Возможность полюбить

– Достаточно, – подтвердила Касс. – Иногда тест бывает ложноотрицательным, если сделать его слишком рано. Но если тест показывает две полоски, то ты почти на сто процентов беременна. Я так полагаю, что тест показал положительный результат. Оба раза.

И теперь это стало реальностью. Алекс беременна от сенатора Филиппа Эджвуда.

Открыв защелку двери, Алекс буквально вывалилась из кабинки. Мысли с бешеной скоростью крутились в голове. Она станет мамой. Внутри ее растет и развивается маленькая жизнь. Это просто невозможно…

Касс взглянула на подругу и порывисто обняла ее, так крепко, словно это могло помочь Алекс собрать себя в единое целое по кусочкам.

– Все будет хорошо.

– Как? – пробормотала Алекс. – Как может быть все хорошо?

Она будет мамой. Эта мысль приводила ее в ужас. В глубине души она знала, что справится. В конце концов, у Алекс есть мама, к которой она может обратиться за советом. Алекс – умная женщина, у нее есть деньги и собственный дом. Возможно, все и будет в порядке.

– Черт, – Алекс высвободилась из объятий Касс.

– Это замечательное, радостное событие, которое следует отметить в кругу друзей, – поправила Касс. – Ты первая из нас забеременела. Тринити и Харпер будут в восторге.

– В восторге от чего? – спросила Харпер.

Две женщины, о которых шла речь, вошли в дамскую комнату. Глава научного департамента «Файра косметикс» постригла свои чудесные рыжие волосы, но Алекс пребывала в таком шоке, что даже не заметила этого.

Тринити переводила обеспокоенный взгляд с Алекс на Касс и обратно. Она одернула свой темно-синий пиджак в тонкую полоску и скрестила на груди руки:

– Что-то случилось. Что-то не так с одобрением новой формулы? Что говорит Филипп?

Его имя словно нож вонзилось в сердце Алекс, тем более что за прошлую неделю она не подумала о делах бизнеса ни разу. Она должна была думать о работе, а не об интрижке с человеком, который помогает им с продвижением нового продукта.

Худшего времени просто нельзя было придумать! «Файра» готова была встать в ряд компаний с миллиардным годовым оборотом благодаря новой формуле по уходу за кожей, а она не может сделать такую простую вещь, как сотрудничать с сенатором и не провалить весь процесс.

– Филипп не звонил, – сказала Алекс Тринити, которая уже была готова запустить новую рекламную кампанию. – Я беременна.

Харпер и Тринити радостно воскликнули и по очереди обняли ее. В конце концов, у нее есть замечательные друзья. Она вздохнула с некоторым облегчением. Касс улыбнулась и погладила ее по спине.

– Вот видишь? Мы с тобой от начала и до конца. Матери-одиночки всегда воспитывали детей.

Мать-одиночка. Господи… Так далеко в своих мыслях она еще не заходила. Это не просто беременность. Это ребенок, которому нужны любовь и воспитание.

Алекс не собиралась иметь детей. Она не хотела подвергать беззащитного ребенка боли и страданиям, которые способны причинить взрослые. Развод родителей изменил Алекс, ожесточил ее, толкнул на путь экспериментов с алкоголем и наркотиками, а потом и к сложностям с законом. А теперь она сделала вещь, которой поклялась не допускать: заставлять ребенка расплачиваться за ошибки родителей.

Касс предположила, что Алекс собирается справляться без помощи Филиппа, но ребенку нужна семья, отец. У нее ничего этого не было, и ей слишком хорошо была знакома эта боль. У ее ребенка будет все, чего бы ей это ни стоило.

Она даже не знает, хочет ли Филипп детей. Может, он с радостью умоет руки и никогда больше не увидит ни саму Алекс, ни их ребенка? Как ей переубедить его, если ему претит сама мысль быть отцом?

– Когда ты успела стать экспертом в вопросах материнства? – ехидно спросила Алекс и сама испугалась своего омерзительного тона.

– С тех пор как Гейдж получил полную опеку над Робби, – просто сказала Касс. – То, что не я родила его, не делает его чужим для меня ребенком. Я всему учусь.

Касс влюбилась в отца-одиночку, и ей пришлось в короткие сроки учиться быть матерью. Похоже, Алекс ждет то же самое.

И тогда ей в голову пришла ужасающая мысль. Может быть, Филипп захочет воспитывать ребенка… без ее участия? О господи! Что ей делать, если он решит использовать свою власть и влияние, чтобы отобрать ребенка? Алекс инстинктивно закрыла ладонями свой еще плоский живот. Он не станет этого делать. Ее мучила мысль, что она знает его недостаточно, чтобы быть абсолютно уверенной в нем.

Никто не отберет у нее этого ребенка. Ребенок ее, равно как и Филиппа, значит, они оба будут принимать участие в его жизни.

Ни один ребенок не должен расти без родительской любви. Она откровенно поговорит с Филиппом о том, как им жить в ближайшие восемнадцать лет. Разумеется, ей не нужны его деньги, но ей потребуются его мужество и сила духа.

– Мне нужно записаться к врачу, чтобы он подтвердил. А потом я полечу в Вашингтон, – сказала Алекс деревянным голосом. – Я знаю, сейчас худшее время для моего отсутствия, но…

– Не говори глупостей! Ты можешь потратить столько времени, сколько понадобится. Мы с тобой.

Тринити и Харпер закивали, предлагая свою поддержку. Они принялись оживленно обсуждать декор детской комнаты, рассуждать о преимуществах грудного вскармливания и моде для беременных.

– Спасибо.

У Алекс перехватило горло, и она не смогла больше ничего произнести. Ну и хорошо. Голос ей понадобится для длинного и непростого разговора с Филиппом.

Филипп допечатал электронное письмо и нажал на кнопку «отправить». Минус один пункт из растущего списка неотложных дел.

Вишневые деревья за окном его кабинета зацвели на прошлой неделе. Весна в Вашингтоне была любимым временем года Филиппа, хотя и снежную зиму он тоже любил.

На столе раздался сигнал внутренней связи, и его секретарь Линда проговорила:

– Сенатор, мисс Мейер здесь.

Мириады эмоций пронзили все его существо при упоминании имени женщины, от которой он сбежал в Вашингтон.

Конечно, он не смог забыть ее, но он, по крайней мере, старался держаться от нее подальше. Несмотря на то что ему очень хотелось пригласить ее на ужин, Филипп понимал, что они совершенно не подходят друг другу. Алекс дала ему прекрасный путь к отступлению, попросив позвонить ей, когда у него будет время.

Что Алекс делает в Вашингтоне? Скорее всего, нужно что-то обсудить насчет процесса одобрения нового продукта компании. Они все еще работают вместе.

– Пусть войдет, – сказал он Линде.

Он встал из-за стола, когда дверь распахнулась и Алекс вошла в кабинет. Косметику и модное платье сменили привычные джинсы и собранные в хвост волосы. Ее лицо без грамма косметики словно светилось изнутри. Странно, но она казалась ему гораздо красивее без всех этих атрибутов, которые она надела на себя для вечеринки в его доме.

– Привет, – наконец сказал он после затянувшегося молчания.

Он утратил способность ясно мыслить, а ведь она просто вошла в его кабинет. Этого не должно было произойти. Он не ожидал, что мысли его начнут путаться только потому, что он знает все изгибы ее тела, которые скрывает одежда.

– Привет, – эхом отозвалась она и неловко передернула плечами. – Спасибо, что сразу принял меня, и извини, что пришла без предупреждения.

– Я рад, – улыбнулся он, снова обретая твердую почву под ногами. – Я очень рад тебя видеть.

– Через минуту ты уже не будешь так радоваться.

В ее глазах неожиданно блеснули слезы, и Филипп снова почувствовал себя не в своей тарелке. Это определенно не деловой визит.

– Что-то случилось?

– Наверное. – Она покусала нижнюю губу, что говорило о том, что Алекс не знает, как себя вести. – Ты так и не пригласил меня на ужин.