Опасное увлечение

Почему-то в этом она не усомнилась. Настолько мрачен был изгиб его рта. Милли поставила бы все свои деньги на то, что он и вправду никогда не улыбался.

– Я не хочу защиты от такого человека, как вы.

– Вы не выживете без такого человека, как я.

– Я пойду в полицию, – предупредила она.

Он приблизился.

– Вы уже были в полиции. Наняли личную охрану.

Он быстро окинул взглядом пустую комнату.

– А я тем не менее здесь.

Да, он здесь. Большой, сильный и смертельно опасный. Эта истина тревожила ее больше, чем ей хотелось признать.

Он сложил руки на груди, напомнив ей статую Нептуна в фонтане, некогда виденном во Флоренции. Только без бороды.

– Если до вас добрался я, доберутся и другие. Но меня им не миновать. А я в своем деле – лучший.

Произнес он это без бравады или претензии, не ожидая ее возражений или подтверждений.

Новый страх скрутил ей живот.

– Сколько… сколько еще других придут за мной? И вы говорите, что они придут и за Якобом? Кто желает нам зла? Этот мистер Дэшфорт, который вас нанял, я его не знаю. На кого он работает? – В голове у нее закружилось и застучало, и она знала, что дурно ей стало не только от жары.

Стоявший пред нею убийца молчал.

– Мне в голову не пришло спрашивать, – сощурившись, посмотрел он на нее. – Сами-то вы представляете, кто может хотеть вашей смерти?

Она могла думать только об одной угрозе. Погибшей, как она полагала, с ее самой дорогой подругой пять лет назад.

– Отец Якоба, – прошептала она.

– А кто он?

Милли закрыла глаза, набираясь храбрости.

– Я… не знаю.

Еще одна уже знакомая ей пауза.

– Вы не знаете?

– Была вечеринка, за визит на которую мне заплатили, – солгала Милли. – Для богатых и могущественных. На всех были маски. Отцом Якоба мог быть… любой из них.

Все в порядке. Пусть она покажется ему проституткой, из них двоих в этой комнате, в этой ванне, ее преступление все равно менее тяжкое. Или нет?

Две самые старейшие продажные профессии. Два тягчайших греха.

Блуд и убийство.

Собрав свою храбрость, она взглянула на него и не увидела ожидаемого отвращения или осуждения. Только выражение задумчивости.

– Мне нужно узнать у Дэшфорта, кто его заказчик.

– Подождите, – закричала она. – Но я еще не согласилась на ваше предложение – мы не договорились.

– Договоримся. Вы непременно согласитесь. – Он снова посмотрел на ее тело, и неожиданно она села на уступ, пытаясь спрятаться в воде, скрестила руки на груди, выражая несогласие за неимением лучшего.

– Вы так в этом уверены? Я с вами пересплю? Только потому, что вы – лучший? Какое высокомерие!

– Это вовсе не высокомерие. Вы – лучшая актриса на лондонской сцене, а я лучший…

– Убийца? – перебила она.

– Да. Помимо всего прочего.

Она вздрогнула от мысли о том, что он мог иметь в виду. Стоп, он только что сказал ей комплимент? Милли прижала руку ко лбу, поскольку комната еще не перестала кружиться перед глазами.

Он не шевельнулся. Ни разу. Но почему-то показалось, что его голос стал ближе.

– Одну ночь, – повторил он. – Одну ночь в вашей постели, и я не позволю убить вас и вашего сына и гарантирую охрану до тех пор, пока не минует угроза. Разве эта цена настолько высока?

Она не могла ответить. Цена была выше, чем он думал.

Так что ее соблазняло? Почему исходящая от этого жесткого мужчины холодная опасность отвечала первородной части ее души? Неужели желание и страх могут питать друг друга?

– Зачем? – прошептала она. – У вас могла бы быть куча денег, зачем променивать их на ночь со мной? Это абсурд.

– Деньги у меня уже есть, – ответил он. – Вы сами говорили, что я не могу оторваться от вас, от ваших рук. Губ. Не могу спокойно находиться с вами в одной комнате. Без желания овладеть вами.

Милли откинула голову назад и сразу поняла, что это была ошибка. Его бедра были на уровне ее глаз, и сразу над водой, в которой он стоял, прямо сквозь брюки отчетливо виднелась возбуждение как самое красноречивое доказательство.

Можно ли быть доходчивее? И ему не стыдно?

Разумеется, нет. Он стоял, как бог, скрестив руки на широкой груди, глядя на нее своим трезвым взглядом.

– Я хочу вас, – сказал он напрямик. – Признайтесь, и вы меня хотели, не зная, кто я такой.

Милли задохнулась. В тот момент она его ненавидела. Ненавидела за то, что он прав. Тогда она и на самом деле его хотела. Умоляла его, Бентли Драмла, ее поцеловать. Он разжег самые чувственные фантазии.

Она даже представляла его в своей постели.

Пока не узнала, что он за ней охотится. Пока мир не вышел из-под контроля.

Самое скверное, что ее тело продолжало хотеть его. Беспокойный жар пульсировал в лоне, на губах, только что прижимавшихся к его. И ей хотелось, черт побери, еще!