Феникс

Она вздохнула. Наземная бригада уже тушила первые очаги пламени, а с крыши тем временем кричали:

– Нам нужно больше вёдер!

– У нас тут десятки возгораний!

Зазвонил телефон. Ночь, судя по всему, будет долгой.

Доктор Перри смотрела вслед мальчику на велосипеде. Из магазина на углу валил дым. В небе кружили немецкие самолёты.

– И вы себя берегите, юноша! – крикнула она.

Он помахал рукой.

Слёзы навернулись у неё на глаза. Этот мальчишка должен сейчас играть с друзьями в футбол, а не гонять на велосипеде по горящим улицам города. Эта война казалась ей бесконечным кошмаром.

Телефон вновь зазвонил. Она подняла трубку, перекрикивая шум, доложила обстановку и, бросив на землю планшет, кинулась через площадь, помогать растягивать шланги. Огонь лизал стены пекарни на противоположной стороне улицы. Высоко вверху, на крыше собора Святого Павла, люди из бригады ПВО тушили маленькие очаги пламени один за другим. Их было так много, что добровольцы уже сбились со счёта.

По всему Лондону с неба сыпались зажигательные бомбы. На вокзалы и пристани, на крыши и улицы, на дома, фабрики и церкви. На здание Парламента. На ночные клубы. На кинотеатры, из которых с вечернего сеанса как раз выходили зрители. На гостиницы, бомбоубежища, рестораны и школы.

Белое зарево разливалось над городом.

«Зажигалки» были первой волной. И они делали своё дело: освещали Лондон. За ними шли сотни бомбардировщиков с фугасами, готовые превратить город в развалины. Они летели сквозь ночь, точно зная, как найти Лондон посреди тьмы. Надо просто искать огонь.

Наступила ночь, которой предстояло стать худшей в истории этой войны.

Глава 6. Вторжение

Кристофер нёсся так, словно за ним гнались. От стен домов на опустевших улицах эхом отдавались звуки сирен. Похоже, «зажигалки» наконец закончились: воздух был пропитан дымом, но самолёты исчезли. Пока исчезли.

К железнодорожной станции на Кэннон-стрит мальчик попал как раз когда вспыхнула её крыша.

Пожарные стояли цепочками, придерживая развёрнутые вдоль улицы шланги.

– Кто здесь главный? – спросил Кристофер.

Несколько человек жестами указали ему в разные стороны, и он протянул бумагу тому, кто стоял ближе всего.

– Это приказ из штаба, – пояснил мальчик. – Пожалуйста, проследите, чтобы командир получил его.

Мужчина просмотрел текст и вздохнул.

– Ты несколько опоздал, сынок. Тут написано, чтобы мы приготовились отразить воздушный налёт. Мы уже пару часов как готовы.

– Серьёзно? – Кристофер схватил приказ и прочитал сам. – Они всего несколько минут назад нас отправили!

– Думаю, за это время могли поступить новые распоряжения, – улыбнулся мужчина. – Так что тебе лучше вернуться, чтобы они прислали нам приказ начать тушить пожары.

Пожарные вокруг захохотали.

– Я не виноват, – сказал Кристофер.

– Никто не виноват, сынок. Слишком быстро всё меняется, верно?

Кристофер сунул приказ назад в сумку.

«Только зря время потратил».

И в этот момент он услышал их.

– А вот и тяжёлые бомбардировщики, – произнёс мальчик.

– Я ничего не слышу, сынок.

– Скоро услышите.

Он сел на велосипед.

– Береги себя, парнишка, – проговорил мужчина. – Не нравится мне, что ты не в укрытии.

– Бывал я в передрягах и похуже, – ответил Кристофер с улыбкой. – Вы тоже берегите себя.

Мужчины помахали ему и вновь занялись шлангами. И каждый то и дело посматривал вверх, на небо. Бомбардировщиков ещё не было видно, но все знали, что они уже близко. Мальчик прав.

Кристофер направился назад по Клоак-лэйн. Колёса велосипеда гремели по брусчатке. У станции метро «Мэншн-Хаус» пожарные наблюдатели внимательно следили за небом. Крис повернул к штабу округа. Самолёты были уже близко: двигатели ревели почти над самой головой, а вдали уже слышались разрывы бомб.

Во время большой бомбёжки ему полагалось спускаться в укрытие, но после того жуткого декабрьского налёта он считал, что его место – на крышах. Альберт и мама иногда заставляли его спуститься в бомбоубежище, но чаще разрешали остаться с ними. Теперь мама водила пожарную машину, а папа был новеньким, так что Кристофер решил, что Альберт, пожалуй, не будет возражать против помощника. Он может наблюдать, где горит, и быть готовым взяться за дело сразу, как только самолёты перестанут сбрасывать бомбы. Это самое горячее время: повсюду развалины, повреждённые газовые трубы, пожарные тушат возгорания и откапывают из-под завалов пострадавших, телефонные столбы повалены, а электрические провода порваны. И единственный способ доставить срочное сообщение – это тринадцатилетний мальчик на велосипеде.

Кристофер поехал по улице Королевы Виктории в сторону пожарного наблюдательного пункта. Это уже совсем рядом. Высоко над головой кружили самолёты. Скоро посыплются бомбы. Земля вздрогнула под колёсами велосипеда, мальчик наклонился, потом выровнялся, ни на секунду не прекращая крутить педали. Дорогу ему перебежала кошка. Они посмотрели друг на друга, на мгновение замерли и помчали дальше.

Быстрей!

Говорят, невозможно услышать ту бомбу, которая тебя настигнет. Но Кристофер услышал. Она просвистела во тьме, ударилась об асфальт, и в следующее мгновение её взрыв озарил всё вокруг ярким светом.

Его подбросило в воздух, а затем всё вдруг вновь почернело.

И наступила тишина.

* * *

Когда Кристофер очнулся, вокруг было темно. Он лежал на спине на груде камней и щебня.

Мальчик поморгал, потом попробовал пошевелиться. Вроде ничего не сломано, но всё тело болит. Взрывной волной его отбросило с дороги внутрь какого-то храма. Над головой у него сияли звёзды, но вокруг высились остовы стен и осыпавшийся кирпич.

Крыша, наверное, обвалилась.

Садясь, он поморщился от боли. Будет что показать Джинджеру утром: несколько огромных синяков, содранная кожа на коленях и на ладонях, а ещё – ух ты! – шишка на лбу, размером с шиллинг. Кристофер встал. Голова чуть-чуть кружится, но терпимо. Нащупывая дорогу руками, он перелез через груду щебня.

Самолёты улетели. Надо найти велосипед и вернуться в штаб. Немедленно.