине.

После моей поездки на Сахалин, которая избавила меня от многих переживаний насчет отца, мы с ним долго не общались. Он никак не напоминал о себе, а я больше не стремилась влезать в его жизнь. Однако когда Дима сделал мне предложение и мы назначили дату торжества, я написала отцу: «Папа, я выхожу замуж. Приглашаю тебя на нашу свадьбу». Он поблагодарил, но не сказал, что приедет. И не приехал. И даже не позвонил, чтобы сказать об этом. Я ждала его появления до самого конца свадьбы.

В следующий раз он совершенно внезапно сам ворвался в мою жизнь. Причем, думаю, внезапно для нас обоих. Это было в день моего 30-летия. Я готовилась к приему гостей, была вся в хлопотах. Вдруг звонит телефон, номер незнакомый. «Катя, это папа! С днем рождения! Здоровья, счастья, благополучия!» Я просто потеряла дар речи и едва смогла сказать «спасибо». Весь разговор длился не более минуты, но еще на долгое время у меня внутри будто застряли эти слова: «Катя, это папа». Слишком уж резонировали они с моим привычным состоянием.

Я должна быть тем прочным тылом, от которого он раз за разом сможет отталкиваться, чтобы совершать рывки вперед. Возможно, именно поэтому я и дала шанс парню Диме Портнягину, который был тогда обычным охранником в магазине.