Время библиомантов. Книга крови

– Только если предположить, что это обычный корабль, а также допустить, что его строили именно для этих мест.

– Он из другого убежища? А как он попал сюда – с неба свалился, что ли?

Старик кивнул.

– Давай подойдём поближе.

– Это, что ли, и есть план Федры? – поинтересовалась Фурия, не трогаясь с места. – Неужели она и вправду собирается увезти чернильных поганок отсюда на этой куче металлолома?

– Нет. Но кое-что в этой куче металлолома поможет им существовать здесь относительно комфортно. Во всяком случае, до появления идей.

На солидном расстоянии от них и примерно на сто метров выше корабля по склону холма тянулась цепочка огней. Чьи-то силуэты двигались в отсветах пламени или неподвижно сидели на границе света и тьмы. По краям лагеря Федра расставила посты из чернильных поганок.

– Не волнуйся, – сказал Зибенштерн. – Они нас пропустят.

Прошло немало времени, прежде чем девочка и старик, лавируя в лабиринте ям и каменных нагромождений, добрались до часовых. Зибенштерн шёл впереди, и Фурии бросилось в глаза, что, несмотря на пройденный нелёгкий путь, старик выпрямился и теперь держал свой посох не как костыль, а как символ власти.

Отблески костров плясали на лицах чернильных поганок, бросая резкие тени на их карикатурные физиономии. Их кожа была покрыта иссиня-чёрными пятнами и орнаментами, которым эти существа и были обязаны своим прозвищем. Трое мужчин у костра, к которому подошли Фурия и Зибенштерн, были не старше тридцати лет; они принадлежали к поколению поганок, родившихся уже здесь, в ночных убежищах. Очевидно, эти мужчины получили приказ выполнять распоряжения Зибенштерна. Прадеды их были экслибрами, водворёнными сюда Академией. Пагубное воздействие Страны забвения изменило их облик за несколько лет. Многие потеряли рассудок. Только следующее поколение экслибров смирилось со своей участью и создало здесь, в ночных убежищах, подобие первобытных племён.

За несколько недель с того дня, когда шпионы Федры подобрали Зибенштерна и привели к ней, он, можно сказать, сделал блестящую карьеру: от отверженного, обречённого на смерть, до советника богини. В конце концов, когда-то он и сам был богом – создателем мира библиомантов.

Фурия чувствовала за своей спиной любопытные взгляды чернильных поганок, проходя мимо них вместе с Зибенштерном. Один из них произнёс что-то на языке, напоминавшем староанглийский. Гортань и дыхательные пути поганок срослись, поэтому они говорили со странным акцентом.

Часовые остались позади, когда Фурия и Зибенштерн направились к кораблю. Всполохи зарниц вновь на мгновение осветили потерпевшего крушение колосса, однако их света хватало только на то, чтобы составить самое общее впечатление о корабле. Полуразбитое колесо с лопастями, высокое, словно башня, прислонённое к корпусу судна, с близкого расстояния было совсем не похоже на колесо обычного старинного парохода. Вместо деревянных или стальных спиц здесь находились тонкие пластины, похожие на пластинки шляпки гриба. Все они были разодраны и колыхались на ветру, позвякивая.

– Это что, бумага? – недоверчиво спросила Фурия, бросив взгляд на гигантское колесо.

– Да, это бумага, только необычная, – ответил Зибенштерн. – Когда эти колёса ещё вертелись, получалось нечто вроде «карманного кино». Знаешь, когда на листке блокнота рисуют картинки, а потом быстро листают блокнот, то картинки как будто движутся. Эти пластины были исписаны буквами, и когда пароход прибавлял скорость, то лопасти обоих колёс начинали вращаться быстрее и буквы и символы оживали.

Фурия остановилась. Когда Зибенштерн обернулся к ней, остов корабля снова осветился ослепительно-белыми зарницами, быстро вспыхнувшими одна за другой. Массивный силуэт, казалось, заслонял полнеба.

– Что это за громадина? – задала очередной вопрос Фурия.

Зибенштерн понимающе улыбнулся: на её месте он бы тоже сгорал от любопытства.

– Это один из двух кораблей-порталов, которые построил твой дед Кассий Ферфакс. – Он отступил в сторону и взмахнул рукой, словно капитан, приветствующий важного пассажира. – Добро пожаловать на борт «Флёр де Мари»!

Глава третья

Оказавшись у подножия каменной лестницы, Изида и Дункан попали в коридор, медленно заворачивавший вправо. Чёрный поворотный выключатель скрипел, но не хотел вращаться. Изида провозилась с ним довольно долго, пока он в конце концов не сработал. Электрические лампочки, висевшие под потолком на проводах, вспыхнули, – точнее, вспыхнули некоторые из них, едва ли половина. Проводка была проложена поверх стены из старого кирпича, изоляция крошилась, уже через несколько метров через неё просвечивала проволока.

– По крайней мере, ток есть, – заметил Дункан. – Осторожно, не задень головой лампочки!

Изида указала на качающиеся лампы:

– Тебе это ничего не напоминает?

– Библиотеку в подвале имения?

Она кивнула и добавила:

– Здесь строили те же архитекторы.

– Ферфаксы?! – изумлённо спросил он. – Я думал, они прожили всё это время отшельниками в Котсуолде.

– Только последние несколько поколений. Изначально они чувствовали себя в безопасности, так как не предполагали, что кто-то свяжет фамилию Ферфакс с выжившими отпрысками рода Розенкрейцев. Дальний предок Фурии покинул Германию как Юлиус Розенкрейц, а много лет спустя в Лондоне принимал участие в строительстве библиотеки уже как Джулиан Ферфакс. Все, кто имел отношение к библиотеке, входили в подпольное братство «Ша нуар», и прежде всего заведующий Британской библиотекой Антонио Паницци и архитектор Сидни Смирк. И конечно же Джулиан Ферфакс.

– Подпольное братство мятежников «Ша нуар»? – переспросила Фурия.

– Верно. Изначально они только высказывали критику в адрес «Алого зала» и Адамантовой Академии – одарённые ораторы, выступавшие, когда Три рода ещё не подавляли каждое слово, направленное против них. В середине девятнадцатого века под их руководством здесь, во внутреннем дворике Британского музея, был возведён этот купол, но никто не подозревал, что библиотека была не единственной постройкой, находившейся в подвале под ним. В первые годы это было неизвестно даже Академии. Тайна библиотеки выплыла наружу только через пятьдесят-шестьдесят лет, когда в «Ша нуар» пришло следующее поколение членов братства. Джулиан, его сын Август и поздне?е его внук Кассий тоже входили в его состав. Они не принимали активного участия в Сопротивлении, как братья-барды, даже Академия не назвала бы их террористами. Они ничего не взрывали и никого не убивали, а просто открыто защищали своё мнение и ставили под сомнение политику Академии.

Изида двинулась дальше. Днём раньше она с большой неохотой сменила корсаж на куртку из чёрного бархата, которая сейчас была надета на ней под плащом с капюшоном. Если ей понадобится немедленно открыть книгу, спрятанную в её груди, достаточно будет расстегнуть молнию вместо того, чтобы долго возиться со шнуровкой. Экслибра не любила расставаться со старыми привычками, но даже ей было ясно, что от секунд, потраченных на расшнуровку корсажа, могла зависеть её жизнь.

– Поздне?е, по мере того как действия Академии всё более напоминали диктатуру, деятельность «Ша нуар» стала затухать, – рассказывала Изида. – Лишь небольшая часть его членов продолжала появляться на людях – безвредный ораторский клуб, не более. Об остальных, а в их число входили и Ферфаксы, было слышно всё меньше и меньше. Во времена Кассия, в середине двадцатого века, они и совсем пропали из поля зрения.

Проход становился у?же и всё больше забирал вправо. По всей видимости, он имел форму широкой спирали, заканчивавшейся под центром библиотеки.

Ещё две птички-оригами проползли по каменному полу, из последних сил докарабкавшись до стен прохода. Хотя здесь, внизу, хватало книжной пыли, которой питались оригами, бумага, из которой были сделаны птички, пожелтела и потрескалась настолько, что от одного неосторожного движения они могли рассыпаться в прах.

– Если братство «Ша нуар» не представляло опасности для Академии, – спросил Дункан, – что тогда произошло в саду Дюма? Ты же там была?

Изида не любила, когда ей напоминали о происшествиях в убежище под названием сад Дюма, особенно с тех пор, как она сражалась на стороне мятежников. Мгновение она медлила с ответом.

– На смену старикам пришло новое поколение «Ша нуар», – наконец продолжила она. – Некоторые действительно были потомками основателей общества, но большинство из них являлись просто молодыми радикалами, присвоившими известное название. Они были недостаточно умны для того, чтобы продолжить толочь воду в ступе в кабинетах. Они расклеивали свои плакаты на стенах сада Дюма, писали лозунги на здании Академии, пару раз устраивали разборки с полицией – и, возможно, это был самый серьёзный их проступок, – публиковали книги со своими обвинениями. Три рода недолго с ними миндальничали. Они поручили Аттику навести порядок.

– И он послал туда тебя.

Изида снова замолчала на какое-то время.

– Им не стоило сопротивляться. Несколько человек сбежали, но большинство… Мы устранили, так сказать, проблему. Операция увенчалась успехом. – Изида вдруг спохватилась, что непроизвольно выражается в духе агиток Академии. Некоторые привычки настолько вросли в её личность, что даже за полгода от них ещё не получилось отвыкнуть. Скорее всего, для этого будет мало даже полжизни.

Спиралевидный коридор описывал круги всё меньшего диаметра, ход приближался к центру крипты. Там, где горело несколько лампочек подряд, Изида могла различить в пыли чьи-то следы – по-видимому, человек прошёл этим проходом туда и обратно. Аттик побывал здесь всего несколько недель назад. Возможно, в крипте он был единственным гостем за последние несколько десятков лет. То тут, то там были видны раздавленные птички-оригами, на которых он наступал, – наверное, они были слишком слабы и не могли двигаться. Аттик всегда питал слабость к этим маленьким созданиям, видимо, ему было больно видеть их в таком состоянии.

– Юлиус Розенкрейц был племянником Зибенштерна, не так ли? – спросил Дункан.

– Да. Он родился в 1835 году, за год до того, как его родители вынуждены были бежать из фамильного замка на Рейне. Вместе с матерью, ещё младенцем, Юлиус попал в Англию и вырос в Котсуолде. Уже в юности он неустанно трудился над чудесами библиомантики, а его сын Август и внук Кассий продолжили его дело.

Дункан потихоньку вздохнул:

– Наглая лампа и говорящее кресло…

– Да, это творения Кассия, – с улыбкой перебила его Изида. – Судя по всему, ему нравились странные игрушки, в то время как его дед занимался совершенно другими вопросами. – Изида кивком головы указала вперёд: – Вероятно, крипта под библиотекой – идея Джулиана.

Спиральный проход заканчивался небольшим круглым помещением диаметром не более пяти шагов. В середине стоял тяжёлый дубовый стол, рядом с ним – стул с высокой спинкой, обтянутый тёмной кожей. Стены комнаты были заставлены книжными шкафами, битком набитыми книгами.

Аттик не дал себе труда поставить фолианты, которыми он пользовался, обратно на полки. На столе лежало полдюжины массивных томов. Это обстоятельство могло значительно облегчить Изиде и Дункану их задачу.

Дункан прошёлся вдоль шкафов, скользя взглядом по кожаным корешкам, в то время как Изида подошла к столу. Последнюю книгу, которой пользовался Аттик, он закрыл. Ещё несколько лежало рядом.