Опасный обольститель

Он зло взглянул на Женевьеву. Жгучий взгляд темных глаз, казалось, пронизывал насквозь.

– Сегодня вечером я буду на балу у леди Хаммонд, – сказал он. – Помните, что мое предложение остается в силе.

Женевьева равнодушно кивнула:

– Приму к сведению. Благодарю вас. А теперь, если не возражаете…

С этими словами она указала глазами на дверцу кареты. Бенедикту не оставалось ничего иного, как выйти, чтобы подать Женевьеве руку. Высокомерно кивнув в знак благодарности, она повернулась и, больше не обращая на него внимания, поднялась по ступенькам и позвонила в дверь своего дома. Судя по всему, ее ждали, дверь распахнулась в то же мгновение. Как только Женевьева вошла внутрь, дверь с громким стуком захлопнулась.

Бенедикт задумчиво проводил ее взглядом. Он заметил, что перед тем как исчезнуть за дверью своего дома, она все же обернулась и посмотрела на него…

Глава 2

– Граф Сэндхерст чем-то рассердил тебя? – обратился к Бенедикту лорд Эрик Каргил, граф Дармаус.

Лукас удивленно поднял брови. Он стоял посреди бального зала в доме леди Хаммонд и не заметил, как к нему подошел его крестный.

– Почему вы так решили? – громко спросил Бенедикт, перекрывая гул голосов. На бал к леди Хаммонд съехалось множество гостей. Все непринужденно болтали и громко смеялись. Бальный зал был ярко освещен множеством свечей. Среди гула голосов Бенедикт явственно услышал чей-то смутно знакомый смех, похожий на звон колокольчика.

– Потому что ты, не отрываясь, смотришь на него уже несколько минут, – ответил, хитро улыбаясь, пожилой джентльмен.

Бенедикт вновь устремил взгляд на танцующую пару, которая привлекла его внимание.

– Просто я не могу понять, что общего между графом Сэндхерстом и греческим богом, – пояснил Бенедикт, чтобы закончить этот разговор.

– А какая вообще может быть между ними связь? Как тебе это только пришло в голову?

Бенедикт иронично улыбнулся:

– Ну, это не мое мнение.

Пожилой джентльмен покачал головой, словно прогоняя наваждение:

– Тогда я не понимаю, почему этот человек так тебя интересует?

– Вам и не нужно понимать. Не обращайте внимания. Это не имеет значения. – У Бенедикта не было ни малейшего желания сообщать крестному, что причина, по которой его так заинтересовал граф Сэндхерст, в данный момент танцует в объятиях этого развратника и повесы.

Несколько минут крестный молча смотрел на Бенедикта, насквозь пронизывая взглядом. Но, видимо, понял, что все это действительно не имеет никакого значения и прекратил расспросы.

– Если бы я знал, что ты сегодня вечером приедешь на бал, то остался бы дома. Честно говоря, терпеть не могу подобные мероприятия, – поморщившись, проговорил крестный.

Полковник Эрик Каргил был военным в отставке. Сменив мундир на светский костюм, он продолжал служить королю, но теперь уже в другом качестве, выполнял тайные поручения его величества, проще говоря, был шпионом. Считалось, что он занимает небольшой министерский пост и любит появляться в обществе. Однако граф Дармаус любил балы и другие светские мероприятия не больше Бенедикта.

– Останься вы дома, лишили бы удовольствия тетушку Синтию. Вы же знаете, она обожает балы, но ни за что на свете не приехала бы сюда одна, – со смехом проговорил Бенедикт.

Тетя Синтия и дядя Эрик были женаты уже много лет. Детей у них не было, и после смерти родителей Бенедикта они приняли в его жизни самое горячее участие и помогли пережить горечь утраты.

– Да, это так. Жена без ума от балов, – добродушно усмехнулся граф. Его карие глаза игриво заблестели. – Думаю, вечером она как следует отблагодарит меня. Но мне кажется, это недостаточная плата за утомительный бал у леди Хаммонд. Тем не менее что поделаешь! Такова наша служба!

Прищурившись, он взглянул на танцующую пару, на которую до этого, не отрываясь, смотрел Бенедикт.

– Кто эта очаровательная молодая женщина, которая танцует с Сэндхерстом? – спросил Эрик Каргил.

– Думаю, это герцогиня Вуллертон, – сказал Бенедикт. Хотя танцующие находились от него далеко, он прекрасно знал, кто эта «очаровательная молодая женщина».

Эрик Каргил равнодушно взглянул на нее.

– Разве Джошуа Форстер все еще жив? – спросил он.

– Я хотел сказать, что она вдова герцога, – объяснил Бенедикт.

– Так, значит, это та самая юная жена покойного Джошуа Форстера, которую он увез в деревню сразу же после первой брачной ночи.

Бенедикт вздрогнул – так поразила его несвойственная крестному грубость.

– Значит, он не хотел, чтобы она выходила в свет. Но почему? – с удивлением спросил Бенедикт.

– Я не знаю, – пожал плечами граф.

– Вам следовало бы чаще бывать в обществе. Похоже, вы совсем его не знаете, – со смехом заметил Бенедикт.

Крестный поморщился. Сама мысль о том, чтобы чаще бывать в обществе, была ему противна.

– Вообще-то ты и другие члены организации могут делать это за меня.

Вскоре после гибели родителей Бенедикт поступил на военную службу. Это было самым верным решением. Ему просто необходимо было излить обиду, горечь и гнев на реального врага. Началась война с Наполеоном, растянувшаяся на семь лет. Бенедикт отважно сражался. В конце концов армия Наполеона была разбита, а потом и уничтожена. Бенедикт вышел в отставку только тогда, когда Наполеон был сослан на остров Эльба. Но тому удалось сбежать, и Бенедикту пришлось вернуться на службу. И лишь после того, как Наполеона заточили на острове Святой Елены, Бенедикт покинул военную службу окончательно.

Мирная жизнь показалась ему невыносимо скучной. И тогда крестный предложил заняться шпионской деятельностью на службе у короля. Служба пришлась Бенедикту по вкусу. Но каждую минуту его жизни отравляла мысль о том, что убийца его родителей до сих пор не найден и остался безнаказанным. Служба при короле позволяла проводить частное расследование чудовищного преступления.

Шпионская деятельность, полная опасностей и риска, была как раз по нему. Единственное, что не нравилось Лукасу в новом занятии, – это необходимость посещать балы и другие светские мероприятия. Хотя Бенедикт их терпеть не мог, он понимал, что лучшего места для сбора важной информации не найти. А для того чтобы не вызывать подозрений, он чаще всего выходил в свет с какой-нибудь женщиной.

Ему не давала покоя мысль о том, что Женевьева отвергла его попытки познакомиться с ней ближе, тогда как графу Сэндхерсту удалось покорить ее сердце. Она танцевала с ним весь вечер, смеялась над его шутками и остротами и была очарована этим пустым человеком, низким развратником.

В этот вечер она выглядела изумительно. Кремовое шелковое платье очень шло ей. Ожерелье из белого жемчуга прекрасно гармонировало с огненно-рыжими волосами. Небесно-голубые глаза весело сверкали. Яркие коралловые губы притягивали взгляды мужчин, кожа, свежая и нежная, поражала. А обнаженные плечи были просто великолепны.

– …Ты давно видел графа де Севанна? Бенедикт, ты вообще меня слушаешь?

Бенедикт неохотно отвел взгляд от танцующей пары. Крестный смотрел на него с явным неудовольствием.

Лукас заставил себя перестать думать о красавице Женевьеве и сосредоточиться на французском графе. Именно из-за него они с крестным сегодня на балу. Наполеон находился в надежном заточении, но успокаиваться рано, он, без сомнения, предпримет новую попытку к бегству. Кроме того, Наполеон не единственный враг Англии.

Бенедикту стоило огромных усилий поддерживать разговор. Он не мог думать ни о чем, кроме Женевьевы Форстер. Особенно после того, как они с Сэндхерстом закончили танцевать и пропали из вида.

Зная Сэндхерста, можно было предположить, что он не станет терять времени зря и попробует соблазнить Женевьеву прямо на балу. Тем более что в доме леди Хаммонд немало укромных уголков.

Расставшись с Бенедиктом, Женевьева сразу же написала Чарли Бруксу, что предпочитает встречу на балу леди Хаммонд романтическому ужину. Она сделала это, зная, что Люцифер обязательно приедет на бал и будет искать ее в толпе приглашенных. Ей хотелось, чтобы он видел, как Чарли Брукс отчаянно флиртует с ней. Женевьева не ошиблась в своих расчетах. Она сразу же заметила Бенедикта Лукаса, который следил за каждым ее шагом.

Судя по тому, как гневно сверкали выразительные глаза Люцифера, ему очень не нравилось, что Брукс так настойчиво за ней ухаживает, а она благосклонно принимает его ухаживания и танцует весь вечер только с ним.