Чекист, или Одна жизнь – две профессии. По следу королевской кобры

А вот теперь у меня стало вырисовываться картина. То, что преступления – убийства связаны с их профессиональной деятельностью – службой в армии, это не опровержимый факт. И ниточка, по моему мнению, тянется с Афганистана. И обратив внимание на характер преступления, могу сказать, что это не просто смерть, а настоящая месть.

«Кто же Вас убирает, ребята?» – подумал я. После попросил Егора, навести справки о двух фамилиях с этой фотографии – Воронова и Саруханова. Нужно узнать: живы ли они, где проживают, чем занимаются и.т.д.? Нужна срочная информация.

МЕСТЬ

Темно…

Лишь одиночество присутствует в тиши,

И стрелка на часах не издает ни звука,

А солнца свет не радует в окне.

Нет радости, ни смеха……

И…. страха нет.

Остался холод, боль, душевная обида о потере.

И слезы на глазах застыли, словно лёд.

И только мысли слились воедино,

Чтоб совершить ответный шаг вперед!

Он будет быстр и, главное, – внезапен,

И время суток нужно выбрать для него красиво,

Чтоб ночью сделать это тихо,

А днём понять среди толпы,

Это не просто смерть, а месть

От рук отчаявшегося человека.

Автор: Керим Сейдниязов

У палача необыкновенное лицо

Быстро собрав информацию о двух неизвестных нам персонажах, стало известно, что человек с фамилией Саруханов, изображенный на фотографии три года назад, умер от инсульта. Есть медицинское заключение. Второй, который так же изображен на фотографии, по фамилии Воронов проживает в Гатчине, неподалеку от Санкт-Петербурга. Есть адрес – живет на окраине, в частном доме. Изучив полученную информацию, я понял только одно – «Если я об этом знаю, значит, об этом знает и палач». Я понимал, что времени у нас очень мало, нужно спешить, чтобы успеть опередить палача. Я сообщил товарищу майору о том, что мы срочно с Егором едем в Гатчину.

– Может подключить наших коллег в Питере? – спросил Виктор Валентинович.

– Конечно, можете, – сказал я и продолжил, – только пусть пока ничего не предпринимают, чтобы не спугнуть убийцу. Надеюсь, мы успеем. И ещё, изымайте дело по Ветрову, – добавил я.

– Обязательно, – ответил товарищ майор и добавил, – молодец, Николай.

Пока Следственный Комитет запрашивал дело об убийстве в Подмосковье, чтобы соединить два дела в одно, мы с Егором, уже мчались по Ленинградскому шоссе на высокой скорости в сторону Питера. Егор выжимал со своей машины всё что можно. Мы должны успеть опередить палача.

«Я был доволен тем, что мы за один день собрали нужную информацию, благодаря которой мы действуем в правильном направлении. Я только одно не мог себе представить, а, если бы я необратил внимания на случай в Подмосковье. Благодаря этому случаю я теперь хорошо знаю, как действовать дальше. Появилась ниточка, за которую можно ухватиться. Чем это закончится, пока неизвестно. Да сейчас это и не важно. Важнее всего для нас это успеть пообщаться с Вороновым» – размышлял я, глядя из машины по сторонам. За окном ночь, хорошо освещенная дорога и, самое главное, машин на трассе не так много. Поэтому мы мчимся со спокойной душой по трассе. Дорога займет примерно часов семь, но мы постараемся приехать пораньше.

Не меняющийся ночной пейзаж за окном, и постоянно мелькающие уличные фонари, освещающие трассу, невольно навеяли на меня старые воспоминания из моей жизни. Почему-то вдруг вспомнилась моя служба в армии. Самое начало службы. Когда только начал привыкать и втягиваться в армейскую жизнь. Я вспомнил фрагмент, когда мы проходили курс молодого бойца и нас часто возили на стрельбы. Ранним утром, когда ещё было темно, мы на грузовиках выезжали на полигон. А на полигоне мы уже встречали рассвет. Тогда мы были молодые, ещё «зелёные», не отвыкшие от гражданской жизни, ребята. Не знаю почему, но именно эти поездки на полигон я вспоминаю с большой радостью и легкостью.

Ранним утром, мы оказались в Гатчине. Дом, который мы искали, находился отдельно от других. Дом деревянный, вокруг него высокий забор. Дверь в заборе закрыта. Мы решили обойти дом вокруг. Когда повернули за угол, мы увидели, что примерно в двух метрах от угла одна доска в заборе отогнута. Посмотрев на проем, я понял, что я и Егор в нее не пролезут. Егор отогнул вторую доску, мы смогли пролезть внутрь. Перед нами открылась территория, посередине которой стоит дом. Слева от дома находится навес, закрывающий дрова – с правой стороны беседка и мангал. «Живности» нет никакой. Я попросил Егора обойти дом вокруг, а сам направился к дому к входу. Подойдя ближе, я увидел, что дверь была немного приоткрыта. Я вынул из кобуры пистолет, открыл дверь, тихо вошел внутрь. Первое помещение, в которое я попал, была кухня. Посередине кухни стоял стол, а на нем самовар. Рядом со столом находились плита и раковина. Затем перешёл в большую комнату, похожую на гостиную. В гостиной вдоль стен стояли шкаф платяной, сервант, два дивана, около окна располагался стол со стульями. Из гостиной две двери, слева и справа, вели в другие комнаты. И тут я стал ощущать слегка стойкий сладкий запах духов. Я остановился, чтобы решить с какого помещения начать – с левого или правого. Недолго думая, решил с левого. Зайдя внутрь, я увидел висевшие передо мной на стене картины. Справа стояла высокая большая кровать, а слева – большой шкаф для одежды. Перед кроватью я опустился на колени, чтобы посмотреть, нет ли под ней кого. Убедившись, что там никого нет, я решил подняться, как почувствовал: что-то кольнуло меня в шею. Я резко встал, развернулся, между мной и шкафом посередине стояла смуглая черноволосая девушка. Она была одета в цветастое платье в пол, на голове шелковый платок. В ушах, внушительных размеров, серьги. Её изумрудные глаза пристально смотрели на меня. Я хотел задержать её, но не смог этого сделать. Кончики пальцев на руках стали неметь, пистолет выпал из рук, стало трудно дышать. Я смог только крикнуть из-за всех сил:

– Егор, она здесь! – и после рухнул на пол.

Коматозное состояние

То сильный жар, то холод чувствовало мое тело, то начинало меня «потрясывать». Я вижу, что нахожусь в каком-то не понятном темном коридоре. Он настолько узкий, что я мог передвигаться только боком. Стены выполнены с двух сторон из колотого камня. Когда я до них дотрагивался, мое тело чувствовало боль. Я передвигался по темному коридору на ощупь очень медленно. Шел все вперёд и вперёд. Мне казалось, что коридор бесконечен. Я хотел поднять голову вверх, но не получалось. В коридоре чувствовался жуткий холод. Я не знал, что делать. Такое ощущение, что я в западне. Но я не сдавался, шёл все дальше и дальше. Продвигаясь по коридору, пальцами аккуратно ощупывал стены. Неожиданно я смог ухватить один из этих камней в этой стене. Он был слегка расшатан. Я постарался вытащить его из стены. И у меня это получилось. И в темный коридор проник луч солнца. После я стал расшатывать и другие камни. Солнечного света становилось все больше и больше. Сделав себе проход, я выбрался. Перед моим взором возникла картина – повсюду пески, барханы. Солнце слепило в глаза, холод сменился ужасной жарой и духотой. Мне очень захотелось пить. Я прикрыл глаза от солнца рукой, как козырьком, изучая местность. Я долго не мог понять, где я нахожусь. У меня начала кружиться голова, пот полил с меня градом. Вдруг я увидел впереди себя силуэт. Он передвигался по песку волнообразными движениями навстречу мне. И когда силуэт приблизился, то я увидел четырехметровую змею. Она остановилась предо мной в двух метрах. Я стоял, как вкопанный, не мог сдвинуться с места. Она приняла стойку и раздула свой капюшон. Передо мной была гигантская кобра. Страх сковал меня при мысли, что сейчас она нападёт на меня. Но в этот момент я почувствовал резкий запах нашатыря и что, кто-то сжимает мою руку и зовёт по имени: «Николай, Николай…»

Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной медсестру. Я лежал на больничной койке, в левую руку был вставлен катетер с капельницей. Убедившись, что я полностью пришел в себя, медсестра убрала ватку с нашатырём и вышла из палаты. Я повернул голову вправо и увидел, что рядом со мной на стуле сидит человек, которого я знаю много лет. Это мой непосредственный руководитель – Бояров Сергей Константинович – генерал-майор ФСБ. Руководитель отдела по внедрению. Одет он был в штатское. Кроме нас в палате никого не было. В приоткрытую дверь я увидел ещё одного «товарища» в штатском и понял: «Чтобы не было посторонних».

– Как ты себя чувствуешь, Николай? – спросил он.

– В глазах все плывет, а так все нормально, – ответил я.

– Мы за тебя испугались. Ты два дня не выходил на связь, – сообщил он.

– Сколько я здесь? – спросил я.

– Третьи сутки, – ответил Генерал и продолжил, – в тебя вкололи приличное количество змеиного яда. Твой напарник Егор вовремя привёз тебя в больницу. Ты в городской больнице Санкт-Петербурга. Тебе повезло, у тебя крепкий, молодой организм, а то бы исход был бы летальный. Я надеюсь, что ты в бреду не наговорил ничего лишнего, чтобы не раскрыть себя. Ну, а с другой стороны, это не твоя вина. Такую проверку у нас никто не проходил.

– Тоже на это надеюсь, – сказал я и продолжил, – нити по одному уголовному делу привели сюда.

– Я в курсе, – ответил Бояров и продолжил, – через свои каналы мы узнали, какое уголовное дело ведет Следственный Комитет. Нас это дело тоже заинтересовало. Девушку-палача, которую вы искали, задержали. При ней помимо шприца и набора украшений – серьги и перстень, в котором она перевезла яд, – ещё нашли повязку на голову черного цвета с арабскими надписями, призывающие к экстремизму. Такие повязки носят террористы. Она оказалась гражданкой Пакистана. Неделю назад прилетела к нам из Исламабада.

– А Воронов жив, здоров? – перебил я генерала.

– На тот момент он был на рыбалке. Его Бог отвел. Мы с ним пообщались тоже, но не как сотрудники ФСБ. Ты понимаешь почему? – объяснил он.

– Да, – ответил я.

– Этот Воронов рассказал нам очень интересную и главное, важную для нас историю, которая произошла с ним несколько лет назад в Афганистане.

Исповедь «спасённого», рассказанная Генералом

– Мы ему рассказали, – начал свой рассказ Генерал, – что случилось с его сослуживцами, что их больше нет в живых. Так же поведали, что в убийстве его товарищей по оружию виновна девушка, которая использовала для убийства яд Королевской кобры. Выслушав нас, он сразу понял, о чём идет речь. И решил поделиться с нами некоторыми моментами, которые произошли в Исламском Государстве Афганистан во время боевых действий.

Все они были бойцами спецназа ГРУ. Их отряд из двенадцати человек был заброшен на территорию Афганистана для проведения операций по конкретно назначенным целям. Большая часть операций проводилась ночью. Они занимались уничтожением караванов и баз моджахедов. На тот момент на территории Афганистана действовали три группировки: одни занимались выращиванием и продажей наркоты, вторые – торговлей оружием, третьи зарабатывали на торговле людьми. У всех у них были свои знаки обозначения. У тех, кто торговал опиумом, на мешках изображён скорпион. Те, кто торговали оружием, на ящиках изображали паука – тарантула. А вот те, кто торговали людьми, клеймили своих рабов клеймом с изображением кобры, у которой на голове корона. Был 1985 год. Они получили задание – уничтожить караван и спасти пленных, которых везли на продажу. Было известно время и место. Они добрались до места, скрытно расположились и стали ждать. В назначенное время они увидели, что на них движется не просто караван, а большая группа боевиков, сопровождающая пленных. Старший отряда спецназовцев сообщил по рации в «Центр» о большой группе «моджахедов», которые сопровождают и, одновременно, прикрываются пленными. Ответ последовал сразу: «Уничтожить». Конечно, силы не равны. Но приказ есть приказ. Завязался бой. Длился он около часа. В результате пленных спасли не всех. В отряде тоже были потери. Все моджахеды были уничтожены и их лидер по имени Амир тоже. После они обыскали караван и обнаружили в прицепе автомобиля, под ковром и бронежилетом ребенка 6–7 лет. По одежде они поняли, что это была девочка. Она была жива. Времени у них уже не было, и они покинули место боя. Ребенка они с собой не взяли, оставили её там же, где нашли. После Афганской войны их осталось всего четверо.

Выслушав рассказ Генерала, я понял, почему у них на теле не было татуировок, как у других бойцов, которые были в горячих точках. Они являлись спецназом ГРУ. Им запрещено наносить татуировки. После я решил спросить:

– Так чем Вас заинтересовало это дело?

– Помнишь, произошел теракт, – начал свой рассказ Генерал, – у нас есть предположение, что девушку, которую вы задержали, имеет прямое отношение к Аль-Каиде. Наша разведка не может точно определить место нахождения лагеря боевиков. Как только разведка выходит на их след, они сразу исчезают, как будто их кто-то предупреждает.