Без лишних слов

Он пожимает плечами.

– Чутье. Я посижу с ним немножко, посмотрю, не скажет ли чего, а потом на работу.

Оливия откидывает упавшие на лицо волосы. Лукас прав. Не стоит спешить с выводами. Джош путает слова. Возможно, Лили все-таки знает, где ее сын, и однажды появится здесь.

Она провожает Лукаса до двери.

– Спасибо за попытку.

– Не за что. – Он открывает дверь. – Да, а где Блейз?

Оливия вскидывает бровь.

– А тебе не все равно? – Она замечает, как напрягаются пальцы на дверной ручке, и отводит глаза. Да, нехорошо получилось. – Извини. Между нами все кончено. – По крайней мере, они так решили. Утром, еще до того, как она проснулась, Блейз прислал две эсэмэски. Она удалила их, не читая. После того как они расстались накануне вечером, чего еще он хочет?

– Жаль. Мне нравилось, что вы вместе. Ну ладно, удачи с Итаном. – Лукас хлопает ее по плечу.

– Иди к черту.

Дверь захлопывается, обрывая его смех.

Глава 8

Лукас

Лукас опускается на ступеньку рядом с племянником. Джош отодвигается, отворачивается и, оттянув рукава, прикрывает ими глаза. На скулах проступают желваки, губы сжаты – парень притворяется, что не плачет.

Понимаю, малыш.

Подростком ему часто приходилось изображать улыбку, чтобы родители могли делать вид, будто в жизни все хорошо и их сына не отправили в тюрьму за ограбление магазина с использованием огнестрельного оружия, которое принес на место преступления его друг. Что не было другого правонарушения, совершенного уже за решеткой. Все, что Карсоны демонстрировали публике, называлось двумя словами: фейк ньюс.

Родители хотели уверить всех, что его воспитание – образец для сценария какого-нибудь гребаного фильма из той серии, что выпускает «Холлмарк».

Джош шумно и прерывисто вздыхает. Как успокоить парня, Лукас не знает и потому пускается в воспоминания – жалуется на Лили и Оливию, рассказывает, как они росли на воде в Сисайд-Коув, как было клево. После занятий он ходил на каяке и занимался серфингом, да и сейчас не прочь искупаться, если есть возможность.

Лукас не знает, понимает его Джош или нет. Он просто говорит, не умолкая. Но парнишка, похоже, слушает. Ему нравятся картинки на телефоне Лукаса, он смеется над его дурацкими историями. Устав от собственных воспоминаний, Лукас советует племяннику вернуться в дом. Он знает, как тяжело Джошу, через что ему приходится пройти и какие чувства он испытывает, потому что и сам испытал то же самое. Страх узнает страх.

– Присмотри за тетей. Она не признается, но очень за тебя беспокоится.

Лукас шутливо толкает его кулаком в плечо и ждет, пока Джош войдет в дом. Дверь закрывается, и фальшивая улыбка слетает с его лица. Он идет к грузовичку, забирается в кабину и, не пристегнувшись, поворачивает ключ зажигания. Сил хватает на два квартала. Лукас съезжает на обочину, пинком открывает дверцу и идет к сточной канаве. Здесь его рвет.

– Чтоб тебя.

Лили.

Ее сын так напоминает ее саму в этом возрасте, что на него нельзя смотреть без боли. Лили повсюду таскалась за ним. Ждала его после уроков, шла с ним вместе домой. Сидела на полу у его ног, делая домашнее задание, пока он смотрел телевизор. По утрам, когда он возвращался с озера, она ждала его на веранде.

Лукас вытирает губы тыльной стороной ладони и поднимает голову. Поливающая лужайку старушка застыла с зеленым шлангом, свисающим с руки, словно отработавший член, и смотрит недовольно, поджав губы, напоминающие сморщенную задницу. Да уж. В ее рейтинг одобрения он определенно попадет не скоро.

Неподалеку останавливается девчушка на трехколесном велосипеде. Указывая на Лукаса пальцем, она поворачивается к женщине.

– Мама, здесь дяде плохо.

– Что я тебе говорила, милая? Указывать пальцем неприлично. – Выражение лица у нее настороженное. На Лукаса она смотрит так, словно предупреждает: с нами не связывайся. Потом делает несколько шагов и встает между ним и девочкой, как будто он какой-то хищник.

Лукас хмурится, возвращается к грузовичку и ищет в «бардачке» пузырек с клоназепамом. Вытряхивает на ладонь таблетку, проглатывает и запивает глотком теплой воды из пластиковой бутылки. Эксперты говорят, что от нее у него будет рак. Как будто ему не наплевать.

Малыш наблюдает за ним из окна. Лукас включает мотор, газует и лишь в последнюю секунду удерживается от того, чтобы дать гудок. Девочка прижимает к ушам ладони и кричит. Лукас едва не глохнет от этих воплей. Черт, ну и легкие у нее. Лицо у женщины красное, как вареная свекла, и она тоже кричит на него. Слов не разобрать из-за шума мотора и детского воя, но добра ему она точно не желает.

Лукас переключает передачу, отваливает от обочины и едет на работу.

Глава 9

Оливия с любопытством наблюдает за братом и племянником через окно гостиной. Когда Лили сбежала, она первым делом позвонила Лукасу. Видел ли он Лили с Итаном? Знал ли, что они встречаются? И что случилось в ту ночь, когда Лила сбежала? Планировала ли она побег заранее? Не Итан ли подговорил Лили уйти, когда родители поставили ее перед выбором: аборт или передача ребенка в приемную семью?

Вместе Лукас их не видел. Домой к ним Итан не приходил. В ночь, когда Лили ушла, его не было, и он не знает, планировала ли она побег заранее. Читать мысли он не умеет. Куда она направилась, не знает, и вообще ему наплевать.

Оливия сказала себе, что ей тоже наплевать.

Просто Дуайт ошарашил ее этой новостью, вот и все.

Но как же так вышло, что она ничего не видела, ни о чем не догадывалась? Что еще ее смутило, так это непонятное равнодушие Лукаса. Брат отказался держать ее в курсе домашних дел и не ответил на вопрос, знают ли о местонахождении Лили родители. Захотела оставить ребенка – ну и пусть.

Оливия грызет ноготь на большом пальце. О чем они так долго разговаривают там, на крыльце? Лукас так спешил, готов был вот-вот сорваться. Она видела, с каким сумасшедшим блеском в глазах он вылетел из кухни. Если бы не Лукас, Джош уже был бы за углом, в окружении машин, деревьев, магазинов. Пока она искала бы ключи и заводила машину, мальчик уже бы потерялся, и вся эта ситуация разрешилась сама собой. Как будто его и не было здесь.

Но тогда и она никогда бы не узнала, почему он приехал. Без него они могли бы и не найти Лили.

Если она еще жива.

Лукас держит телефон, показывает что-то Джошу. Окно гостиной открыто, и она слышит, как смеется племянник. Брат упоминает чье-то имя, рассказывает о проекте, над которым работает. В какой-то момент он тоже смеется, хотя у него это больше похоже на ухмылку.

С первого года средней школы она так редко видела, чтобы брат улыбался. Так что этот момент – историческая редкость. Ее младший брат – непоседа и шутник, вечно ищущий повод посмеяться, разыграть. Это он прилепил скотчем руку Блейза ко лбу, пока тот спал, – она хихикала тогда все утро. Это он поставил Блейзу красную метку над носом и засунул в тапочку Тайлеру резиновую змею. Оливия до сих пор помнит, как взвизгнул Тайлер, когда утром сунул в тапочки ноги. Помнит, как залилась смехом Лили, когда все поняли, что змея ненастоящая.

Единственной, кого Лукас не разыгрывал, над кем не подшучивал, была младшая сестренка. Он заботился о ней и оберегал лучше, чем блокирующий защищает квотербека.

Грусть сжимает грудь, стягивает кожу вокруг глаз.

Как бы ей хотелось вернуть того младшего брата, не обремененного проблемами, которыми нагрузила его жизнь. Он должен был стать архитектором. Должен был играть в футбол за университетскую команду. Должен был окончить среднюю школу с отличием. И Лили должна была окончить школу и поступить в колледж. Изучала бы искусство и дизайн, участвовала в соревнованиях по плаванию. Она бы наверняка получила стипендию – у нее так хорошо все складывалось. Но в какой-то момент, ближе к каникулам, ее жизненный путь пересекся с тропинкой Итана. Бойфренд Оливии переспал с ее шестнадцатилетней сестрой, и она сбежала, беременная.

Нужно – как бы ни страшила ее эта мысль – позвонить Итану, выполнить данное брату обещание. Но сначала надо найти его номер.