Тайная жизнь морга. Откровения гробовщиков

Гарольд, находившийся позади нас в коридоре, был единственным, кто умудрился сохранить самообладание. Он вошел, опустился на колени и вытащил из-под кровати орущего черного кота. Когда Гарольд отпустил его, тот повалился на пол, извиваясь и продолжая верещать.

– О боже! С Ридли все в порядке? – воскликнула Сью и бросилась к животному.

– Твой отец умер, подумай о нем, – сдержанно сказал Гарольд. – А я позабочусь о Ридли. С этими словами он поднял голосящего кота и вынес его из комнаты. Мы с дядей пробормотали какие-то слова о «бедном котике», на самом деле пытаясь скрыть свой испуг.

Тело мы перевезли без каких-либо сюрпризов, а добравшись до места, какое-то время не выходили из машины.

– Мне показалось… показалось… – выдавил я, но так и не смог закончить фразу.

Дядя ничего не сказал и просто перекрестился.

На следующий день Сью и Гарольд прибыли в похоронное бюро для участия в подготовке к похоронам. Ридли был с ними. Они возили кота в ветеринарную клинику, где ему наложили гипс на сломанную лапу. Дядя настоял, чтобы бедное животное принесли в офис, а не оставляли мерзнуть в холодном салоне автомобиля. Было печально и комично одновременно наблюдать за спасенным существом, которое в явном возбуждении перемещалось со своей костяной ногой по офису, пока его хозяева давали распоряжения.

И по сей день при виде черной кошки в моей голове сразу всплывает воспоминание о той холодной ночи, когда я услышал крик покойника.

2. Трудности перевода

Рассказ волонтера

Мне снилось, что я опаздываю на урок. Звонок все звенел и звенел, а я никак не мог добежать по коридору до двери, чтобы успеть в класс вовремя. И тут я проснулся.

Реальность была намного, намного хуже. Рядом с кроватью надрывался телефон. Я несколько раз моргнул, пытаясь разглядеть время. Это был один из тех старых будильников с перекидными цифрами. Барабан повернулся, и я увидел время: 4:17.

Я чертыхнулся, и меня передернуло. Казалось, рот забит ватой и сигаретными окурками. Рядом со мной шевельнулась девушка, с которой мы познакомились на вечеринке. Ее имени я не помнил. Телефон снова зазвонил. Пришлось снять трубку. «Слушаю» – рявкнул я.

Это был мой босс. Поступило сообщение о смерти.

Я записал адрес и бросил трубку. Снова выругался, на этот раз в полный голос, и откинулся на подушку. Огни города проникали в комнату через незанавешенные окна и скользили по потолку. Я попытался сфокусироваться на полосках света, но это не помогло. Вчерашняя вечеринка, затянувшаяся до утра, удалась, причем даже слишком. В последний раз я узнавал время всего пару часов назад, а потом мы с моей знакомой предавались страсти. Я поспал максимум час.

«Идиот! Идиот!» – мысленно проклинал себя я. Ведь прекрасно знал, что нельзя слишком много пить во время дежурства, но одна водка с содовой следовала за другой, и вот уже пошел вразнос. Я отбросил простыню и, взяв волю в кулак, встал с постели. Спотыкаясь и лавируя среди деталей одежды, валявшейся на полу, я включил свет в ванной. Тело под простынями оставалось неподвижным.

Наспех одевшись, прежде чем покинуть квартиру, я забрел на кухню, где выпил целый галлон воды. Мое жилище находилось в старом промышленном районе, всего в нескольких кварталах от нашего офиса, поэтому идти было недалеко. Прогулка на свежем воздухе немного прояснила мое сознание.

Забравшись в старый фургон с загруженной в него каталкой, я направился в госпиталь. Въехав на больничную территорию, я припарковался на месте для погрузки. Запах гниющего мусора и грязного белья ударил в нос, и меня вывернуло прямо у фургона. Когда мне наконец удалось собраться, чтобы выгрузить носилки, я вошел внутрь и направился к посту медсестры.

– Привет, – сказал я и попытался растянуть рот в улыбке, хотя и чувствовал себя откровенно паршиво.

Я был наполовину пьяный, наполовину сонный, а медсестра говорила на ломаном английском. Она мрачно уставилась на меня и произнесла:

– Прэвет.

«Мне тоже не хотелось просыпаться, леди», – подумал я и ответил ей таким же недобрым взглядом.

– Я приехал за… – тут мне пришлось сконцентрироваться, – Бетти Хэнкок.

Медсестра посмотрела на меня озадаченно.

– Она умерла, – произнес я таким тоном, каким говорят с маленькими детьми или с домашними питомцами, – и мне нужно забрать ее в похоронное бюро.

Женщина продолжала таращиться на меня бессмысленным взглядом.

– Умерла! – Я выпучил глаза, и это наконец помогло ей включиться.

Она пошелестела бумагами, позвонила куда-то, потом еще пошуршала и указала мне направление:

– Сорк сэм би.

– Сорок семь би? – переспросил я.

– Да, – раздраженно выдавила она. – Сорк сэм би.

Я наградил ее испепеляющим взглядом и зашагал по коридору. У меня было ощущение, что я прошел три мили по пахнущему аммиаком, выложенному кафелем аду, прежде чем добрался до палаты под номером сорок семь. К счастью, все ее обитатели спали. Не тратя времени на церемонии, я завез каталку внутрь. Подкатившись к койке B, я зашел с другой стороны и сдернул одеяло. Человек под одеялом завопил, размахивая руками.

Человек под одеялом завопил, размахивая руками.

Едва сдержав крик, я отскочил от кровати. Потом, взяв себя в руки, быстро накрыл пациентку одеялом. Кажется, это ее успокоило (полагаю, это была женщина). Выскочив из палаты, я проверил номер. Сорок семь. Я уже собирался бежать назад по коридору, чтобы наорать на медсестру за ее некомпетентность, но тут в моем воспаленном мозгу произошло озарение. Я вернулся в палату и подошел к койке D. Это точно была миссис Хэнкок.

По пути назад я кивнул медсестре и сказал:

– Сорок семь D, как вы и сказали.

Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

Вечером, когда после нескончаемого, бестолкового и похмельного дня, проведенного в бюро, я просто рухнул в кровать, чтобы наконец отключиться, раздался телефонный звонок. Выругавшись, я схватил ненавистную трубку: «Слушаю», – гаркнул я, ожидая нового вызова. Это была девушка, с которой мы расстались перед рассветом.

– Эй, у тебя странный голос, – сказала она.

– Извини. Не думал, что это ты.

– Понятно. Слушай, а что случилось сегодня утром? Я даже не заметила, когда ты ушел. Немного растерялась. Подумала, ты бросил меня или что-то типа того.

– Работа, – произнес я, массируя глазные яблоки.

– Работа?

– Да, ты не поверишь, какой день у меня был…

– Расскажи.

Я рассказал. Теперь мы с этой девушкой женаты и у нас трое взрослых детей. Мою супругу зовут Лиз, то есть Элизабет, иногда Бетти.

3. Гонки с телом

Рассказ теннисиста

Тем ранним летним пятничным утром меня угораздило попасть к настоящим болтунам. Я уже мысленно настраивался на прекрасный расслабленный уик-энд на озере, где наша дружеская компания в складчину снимала летний домик. Мы с моей девушкой оба любили уик-энд-турниры, и я предвкушал, как вечером окажусь на причале, где меня ждет удобное кресло. Сообщение о смерти, полученное в пять утра, свалилось как снег на голову.

Прибыв к дому покойного, я припарковался так, чтобы не привлекать к себе внимания. Это была одна из «коробок для крекеров», построенных после Второй мировой войны с целью обеспечить жильем население в условиях демографического взрыва. Место выглядело достаточно ухоженным, двор чистый. Мне подумалось, что супружеская пара, купив дом в конце 1940-х, когда мужчина демобилизовался, прожила здесь все эти годы. Оказавшись внутри, я действительно увидел старые фотографии хозяина в военной форме. Снимки были развешены на стенах спальни, где лежал усопший.