Сердце дикарки

– Нет, никогда. – Алекса хихикнула. – Звучит довольно рискованно.

– Когда я был молодым воином, то решил найти индейского бога и вступить с ним в переговоры. Тогда отправился к ручью и разделся догола, чтобы ему было нетрудно узнать меня.

– И как, узнал? – Алекса не могла противиться искушению и вернула ему обаятельнейшую улыбку, легонько водя пальцем по лбу.

– Думаю, да. Он послал грифа, ринувшегося прямо на меня, чтобы напомнить – мудрый воин никогда не должен обнажаться перед другим воином, зверем… или женщиной.

Кин запустил руку в черные локоны и заставил ее немного откинуть голову, чтобы он мог поцеловать мягкие губы.

– Представить себе не могу, чтобы ты не был готов к атаке любого живого существа. – Голос ее был полон благоговения и трепета, хотя она и пыталась замаскировать их легким смешком.

– Так ты считаешь меня непобедимым? – пробормотал он, прижимаясь снова к ее губам. – Уверяю тебя, это вовсе не так. Индейцы верят, что каждый смертный воин должен встретиться с равным по силе противником и принять вызов, чтобы узнать… Какого черта! – Кин дернулся, почувствовав что-то на своей спине.

Алекса открыла глаза, ожидая увидеть нависшего над ними дикого зверя, но обнаружила только Кентавра. Она весело засмеялась. Жеребец неслышно подошел по мягкому берегу, а они были столь захвачены друг другом, что не заметили, как оказались под его пристальным взглядом.

– Проклятый конь ревнует, – фыркнул Кин, оглянувшись через плечо и заметив, что благородное животное поднимает голову, готовясь снова толкнуть бывшего хозяина.

– Нет, просто скучает без внимания, – объяснила Алекса. Она подняла руку и погладила мягкую шерсть на морде. – Я несколько дней только и знала, что ехала на нем, не уделяя никакого внимания. А он слишком горд, чтобы быть просто рабочей лошадкой.

– Он ревнует, – проворчал Кин, не соглашаясь с ней. Да, ему приходилось делить эту женщину с белыми индейцами, даже с собственным жеребцом. Если бы в нем была хоть капля здравого смысла, ему стоило бы грациозно откланяться и забыть Алексу. Она привлекала всеобщее внимание и неприятности, где бы ни находилась, куда бы ни направлялась. Возможно, Кентавр превращался в сентиментальную массу, когда она к нему прикасалась. Может, Одинокий Зимний Волк был полностью пленен ею; но у него самого достаточно силы воли, пытался уверить себя Кин. Он может противиться Алексе, если так решит. Он должен. Вскоре они вернутся в город, и Алекса окажется окруженной толпами возбужденных мужчин. Он не собирается соперничать с другими за ее внимание, не будет одним из многочисленных обожателей. Пришло время отказаться от нее и позволить этой дикой пташке лететь свободно, следуя велениям и голосу сердца. Простой, обычный случай свел их вместе, напомнил он себе. Они были нужны друг другу. Зависели один от другого в последние несколько недель. Но они оба независимы, и ему придется всю жизнь бродить одному взад-вперед между цивилизацией на восток от Миссисипи и дикой местностью – на запад от нее.

Занятый этими мыслями, Кин схватил поводья Кентавра, отвел жеребца к другим лошадям и там привязал. С этого дня он начнет тренировать свою волю и заставит себя противиться собственному влечению к этой сереброглазой колдунье, обладавшей большим могуществом, чем жрец осейджей. Он проверит свою способность относиться к Алексе просто как к попутчице, он докажет и себе, и ей, что в состоянии жить, не поддаваясь зову сладострастия, даже когда искушение превышает все, что ему доводилось испытывать ранее. В конце концов, он дисциплинированный человек, разве нет? Он будет смотреть в сторону каждый раз, когда Алекса направится купаться в ближайшей речушке. Он может отворачиваться, когда ветер будет играть с ее черными локонами и легко ласкать щеки. Он может сдерживать себя, если действительно захочет этого. А он хочет, решил Кин. Настойчивый человек в состоянии победить любое пристрастие, если примет серьезное решение. Они приближаются к обжитым местам, и ему не удастся держать Алексу при себе неопределенно долго. Он должен начать обращаться с ней, как с любой другой женщиной. Скоро, скоро они покинут глушь и появятся в мире людей.

В последующие дни, по мере продвижения к востоку, между ними что-то образовалось. Каждую ночь Кин прижимался к Алексе, чтобы защитить ее от холода и ветра, и она не протестовала. Но он ни разу не сделал попытки воспользоваться этим и не предложил ей интимной близости. Алекса знала, что сдалась бы сразу, без всякой борьбы. Ее озадачивало, что Кин спокойно ложился и сразу засыпал.

А она лежала ночи напролет и размышляла, почему же он обращается с ней так по-доброму, но без всякой страсти. И что с ней произойдет, когда они достигнут Сент-Луиса? У нее нет ни единого цента, ни клочка приличной одежды, в которой не стыдно вернуться к людям. Чем ближе они приближались к поселению, тем больше она волновалась. Может ли она взять целиком на себя ответственность об их ферме? И как ей добраться до долины Уобаш, одной и без всяких припасов? Эти вопросы постоянно терзали ее, но до сих пор ей не удалось найти ответов. Будущее Алексы было темно и непонятно, а вежливое, но отстраненное отношение Кина заставляло ее чувствовать себя покинутой и нежеланной.

– Ого, черт бы меня побрал. Он привел с собой индейскую скво, – вслух размышлял Клинт, прищурившись. Он разглядывал Кина и молодую женщину с длинными темными косами, в индейском платье, приближающихся к хижине. – Что ж, по крайности это не девчонка Карвер. – Когда пара подошла ближе, Клинт задумчиво нахмурился, изучая тонкое загорелое лицо, потом насупился. – Черта с два, это Алекса. – Кин вошел в хижину, и Клинт выдавил слабую улыбку. – Что ж, ты вернулся как раз вовремя. Я уж подумывал, что придется старику одному нагружать кильбот. – Он помассировал побаливающее плечо, и взгляд его обратился к Алексе. – А у меня рука еще ноет. – Он презрительно фыркнул. – Ты оставил меня, полумертвого, и потащился за ней на территорию осейджей.

Кин молча бросил на него хмурый взгляд. Он ожидал от Клинта именно такого приема, но сейчас был вовсе не в настроении слушать его.

– Ты вполне был в состоянии позаботиться о себе, иначе я никогда бы не оставил тебя.

Алекса внимательно изучала Клинта, который продолжал нянчить свою правую руку. Теперь она поняла, почему Кин так надолго отстал от семьи Карверов на равнинах. Клинт был ранен, и Кин чувствовал, что у него есть определенные обязательства перед партнером.

– Ну-ну. – Темные глаза Клинта остановились на Алексе. – Что, записались в осейджи, мисс?

– Клинт! – Голос Кина стал резким и острым, как лезвие бритвы, так же как и взгляд, брошенный им на своего старого друга и компаньона. – Алекса потеряла всю свою семью и была захвачена в плен. Тебе нет никакой необходимости изводить ее своими шпильками.

– У-у… – Клинт отошел в сторону и вернулся к прерванному занятию – приготовлению еды. – Я глубоко сожалею и сочувствую вам в ваших несчастьях, мисс Карвер.

Алекса едва заметно кивнула, чувствуя себя очень неуютно. Несомненно, она была здесь лишней. Несмотря на произнесенные слова, в голосе Клинта не было ни намека на симпатию. Выражение его лица оставалось жестким. Она перевела глаза на Кина – тот казался весьма раздраженным поведением своего приятеля.

– Я очень признательна за помощь. За все, что ты для меня сделал, Кин. Но сейчас, думаю, мне лучше уйти.

Алекса направилась к двери. Кин прокашлялся, метнул взгляд на Клинта и снова на Алексу.

– Куда ты пойдешь? – тихо спросил он.

Она деланно пожала плечами:

– Найду где пристроиться в Сент-Луисе. – Алекса прекрасно отдавала себе отчет в том, что отсутствие денег вынудит ее ночевать на улице.

– Одетая вот так? – насмешливо спросил Кин. – Я не совсем полный дурак, милая.

– Хочешь, поспорим? – фыркнул Клинт и немедленно захлопнул рот – таким многообещающим был взгляд Кина.

– Я знаю совершенно точно, что сталось с вашими деньгами и припасами, – продолжил Кин, заставив старика замолчать. – По Хью Ска забрал абсолютно все с вашего фургона и потом сжег его. У тебя нет решительно ничего, ни единого цента. Правильно?

– Да, но…

– Тогда ты переночуешь в моей хижине, а завтра мы решим, каким образом устроить тебя, – заявил Кин. Голос его был решительным и явно не терпящим никаких возражений.

Клинт покрутил головой и бросил на приятеля свирепый взгляд. Хотя женщины и протоптали тропу к их хижине, но до сих пор Кин ни одну из них не приглашал остаться на ночь, по крайней мере в присутствии старшего товарища.

– И где же она будет спать? – пожелал он узнать. – Я не собираюсь отказываться от своей кровати, у меня еще рука болит. Что-то подсказывает мне, что солнце малость повыжгло твои мозги, раз приглашаешь сюда эту девчонку.

Кин указал на дверь.

– Клинт, я хотел бы поговорить с тобой там, снаружи… – Он схватил старика за руку и подтолкнул к выходу, потом коротко взглянул на Алексу. – Надеюсь, ты позаботишься о еде.

Оказавшись наедине со своим младшим товарищем, Клинт не стал дожидаться, когда тот перейдет к упрекам за то, что он был груб с Алексой.

– Какого черта стряслось с тобой, парень? Я говорил тебе, от этой девки не жди ничего, кроме неприятностей. А ты помчался за ней сломя голову и притащил ее обратно. На твоем месте я бы отослал ее туда, где нашел, и забыл, что она вообще есть на этом свете!

– Но ты не на моем месте! – рявкнул в ответ Кин. – И я рассчитываю, что ты проявишь немного уважения к Алексе. Я собираюсь отвезти ее завтра в Сент-Луис и устроить там, а до тех пор… – его темные брови зловеще сомкнулись над ледяными синими глазами, – не давай воли языку, Клинт.

– Ладно, будь по-твоему, но не думай, что мне это нравится, – кисло буркнул старик. – Я так мыслю, ты влюбился в девчонку. Почему бы тебе не признать это открыто и больше не возвращаться к этому?

– Потому что я не влюбился, – пылко возразил Кин. – Но я не брошу ее на произвол судьбы, пока не решу, что с ней делать.

– Ты вполне мог бы решать это, покудова ехал с ней назад. – Темные глазки Клинта были прикованы к Кину. – Ты просто не хотел избавляться от нее, а то отвез бы сразу в город и бросил там, прежде чем возвращаться домой.

Наконец-то терпение Кина лопнуло.

– Что я делаю и с кем, это мое дело. А ты изволь держать свое мнение при себе и веди себя прилично, пока Алекса остается здесь. Я не в настроении выслушивать твою воркотню до конца ночи! – прорычал он, тыча пальцем прямо в бородатое лицо Клинта.

– Так и знал, что этим все кончится, – с отвращением проворчал Клинт. – Я-то вижу, как ты пялишься на Алексу, видел даже в ту первую ночь, когда она приперлась сюда. Эта кошка поймала тебя на крючок.

Когда Клинт негодующе вошел в хижину, Алекса поднялась и натянуто улыбнулась.

– Я пойду искупаюсь в реке, – тихо проговорила она и прошмыгнула мимо старика, отказываясь встретить его осуждающий взгляд.

Алекса окунулась в воду и начала соскребать с себя слой за слоем грязь, прилипшую к ней за последние дни. Когда она собралась с мыслями, то поняла, что должна уйти немедленно. Клинт ее терпеть не мог. Он совершенно недвусмысленно дал ей понять, что предпочел бы, чтоб Кин бежал от нее как от чумы. Она не собиралась стать причиной разногласий между приятелями. Ей и так уже удалось причинить Кину достаточно неприятностей. Он только из вежливости предложил ей крышу над головой. У него просто руки чесались поскорее избавиться от нее и отослать восвояси. Если бы он был к ней неравнодушен, то проявил бы больше интереса в те ночи, что они спали рядом, бок о бок. Очевидно, Кин уже устал от нее и ее выходок, коль скоро не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к ней. Алекса прекрасно знала, что если такой страстный мужчина, как Кин, довольствуется братским поцелуем в щечку, значит, он не испытывает больше никаких чувств.

«Да, но почему меня так волнует, что он думает?» – спросила себя Алекса. Сначала она злилась, что он соблазнил ее. Теперь ее обижало, что он ведет себя как истинный джентльмен. Алекса закатила глаза, удивляясь собственной противоречивости и непостоянству. Должно быть, это оскорбленная гордость, решила она. Кин до сих пор возбуждал ее, физически привлекал, но сам, несомненно, устал от нее. Она ему наскучила… Значит, ей надо просто забыть его и постараться держаться от него на расстоянии.

С головой, гудящей от этих грустных и обидных мыслей, Алекса вылезла из воды, надела свой наряд и рассеянно посмотрела на восток. Ноги сами понесли ее прочь из леса, по направлению к Сент-Луису, но тут Кин неожиданно возник перед ней, удивив и напугав.