Немира. Колесо судьбы

– Дубина.

– Кувалда.

– Каким оружием владеете? – главарь прошелся взглядом по топорам да дубинам, что висели на поясах громил.

– Разным. Да все чаще приходится кулаками чесать, – поведал Кувалда, пригладив на затылке пепельно-серые косицы.

– А ну-ка, Серпутий, испытай молодцев, – велел Лисица. Подельник кивнул и встал.

– Только не в корчме! – дрожащим гласом возвестил о своем недовольстве хозяин, теребя от волнения передник, и тут же сник под напором взгляда Лисицы.

Зато посетители оживились – весть о предстоящем развлечении скорой волной прокатилась по залу, – даже сосуды с брагой да пивом отставили в сторону.

В ту ночь схватка не оставила ни одного недовольного, не считая хозяина…

Не успел Серпутий сделать и шагу, как в корчму ворвались латники, вооруженные до зубов. За их спинами мелькнула рыжевласая девка, у кривоватой лестницы, ведущей на второй этаж, ее остановило чье-то неприятное касание, точно холодком обдало. Блудница обернулась и наткнулась на пристальный взгляд косматой старухи в лохмотьях. Бабка мерзко улыбалась ртом, полным почерневших пеньков. Рыжая резко отвела руку за спину.

– Зря ты так, детонька, – угрожающе скрипнула старуха, будто нож к горлу приставила.

Блудница презрительно фыркнула и побежала наверх, все еще ощущая, как жгут ее тело черные, точно угли, очи. В какой-то миг остановилась, обернулась, но странной бабки и след простыл.

Стражи приказали Лисице и его шайке сдаться, взамен пообещав праведный княжий суд.

В ответ главарь стал медленно подниматься из-за стола. Это неспешное движение заставило сразу трех воинов выставить пред собой мечи. Желтые очи сузились. На меднокожем лике заиграла усмешка, обращенная к вышибалам.

– Вот сейчас и поглядим на ваши умения, молодцы.

На две головы стражников, державших главаря на прицеле, опустились тяжелые кулачищи, вмиг лишая чувств, а возможно, и разума. Если бы латники ведали, что в их собственном гнезде, в их родном граде заведутся предатели, то ни за что в этот вечер не подошли бы так близко к охранителям корчмы, где, бывало, пропускали по стаканчику крамбамбули.

От третьего меча Лисица увернулся сам. А уже в следующий миг завязалось сражение. Бывшие вышибалы достойно оправдывали свои прозвища: под визги корчмаря и буйные подначивания подвыпивших постояльцев, не обнажая оружия, мощными ударами косили воинов, точно траву. Да и теснота оказалась на стороне привычных к ней гигантов, не позволяя латникам толком ни развернуться, ни защититься. Скоро шайка выбралась на улицу, заливаемую дождем. Только радоваться было рано – у крыльца ее поджидала дюжина заряженных луков.

«Никак ведьмарь князю сообщил», – догадался Лисица и потер ноющую руку.

– Опустите оружие! – велел кто-то из латников.

Главарь сделал знак – раздалось многоголосое бряцанье – металл посыпался в лужи.

– Дозволь я, – вышла вперед Юга.

– Больше ни шагу! – приказал тот же голос.

– Ох, милок, неужто ты бабушки страшишься? – мерзко заскрипела ведьма и сунула руку в мешок. А уже в следующий миг под вопли стражников, пытавшихся очистить глаза от едкой пыли, снова вооружившиеся разбойники неслись прочь.

– Скорей, – крикнула Юга, – небо сегодня на их стороне – вот-вот заклятье с лиц смоет.

Шайка приударила. Бежать было тяжело – ноги то и дело оскальзывались на гнилой куче или грязи.

– Ты что ж, хочешь через северные врата выбраться? – уточнил на бегу у главаря Кувалда.

– Догадливый какой.

– Но там они и будут нас ждать, – поддержал приятеля Дубина.

– Верно. Да мне сказали: там, на постоялом дворе, кони ладные.

– Во всем Кревине лучше не сыскать, – согласился Кувалда.

– Тогда нам сюда, – указал на узкую улочку Дубина, заслышав за спинами лязг и крики преследователей. Но не успел и шага сделать, как его обогнала Юга и с прытью отрока кинулась вперед.

– Во дает бабка! – восхитился Кувалда.

Бывшие вышибалы завели шайку в какую-то темную, тесную каморку. С углов доносилось шебуршание да писк.

– Что за место? – настороженно полюбопытствовал Лисица.

– Да сарай заброшенный, – растолковал Дубина. – Тут искать не станут.

– Ненавижу крыс, – злобно прошипел Казлейка и скинул с ноги наглого зверька.

– Все ж, поди, получше латников, – хмыкнул Кувалда.

– Тихо! – приказал главарь, и шайка замерла. Хотя тут и так особливо двигаться не получалось. Зато переждали погоню и дух перевели.

– Все, нельзя тут болей, – шепнул Лисица, – ведите к постоялому двору.

– Как скажешь, – согласился Кувалда. Осторожно открыл дверь, удостоверился, что стражников поблизости нет, и, нырнув под дождь, жестом велел следовать за собой.

– Бабушка, тебе помочь? – предложил Дубина.

– Какая я тебе бабушка! – фыркнула ведьма и бросилась за Лисицей. В какой-то миг она обернулась, и слабое пламя уличного факела, видать, оставленного стражниками, осветило лик, не старушечий, полный морщин и бородавок, а молодой пригожий… От увиденного здоровяк едва кастратом не завизжал, но удержался, вовремя вспомнив о погоне.

* * *

Корчма все еще гудела. Стражники пытались отыскать среди пропойц да блудниц пособников сбежавших. Ведь если вышибалы оказались предателями, кто может поручиться, что остальные не имеют к случившемуся ни малейшего отношения? Но рыжевласую девку это не сильно беспокоило. Она взяла зеркальце, не какое-нибудь медное, а самое настоящее стеклянное, что даровал один заезжий купец. Он еще рассказывал, что живет в граде, на воде построенном. Врал, конечно – никакая волшба не способна целый град на воде держать, ну да ладно. А зеркальца такие в целом Кревине, поди, только она да княжна имеют. Хотя что той княжне там выискивать – страшная, аки жаба, да еще в прыщах… Блудница фыркнула и достала костяной гребень. Полюбовалась в зеркальце на себя, пригожую, показала язык, рассмеялась. Вот из нее бы знатная княжна вышла, кабы Макошь недолей не наделила.

Девка вздохнула, отогнала глупые думы и принялась расчесывать свои роскошные рыжие локоны. Вот-вот главный ловчий пожалует. Он дядька только с виду угрюмый, а если расстараться, так и приголубит, и лишний серебряник отжалеет.

Волосы струились, огибали длинную шею, ложились на пышную грудь. Блудница ослабила тесьму на рубахе и снова подняла глаза к отражению. И вдруг в немом ужасе уронила зеркало на пол. От грубого обращения заморская диковинка пошла трещинами. Когда волна ужаса схлынула и хозяйка все ж рискнула поднять зеркальце, из глубин зазеркалья вместо молодой рыжевласой прелестницы на нее все так же глядела отвратительная старуха.

* * *

Еще три переулка Дубина старался держаться подальше от ведьмы. Всякого он навидался в жизни. Каких только фокусов ни показывали заезжие кудесники: и огненные шары, что не обжигали, и бездонные кружки, куда по три бочки медовухи влезало, даже котов о двух головах… Но чтобы менялись вот так, прямо на очах… Иль почудилось?

– Не страшись, милок, – вкрался скрипучий шепоток в ухо. Дубина шарахнулся в сторону. Пред ним снова предстала не молодая краса, а старуха ведьма. – Это я шучу так.

– Тсс! – Лисица велел всем смолкнуть.

Голоса стражников прозвучали совсем близко. Шайка затаилась: кто вжался в бревенчатую стену, кто приник к забору, грозящему вот-вот завалиться набок. Казлейка и вовсе плюхнулся наземь – ни лужи, ни даже нечистоты, кишащие крысами, его не устрашили. Латники бежали по соседней улице, но к обнажившим оружие разбойникам так и не вышли.