Венчание без невесты

Но не в этот раз.

Последние полгода он прожил как в аду. Все шло наперекосяк – и в личной жизни, и в карьере. И на этот маленький остров недалеко от восточного побережья Бали он прибыл, чтобы подумать, как начать новую жизнь.

Вчера он заселился в «Биг Блу Бунгалос», небольшую семейную гостиницу в бухте Франжипани в юго-западной части острова. Из багажа у него с собой были только рюкзак и ноутбук. Обстановка отеля не была типичной для приверженцев аскетического отдыха, но и не была роскошной, как в привычных Максу пятизвездочных отелях. На территории были построены традиционные домики и небольшие виллы с тростниковой крышей, тут было комфортно без излишней роскоши, но с определенным сельским шармом.

На Лембонгане жизнь была гораздо спокойнее, чем на Бали. Меньше туристов, меньше скутеров и велосипедов, почти полное отсутствие машин на узких улочках. За день Макс успел объехать почти пол-острова на велосипеде, который взял напрокат в гостинице. Друг, который и посоветовал Максу ехать именно сюда, предупредил, что Макс может заскучать через несколько дней. Макс не поверил ему. Он хотел простого отдыха вдали от всех тех, кто что-то хотел от него. Прежде всего, он хотел скрыться от внимания прессы.

Больше всего в жизни он ненавидел, что газетчики вторгались в его личную жизнь. Если в прессе появлялись сообщения о его личной жизни, то факты были или значительно преувеличены, или просто лживы. Например, обед с коллегой мог быть представлен в газетной заметке как встреча с любовницей. Эти выдумки журналистов привели к тому, что отношения с его бывшей подругой дали трещину, и, даже более того, – одна провокационная заметка привела к ужасной катастрофе.

Папарацци не упускали его из виду с момента его возвращения в Сидней. Макс согласился быть свидетелем на свадьбе Алана, скромной частной церемонии. Как он понял впоследствии, у Алана были свои причины, чтобы провести свадьбу без лишнего шума. Оказывается, не Алан продал фотографии своего свидетеля прессе. Это было дело рук свадебного фотографа, которому повезло быть нанятым на ту свадьбу и который обогатился от продажи фотографий всем, кто хотел их приобрести.

И в результате роль Макса в бегстве невесты была раздута прессой до ужасающих размеров. Именно в тот момент, когда ему больше всего хотелось остаться в одиночестве, он стал жертвой папарацци. Он каждый раз вздрагивал, когда вспоминал о своих встречах с ними. Или о снимках в газетах, на которых он нес на руках невесту другого мужчины. Подписи под этими снимками были одна омерзительнее другой.

Поэтому менее всего Макс боялся скуки. Сейчас ему больше всего хотелось покоя и уединения.

Он отправился на велосипеде из бухты Франжипани в деревню Джунгут-Бату, где между городом Санур на материке и Нуса-Лембонган было налажено катерное сообщение по проливу Бадунг.

Макс уже побывал на материке. Там он отдал должное местной кухне в одном маленьком семейном ресторане. Впервые в жизни он путешествовал налегке, без планов и договоренностей. И наслаждался этим.

Его талант к теннису проявился в раннем возрасте, когда он смог держать ракетку в руках. И с тех пор все его свободное время, включая школьные каникулы, было посвящено теннису. У него не было времени, чтобы путешествовать со сверстниками по Европе в автобусах. На каникулах он отправлялся в промотуры, организованные менеджерами его спортивного клуба. Вся его жизнь была посвящена теннису. Даже во время отпусков, в роскошных отелях, он тренировался каждый день. Он тренировался по воскресеньям и на Рождество и благодаря своей настойчивости и упорству превосходил своих противников.

Макс знал, что на Нуса-Лембонган нет теннисного корта. Он начал постепенно приходить в себя. Он наслаждался теплыми лучами солнца, сверкающими искрами голубой воды океана и непривычными пряными ароматами. Мучительные мысли о том, что он будет делать по завершении своей спортивной карьеры, уже не так настойчиво будили его по ночам. Люди в этой части земного шара были добры и приветливы, их неподдельные улыбки вызывали у Макса веру в то, что в его жизни все наладится.

От езды на велосипеде во влажном тропическом климате ему стало жарко, футболка прилипла к его спине. Макс решил пройтись по узкой аллее, ведущей к пляжу, чтобы немного охладиться, возможно, даже искупаться в океане.

Макс увидел, как из причалившей лодки на берег сходят туристы. Тут были представители всех стран мира. Макс остановился, чтобы понаблюдать за ними. На пляже не было причала. Лодки вытаскивали на мель, и пассажиры шли по мелководью на сушу. Повсюду слышались восклицания на немецком, датском, французском, китайском языках и английском языке во всем многообразии его акцентов. Макс завороженно смотрел на местных женщин, которые, сойдя на берег, ставили себе на голову свой груз и грациозно шли под его тяжестью дальше.

Молодая женщина с большим рюкзаком обернулась к катеру, чтобы поблагодарить команду. «Интересно, – лениво подумал Макс, – откуда она приехала, куда едет?» Она выглядела как типичная туристка, предпочитающая дикий отдых. Пока она шла по воде к берегу, сказала что-то своему спутнику и рассмеялась. Макс замер. Ее смех, ее профиль были ему знакомы.

Это было невозможно! Но тут девушка взглянула на берег, и он узнал ее. О нет! Не она! Не здесь! Женщина, которую ему совершенно не хотелось встретить еще раз! Именно ее он винил в том, что она нарушила привычный ход его жизни в Сиднее и превратила ее в ад.

– Спасибо!

Никки поблагодарила команду и спрыгнула с лодки в воду. Ей предстояло добраться до берега по воде. Она ездила в Санур, чтобы купить в аптеке лекарства для своей подруги Майи. Вернувшись на Лембонган, она вновь сосредоточилась на работе и на предстоящем выходе в океан для дайвинга, который состоится, если позволит течение. Именно в июле на Лембонган съезжались дайверы со всего мира, и у Никки практически не оставалось свободного времени.

Когда подошла к берегу, она почувствовала на себе пристальный взгляд. Оглядевшись по сторонам, Никки увидела мужчину. Высокий, загорелый, с выгоревшими на солнце волосами, он был невероятно привлекателен. Голубые шорты и белая футболка подчеркивали его атлетическое телосложение. Однако Никки не стремилась найти себе партнера на острове. Не сейчас. Возможно, никогда. Крах отношений с Аланом настолько потряс ее, что она не могла больше доверять мужчинам, поэтому проигнорировала незнакомца.

Но мужчина не отвел взгляда. Наоборот, он явно рассматривал ее. Наверное, это какой-то турист-ныряльщик, ищущий легких приключений на острове. Она хорошо знала таких туристов. Они приезжали сюда и настаивали на том, чтобы выйти в океан для дайвинга, когда им заблагорассудится, невзирая на погодные условия. Как инструктор, Никки была вынуждена отказывать таким смельчакам, чтобы сохранить им жизнь. И она давно привыкла к тому, что вместо понимания и благодарности слышала от этих героев только упреки.

Но когда подошла к нему ближе, она узнала его. Макс Конвей.

Гнев и отчаяние были настолько сильны, что Никки практически ощутила их на вкус. Ведь прошло уже полгода. Алан должен был оставить попытки найти ее. Оказывается, одна из его ищеек все-таки напала на ее след.

Никки решительно направилась к Максу.

– Что ты здесь делаешь? – резко произнесла она, даже не поприветствовав своего бывшего сообщника.

В его голубых глазах промелькнула неприязнь.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос.

Она не обязана была ему хоть что-то объяснять.

– Это Алан прислал тебя, чтобы ты увез меня в Сидней? Если так, что…

– Нет. Зачем ему это? И почему ты считаешь, что я подчиняюсь его приказам?

– Он не прекратил искать меня.

Макс пожал плечами:

– А при чем здесь я? Я не встречался с ним больше с того самого дня, когда ты сбежала со свадьбы.

Тон его голоса был решителен, и он не отводил глаза. Никки поверила ему.

Макс рефлекторно дотронулся до носа, и Никки заметила, что нос у него был немного искривлен. Небольшой дефект делал его еще привлекательнее.

– Я думаю, Алан был в бешенстве, когда ты вернул ему мое кольцо. – Никки не хотела вспоминать о событиях тех дней. Ей было тяжело осознавать, что она навлекла гнев своего бывшего жениха на голову ни в чем не виноватого свидетеля. Но она ни на секунду не пожалела о своем решении. Она до сих пор вздрагивала от мысли о том, что могла выйти замуж за Алана.

– Ты правильно поняла, – сказал Макс. – Он попытался избить меня.

Никки съежилась. Она помнила те фотографии в газетах, на которых ее бывший жених и его свидетель явно выясняли отношения. Журналисты писали, что они скандалят из-за невесты. Тот фотограф, которого она наняла для свадьбы, сорвал самый большой куш.

– Он сломал тебе нос? – Никки поймала себя на том, что повторяет движение Макса и дотрагивается до своего носа, который был в полном порядке.

– Бывало и похуже, – улыбнулся Макс, но его улыбку нельзя было назвать дружелюбной. – Поверь мне, ему тоже пришлось несладко, когда я нанес ответный удар.

Никки была даже рада, что Алан пострадал от рук Макса. После всех мучений, которые он причинил ей, своим бывшим женам и другим людям, он заслуживал гораздо больше, чем удар в нос.

– Но вы были друзьями!

– Я не стал бы называть это дружбой, – ответил Макс. – Я познакомился с ним на спортивных сборах, когда мы были еще подростками. Он тогда непло хо играл. Когда он забросил теннис, мы перестали общаться. Вплоть до недавних пор. Я вернулся в Австралию после того, как несколько лет прожил за границей. Он вернулся в Сидней из Мельбурна. Я удивился, когда он попросил меня быть его свидетелем на свадьбе, но он ответил, что все его друзья остались в Мельбурне.

– На третьей свадьбе! Я думаю, у него закончились кандидаты в свидетели на его третьей свадьбе, – цинично заметила Никки.

– Вполне возможно, – нахмурился Макс.

– Я не хотела этими словами обидеть тебя, – поспешно проговорила Никки. – Ему повезло, что он встретил тебя.

Макс пожал плечами:

– Я был идиотом, что согласился на это.

– Значит, ты не был подлецом. Ты не был тем, за кого я тебя принимала.

Это была небольшая ложь. Она вообще не считала его подлецом. Особенно после того, как он поднял ее на руки и побежал с ней к машине. Средства массовой информации по-прежнему писали о нем, как о ветреном любовнике, но это не имело к ней ни малейшего отношения.

– Нет, не был.