Сердце дикарки

– Неужели вас сильно трясет, ваше высочество? – промурлыкала Алекса сладеньким голоском. Заметив на дороге большой ухаб, она неожиданно устремила лошадь направо и озорно хихикнула, когда Кина подбросило на сиденье. Он тяжело приземлился обратно и снова зарычал.

– Послушай, ублажи меня хоть один раз. – Кин скривился, состроил жалобную гримасу. – Я больной человек.

– Ничего, если ты смог вытащить мою рыбу, то прекрасно можешь вытерпеть эту поездку, – заявила Алекса.

Кин держался изо всех сил, а Алекса не пропустила ни одной выбоины, ни одного ухаба, ни одной жесткой колеи. Они добрались до конюшни в рекордно короткое время. Алекса натянула поводья и остановила усталую лошадь так резко, что подняла облако пыли. Кин сидел, задыхаясь, и пытался разглядеть хоть что-то сквозь эту пыльную завесу.

– Что-нибудь еще желаете, сэр? – Алекса высокомерно приподняла одну бровь и окинула взглядом своего потрясенного пассажира. Кин выглядел неважно, но она решила, что он вполне заслужил это. Жулик! Ничего, она сама вся в грязи после падения, и ему не повредит, если немного погладят против шерсти.

– Нет. Ты уже достаточно наделала неприятностей, – слабым голосом отозвался Кин. Он спустился на землю и ухватился за больной бок. С трудом вдохнул, выдохнул, и хитрая улыбка заиграла на его губах, а бледные щеки порозовели. – Хотя нет, есть кое-что, о чем мне хотелось бы попросить тебя. Сообщи на кухне, что мы будем ужинать у себя в комнате, а потом принеси мне стакан бренди. Мне надо укрепить нервы. Я пойду и приму теплую ванну.

Он повернулся и ушел в дом. Алекса подозрительно уставилась ему вслед. Если Кин ожидает, что сможет превратить ее в прислугу, то пусть хорошенько подумает. Ничего, он еще пожалеет, что выиграл. Но он же проиграл, быстро напомнила она себе и отправилась на кухню. Потом заглянула в гостиную и налила ему бренди. «Если б у меня было больше времени, – злобно подумала она, – то заварила бы колдовское зелье, чтобы он превратился в жабу! Украсть мою рыбу, это ж надо!»

Когда Алекса вернулась в спальню, то обнаружила Кина в ванне, одетого лишь в коварнейшую ухмылку. Выражение его лица встревожило Алексу – он явно ожидал повторения вчерашней сцены в ванне. Ну уж нет! Может, Кин и ждет осуществления своих фантазий, но получит настоящий кошмар!

– Ваше бренди, сэр, – проворковала Алекса и протянула стакан так резко, что расплескала половину ему на грудь. – Прошу простить меня, сэр. – Она поклонилась, резко повернулась и вышла. Потом снова заглянула в дверь и обнаружила, что Кин озадаченно смотрит ей вслед. – Я сию минуту вернусь.

И прежде чем Кин успел хоть что-то ответить, исчезла.

– Ведьма. – Он бросил словечко в закрывшуюся дверь, но тон его был лишен раздражения. И правда, она в высшей степени забавляла его своим независимым духом. Он был бы даже разочарован, если б эта чертовка сдалась без борьбы. Это просто не в ее характере. Она никогда не покорится ему, как послушная служанка. Послушная? Кин хихикнул. Да у этой злючки ни одной послушной косточки нет во всем теле! Именно поэтому он до сих пор от нее не устал. Алекса была непредсказуема; никогда не удавалось предугадать, что она сделает в следующее мгновение. Время от времени ему удавалось смирить ее свободолюбивый дух, на короткие мгновения сделать ее своей, но каждый новый день приносил с собой новый вызов. Да, Алекса Карвер Родон – своевольная и упрямая особа. Она держала мужчину в напряжении, заставляла постоянно тянуться к ней, но все время хранила дистанцию на шаг от себя. Мужчине со здравым смыслом лучше всего подбираться к ней сзади. В их первую встречу она так хватила его собственным ружьем по голове, что он потерял сознание.

Размышления Кина были прерваны внезапным появлением Алексы с ведром воды. Он напрягся, подозревая, что его ждет, но не в силах воспрепятствовать ей. В серебристых глазах плясали дьявольские огоньки.

– Не хотите ли, чтобы я добавила еще горячей воды, сэр? – спросила она.

– Нет. Я и так уже почти сварился, – поспешно ответил Кин.

Алекса просияла.

– Я надеялась, что ты так и скажешь. Потому что пришла охладить твою ванну.

И она опрокинула ведро ледяной воды прямо ему на голову. Кин заухал, завопил.

– Проклятие, женщина! Я этого не просил и не хотел, – выдавил он, стуча от холода зубами.

Алекса отставила ведро в сторону и довольно захихикала.

– Если вам потребуются мои услуги, сэр, я буду в соседней комнате.

Когда она покинула комнату тем же манером, что и появилась в ней – разрушительным смерчем, – Кин выскочил из ванны и завернулся в полотенце. Коварная ведьма могла надумать пытать его всю ночь напролет, но он был не менее упрямым, чем она. И поклялся себе, что прежде чем вечер подойдет к концу, эта дикая кошка будет мурлыкать нежно, как игривый котенок.

Выкупавшись и вымыв волосы, Алекса спустилась вниз, чтобы забрать поднос с ужином. Она вошла в комнату Кина и нахмурилась – ее ожидал стол, сверкающий тонким фарфором и свечами в серебряных подсвечниках. Кин был одет по последней моде и выглядел так, будто собирался на бал к Великому Белому Вождю. Мягкий золотистый свет подчеркивал красоту его лица, и Алекса с приоткрытым от изумления ртом оглядывала стоящего перед ней шикарного джентльмена.

Кин, со своей стороны, созерцал прелестное видение, маячившее в дверях. Наряд ее был довольно простым. Бирюзовое платье струилось вокруг нее, подчеркивая каждую выпуклость и выставляя фигуру в самом выгодном свете. Кин прекрасно помнил, как потрясающе хороша она раздетая, и просто взгляд на Алексу уже взволновал его. И действительно, он собирался ни больше ни меньше, как соблазнить свою очаровательную супругу. Черные, чуть прихваченные бирюзовой лентой волосы спадали по гладким, стройным плечам, и Кин томился желанием запустить пальцы в эти роскошные пряди.

Он подошел, забрал у нее поднос и, не говоря ни слова, налил обоим по бокалу вина. Кин приподнял бокал, молча предлагая тост за свою очаровательную половину. Потом сделал глоток и наклонил к ней голову, чтобы она попробовала вино не из высокого бокала, а с его губ. Алекса едва не потеряла сознание от этого легкого, но такого сладостного прикосновения.

– Это черри, – пробормотал он, чуть отодвигаясь, но не больше чем на несколько дюймов. – Под цвет твоих губ и пьянящий вкус твоих поцелуев.

Алекса не сомневалась – не обхвати Кин рукой ее талию, она бы непременно упала. Его неожиданно нежное поведение застало ее врасплох, расшевелив воспоминания о красивом незнакомце, встреченном ею в уединенной хижине. Кин был так же неотразим, как и тогда.

Неужели он и сегодня собирается насмехаться над ней, как и тем вечером? Алекса достаточно часто играла с огнем, чтобы знать – он может обжечь ей крылышки, поэтому откинулась назад и отхлебнула немного вина на безопасном расстоянии, пока Кин еще не напомнил ей, как ярко может разгореться пламя страсти.

– Кухарка приготовила на ужин твою рыбу, – сообщила она чуть дрожащим голосом.

– Как мило с ее стороны, – хрипло пробормотал он, проводя пальцем по чувственному изгибу ее рта. – А что еще у нас сегодня в меню, милая?

Если у Кина на уме была еда, то он выбрал довольно необычный способ показать это, подумала Алекса, когда он придвинулся ближе и снова прижался к ее губам, не давая ей ответить. У нее внутри все упало, когда она заподозрила: то, чего он хочет, не может быть подано на тонком фарфоре. У него был такой обольстительный вид, что Алекса с наслаждением сдалась бы, не колеблясь даже доли секунды. Ах если бы он был искренен! Но сейчас она совсем не собиралась растаять в объятиях, как последняя дурочка. Она не позволит играть с ней, как там, на лугу, строго сказала себе Алекса. Да, она хочет его, но не желает быть его игрушкой. Ей не нужна эта жалкая замена любви.

– Твой обед остывает, – пискнула она, отступая и усаживаясь на стул. – Не думаю, что надо тянуть с едой.

Кин тяжело и огорченно вздохнул и опустился на стул напротив своей неуловимой жены. Все равно он вынудит ее делать то, что хочет. Но должен сначала дождаться удобного момента и заставить ее доверять ему. Алекса продолжала украдкой поглядывать на него, будто ожидала, что он набросится на нее и проглотит, если она потеряет бдительность хоть на мгновение. Что ж, он ждал достаточно долго, чтобы заполучить ее снова в объятия. Еще час-другой можно потерпеть, заверил себя Кин и бросил взгляд на часы.

Алекса ела, не замечая вкуса превосходно приготовленных блюд. Взгляд Кина нервировал ее. Он словно посылал ей молчаливые сообщения, но Алекса боялась разгадывать их. И почему бы ему не сказать прямо, о чем думает? Проклятие! Она не в настроении для таких игр.

– Почему это ты такой внимательный и очаровательный? Я чувствую, будто забрела не в ту комнату и оказалась за столом с прекрасно воспитанным незнакомцем.

Кин продемонстрировал одну из своих лучших снисходительных улыбок.

– У нас еще не было настоящей первой брачной ночи, – напомнил он. – Я подумал, возможно, это может стать началом нашего медового месяца. – Он сделал широкий жест рукой. – У нас есть вино, горящие свечи и… – Взгляд его скользнул к покрытой бархатом постели, потом вернулся к Алексе. Кин одарил ее такой соблазнительной улыбкой, что она едва не подавилась куском.

Когда он наклонился и постучал ее по спине, Алекса с трудом вдохнула немного воздуха и отпила вина. Кин подошел к ней сзади, поднял на ноги.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, думаю…

Его губы наклонились к ее лицу и настойчиво начали исследовать нежный рот. Кин руками прижал к себе ее бедра, дав ей почувствовать всю силу его желания. Алекса задрожала, когда смелые ласки своенравных рук потекли по ее телу, заставляя умирать от такого знакомого прикосновения…

Она чуть застонала; когда он оставил ее рот и покрыл мелкими, быстрыми, жадными поцелуями шею и позволил губам двинуться дальше, к вырезу платья. Проворные пальцы расстегивали крючки корсажа на спине, потом скользнули вперед и приняли тяжелую округлость груди. Он приласкал языком один розовый бутон, потом покрыл поцелуями нежную кожу между грудей, затем поймал второй напрягшийся в ожидании сосок… Она не издала ни одного протестующего звука, когда Кин подтолкнул ее к кровати и снял платье с бедер, позволив ему упасть шелковистым облаком к ее ногам. Синие глаза смело ласкали ее, жадно прикасаясь ко всему телу, будто упиваясь зрелищем, которого были лишены так долго, целую вечность…

– Знаешь ли ты, насколько хороша? – выдохнул он ей в ухо и приподнял пальцем подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. Но длинные темные ресницы опустились, спрятав ее от его взгляда. – Тебе нечего стыдиться. Мы с тобой муж и жена, и я сделал тебе честный комплимент. Ты – само совершенство, ангел мой. – Его рука скользнула по нежному плечу, потом обняла грудь и опустилась на талию. – Ты вся мягкая, как шелк. Мужчина может только мечтать прикасаться к такому чуду. – Кин взял ее руку, сжал и поднес к своей груди, предлагая раздеть его. – А я, я возбуждаю тебя, когда ты трогаешь меня? – прошептал он, притягивая ее голову к своему плечу. – Или до сих пор кажусь полудикарем – пугающим созданием, которое может в любой момент наброситься на тебя?

Алекса немного откинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Совсем нет. Я уже давно начала восхищаться тобой, – призналась она и перевела глаза вниз, на свои руки, бродящие по курчавым волосам на его широкой груди. Пальцы ощутили толчки его сердца. Алекса сбросила рубашку с его плеч и позволила себе полюбоваться зрелищем этого сильного, мускулистого тела. Он был изумителен, великолепен, безупречен. Критиковать было нечего. – Ты коварный и изобретательный. Бываешь даже бешеный, но под этой грубой, жесткой оболочкой скрывается мягкий джентльмен. Тот, кто всегда обладал странной, таинственной властью надо мной… вот как сейчас. – Алекса боялась, что он прочтет в ее глазах то, что она прятала в самом дальнем уголке сердца, когда посмотрела прямо на него. – Это было так давно, Кин…

– Слишком давно, – прохрипел он, обхватил ее обеими руками и прижал к себе еще сильнее, едва не сломав. Страсть пожирала его заживо, мучительно откусывая по кусочку. – Алекса… – Ее имя слетело с его губ вместе со стоном.

Алекса упала вместе с ним на кровать, отдавая себе отчет в том, что хочет его с такой же неистовой силой, что и он – ее. Он шептал смелые, дерзкие слова желания, а руки его уже начали плести волшебное полотно своей магии на ее теле. Она была мягкой глиной под руками искусного мастера, слепленной, чтобы доставлять ему наслаждение, отвечать на его искусные ласки, пока не останется ничего, что можно было бы отдать. Она принадлежала только ему и в это мгновение жила лишь затем, чтобы стать его частью.

Кин наклонился над ней, и Алекса открыла глаза, чтобы смотреть на это мощное, гибкое творение, которое парило так близко над ней и одновременно так далеко. Взгляд его был властным и жег ее живым огнем. Алекса потянулась и обхватила рукой его возбужденный, напряженный ствол. Кин застонал от наслаждения, когда она повела его во влажный жар ее собственной плоти. Она была его и только его и знала, превосходно знала, как доставить ему наслаждение. Она двигалась в превосходном ритме, подчиняясь каждому его движению, каждому толчку, уступая исступленной настойчивости первозданного зова, столь же древнего, что и само время. Осталось только одно желание, насытить которое могла лишь сереброглазая чаровница. Без нее ему не удастся воспарить выше облаков, унестись дальше радуги… Она и только она – соль его наслаждения. Яркая, сверкающая звезда, горящая чистым серебряным светом. Без нее и солнце не светит, и луна не освещает ему путь сквозь ночь одиночества.

Кин обхватил ее руками с такой силой, будто боялся потерять навыки. Потом страсть взорвалась в нем как бомба, пронеслась по каждому нерву его тела, пролилась и отступила, как уходящий отлив, стерев все, кроме незабываемого ощущения наслаждения и восхищения.

Кин задрожал и опустил голову на ее шею. Алекса перевела давно сдерживаемое дыхание. Умиротворенная, она удовлетворенно замурлыкала, как котенок, которому чешут шейку, и прильнула к Кину, не желая расставаться с теплом его тела.

Да, когда-то она имела глупость подумать, что сможет жить одними воспоминаниями об их любовной близости. Теперь же с каждым разом ощущала, что нуждается в Кипе все больше и больше. Никогда, даже в самых смелых мечтах, не представляла она, что такое возможно. «Но моя любовь к нему делает возможным абсолютно все», – размышляла Алекса, расправляя его спутанные волосы.