Градус любви

Я снова подняла голову и кивнула, не став делиться с ней своими истинными чувствами.

– Да. Но мне повезло с родителями, которые взяли на себя расходы по такой дорогущей свадьбе, и с женихом вроде Энтони. Для себя и своей семьи я и мечтать не смела о партии лучше.

– Угу, – согласилась Энни, но, заметив, какой она кинула взгляд, я поняла, что маска с моего лица соскользнула. Она увидела то, что я пыталась скрыть не только от нее, но и от самой себя. – К слову об организации свадьбы. Слышала, ты нашла для Энтони классический свадебный подарок.

Я нахмурилась.

– Как ты могла уже об этом услышать? Я была на винокурне всего час.

Энни хмыкнула.

– Да брось, как будто ты не знаешь, что в этом городе полно скучающих пожилых дам, которые только и делают, что треплют языком. – Она замолчала, подавив улыбку, и заговорщически пошевелила бровями. – Но это не все, о чем я слышала.

– Что? О том, что я попробовала виски? Можно подумать, в Стратфорде никто не пил алкоголь, будучи несовершеннолетним.

– О нет, сплетни пошли не из-за дегустации, – сказала она. – Все болтают об одном сборщике бочек, который проводил дегустацию.

Я разинула рот и перестала покачивать ногой.

– О Ноа? И что же они говорят?

– О, ничего особенного, – сказала Энни, поглядев на кожицу вокруг ногтя, и снова перевела взор на меня. – Только о том, что он выглядел безумно сексуальным, когда привел тебя на склад, а ты казалась немного возбужденной, когда вы оттуда вышли.

Щеки обожгло румянцем при воспоминании о том, что утро понедельника я провела с Ноа, в присутствии которого по моей коже ползли мурашки, но я не знала, как это понимать.

Энни взвилась, вытаращив глаза.

– Погоди, так в этой сплетне есть и доля правды?

– В этом городе правды нет вообще. – Я резко встала, подготовила бейджик волонтера и прикрепила его к блузке. – Люди выдумали какую-то чушь.

– Что произошло? Он стоял к тебе слишком близко? Подарил фирменную сексуальную ухмылку Беккеров? – Она охнула. – Боже! Если он тебя поцеловал, я умру.

– Ради бога, да не целовал он меня. Он показал мне бочку, и самое предосудительное из случившегося заключается в том, что он дал мне попробовать капельку виски.

– С его языка?

– Энни, я помолвлена!

Она вскинула руки.

– Говоришь так, будто любому из братьев Беккер это помешало бы страстно поцеловать тебя.

Я закатила глаза.

– И на этой ноте я пошла делать обход.

– Выкладывай! – закричала она мне в спину, когда я направилась дальше по коридору. Я взмахнула руками над головой, оставив ее без внимания, и она простонала: – Руби Грейс, это просто-напросто жестоко.

Я хихикнула, покачав головой, и нырнула в первую комнату, представившись новому постояльцу, который поступил сюда после моего отъезда в колледж. Его звали Ричард, и вскоре после знакомства он стал рассказывать о своей работе на винокурне и показывать снимки покойной жены.

В один миг я позабыла о стрессе, который доставляла подготовка к свадьбе.

Я потерялась среди этих стен, делясь мыслями и энергией с другими людьми. Я просила рассказать о тех периодах, когда еще не появилась на свет, раздавала лекарства, играла в настольные игры, укладывала волосы, наносила макияж, шутила, вязала крючком, танцевала и не успела опомниться за разговорами, как утро подошло к концу.

Именно так мне и нужно было снять напряжение.

– Эй, – сказала Энни после ланча, и ее взгляд стал мягче, когда она увидела, как я достаю стопку журналов из кожаной сумки от Кейт Спейд. – Помни, что я тебе говорила.

– Помню.

Она еще сильнее нахмурилась.

– Просто не хочу, чтобы ты расстроилась. Возможно, она тебя даже не узнает.

– Я не расстроюсь, даже если она не вспомнит меня, – пообещала я, удерживая журналы на сгибе локтя, и улыбнулась. – Но сегодня утром я разговаривала с Иисусом, и, думаю, она вспомнит.

Энни тоже улыбнулась.

– Не понимаю, как это место держится без тебя на плаву.

– Легко! – ответила я и стукнула ее по носу указательным пальцем. – У них есть ты.

Я повернулась, продолжая улыбаться и излучать уверенность, а потом пошла налево к самой дальней комнате. Я проводила взглядом по табличкам с именами и декором на закрытых дверях и кивала тем, кто выглядывал в коридор из комнат. Постояльцы смотрели телевизор или читали в постели. Подойдя к самой последней в коридоре двери, к которой еще со времен моей старшей школы был прикреплен красно-белый венок, я судорожно вздохнула и посмотрела на знакомое имя, выгравированное золотом над венком.

Бетти Коллинз.

Мои губы тронула улыбка при мысли о вспыльчивой старушке, с которой я познакомилась много лет назад. Бетти восемьдесят девять лет, и у нее был громкий, искренний смех и родимое пятно на лбу. Она прикрывала его седой растрепанной челкой, по которой постоянно водила веснушчатыми кончиками пальцев, и любила рассказывать мне истории о любимых кинозвездах.

Бетти была забывчивой, и хотя половина работников считала, что у нее есть признаки деменции, я знала, что это не так. Бетти находилась в здравом уме, чего нельзя сказать о половине моих ровесников. Просто ее память была избирательной, а еще она совершенно не выносила людей, к которым была равнодушна.

Энни волновалась, что из-за моего долгого отсутствия Бетти не сможет меня вспомнить.

И снова я была уверена в обратном.

Пока меня не было в городе, мы поддерживали связь, переписываясь и иногда созваниваясь. Когда я вернулась на рождественские каникулы, она прекрасно меня помнила, и казалось, что никогда и не забудет, даже если и впрямь диагностируют деменцию.

И я тоже знала, что никогда ее не забуду.

Бетти первой открыла мне глаза на мир за пределами Стратфорда, убедила не бояться рисковать, двигаться по жизни увлеченно и непримиримо.

«Обычную жизнь может влачить каждый, дитя мое, – одним спокойным днем сказала она. – Но лучшие приключения предназначены для тех, кому хватает храбрости быть незаурядным».

Я глубоко вздохнула, тихонько постучав, а потом открыла дверь и вошла в комнату.

Бетти сидела в том же кресле-качалке, где я видела ее в последний раз, перед тем как вернуться в колледж. Она повернулась лицом к окну, хотя шторы были задернуты, и осторожно покачивалась, напевая мелодию Good Morning из «Поющих под дождем». Я улыбнулась, увидев ее длинные седые волосы, коллажи из журналов, старые киноафиши. Когда дверь закрылась за мной, Бетти перестала качаться и прислушалась.

– Кто там?